(Окончание. Начало здесь)
— Господин президент, эта неделя оказалась очень насыщенной на международной политической сцене. Вы покидаете саммит в Сингапуре, заявив, что Ким Чен Ын — талантливый человек. Несколько дней назад вы покидали саммит «Большой семерки», назвав премьер-министра Канады Джастина Трюдо слабым и бесчестным человеком. Что вы можете сказать союзникам Америки, которые беспокоятся, что вы подрываете наши давние альянсы, и волнуются о том, как вы относитесь к нашим историческим друзьям и врагам?
— Это вполне уместный вопрос. Мы провели прекрасную встречу с «Большой семеркой». Я уехал. Буду говорить честно. Нами пользуется практически каждая из стран, входящих в ее состав. Из-за плохого руководства и президентов, которых не слишком интересовала торговля, или они не понимали ее, или по какой-либо иной причине, Китай стал, как это очевидно, наиболее успешен в ней, а Европейский союз занял второе место. Мы потеряли 151 миллиард долларов. Все они присутствовали на встрече. Нами пользуются в области торговли. У Канады есть очень большой перевес по сравнению с нами в вопросе торгового дефицита. У нас большой дефицит торгового баланса с Канадой. Это излишек. Это либо 17, либо 100. Не знаю, видели ли вы это. Мы это выяснили. Возможно, они пытались продемонстрировать те 151 миллиард, что мы проиграли. Они были представлены на саммите. Это близко к 100 миллиардам долларов потерь с Канадой. Они не берут нашей фермерской продукции, большую ее часть. Они облагают 270%, но на днях мне рассказали, что они подняли пошлину на нашу молочную продукцию до 295%. Это несправедливо по отношению к нашим фермерам и по отношению к народу нашей страны.
Рабочие, фермеры, компании. У нас нет возможности вести торговлю. Они выставили огромные барьеры и пошлины. Когда я ввожу пошлины в ответ, баланс меняется. Так это и действует. Они сказали, что это ужасно. Я спросил: что ужасно? Мы должны сбалансировать потери. Пусть даже не полностью. Нам нужно немного выровнять баланс. Я говорю об этом в диалоге со многими странами. Мы закончили встречу, и все были довольны. Я согласился кое-что подписать. Я хотел внести изменения. Я требовал внести поправки.
На самом деле, на фотографии с Ангелой Меркель, с которой у меня, кстати, прекрасные отношения, где я сижу вот в такой позе, — там я жду документа, потому что я хотел увидеть финальный документ с теми поправками, которых я требовал. Это была дружественная встреча. Я знаю, что выглядела она не очень дружественно. Я знаю, что о ней писали неприятные вещи. Я из-за этого разозлился: на самом деле, мы все вместе обсуждали нечто, совершенно со всем этим не связанное.
Я ждал, когда вернут документ. Сел на самолет и, думаю, Джастин не знал, что на президентском самолете транслируют около 20 телеканалов. Я смотрю телевизор. И он дает пресс-конференцию о том, что он не позволит Соединенным Штатам помыкать собой. И я говорю «помыкать»? Мы только что пожали друг другу руки в очень дружественной обстановке. Другие страны не могут продолжать использовать нас в торговле. Цифры выходят за допустимые рамки.
За последние пару лет и за последние много лет, но особенно за последнюю пару лет эта страна потеряла 800 миллиардов долларов из-за торговли с другими странами. Крупнейшие потери — из-за Китая. 800 миллиардов. 151 миллиард — из-за торговли с ЕС. Они не принимают нашу сельскохозяйственную продукцию, почти не принимают. Они не принимают многое из того, что у нас есть, зато отправляют нам миллионы Мерседес-Бенц и БМВ. Это очень несправедливо. Очень несправедливо по отношению к нашим рабочим.
Я разберусь с этим. Это нетрудно. Спасибо.
Прошу вас, прошу вас.
[неразборчивый вопрос из зала]
Я бы хотел вовлечь Конгресс, да. У меня хорошие отношения с Джастином Трюдо. За исключением того, что он провел пресс-конференцию, потому что решил, что я уже в самолете и не смотрю ее. Он получил урок. Так делать нельзя. Мы посмеялись. У нас были хорошие отношения. У меня были хорошие отношения с Джастином. У меня очень хорошие отношения с Ангелой Меркель. Что касается НАТО, то мы платим 4,2%, а она — 1% от ВВП, который меньше нашего.
Мы платим 4,2%. Мы платим от 60% до 90% за НАТО. Мы защищаем страны Европы. А они убивают нас в торговле. А так нельзя. Это несправедливо по отношению к нашим налогоплательщикам и к нашему народу. У меня хорошие отношения с Джастином. На мой взгляд, у меня теперь очень хорошие отношения с председателем Кимом. Я действительно так считаю. Я надеюсь, что это так, потому что, если так и есть, мы решим серьезную проблему. Мы прошли большой путь, чтобы получить возможность найти ее решение.
Стоит ли нам продолжать? Не знаю. Это зависит от легендарной Сары Хаккаби Сандерс. Нам продолжать, Сара? Хорошо. Продолжим. Мне все равно. Вы же понимаете, что это просто значит, что все мы вернемся домой гораздо позже, верно? Продолжаем, конечно, прошу Вас.
— Здравствуйте, господин президент. Добро пожаловать в Сингапур.
— Спасибо.
— Надеюсь, вам понравилась наша кухня.
— Да, весьма.
— Вы охарактеризовали это как процесс. Каков будет следующий шаг? Происходит ли непрерывный диалог?
— Да. Мы встречаемся на следующей неделе для обсуждения деталей. Я имею в виду госсекретаря Помпео. На следующей неделе Джон Болтон и вся команда будет заниматься деталями и подготовкой этого вопроса. Мы хотим довести это до конца. Он хочет довести это до конца. Мы также очень тесно сотрудничаем с Южной Кореей и с Японией. Немного в меньшем объеме сотрудничаем с Китаем.
— Вы вернетесь в Сингапур?
— С радостью. Ваш премьер-министр — фантастический человек. Мы встречались с ним вчера. Он был очень гостеприимен. Возможно, это сыграло решающую роль. Прекрасное место. Спасибо большое. Да, мэм.
— Спасибо, господин президент. Благодаря чему в ходе вашего первого взаимодействия с председателем Кимом сегодня утром вы решили остаться, после того как сказали, что в первые же минуты узнаете, искренен он или нет.
— Я говорил это об отношениях. Я говорил это о людях. Знаете, в первую же секунду. А я был щедр и дал пять секунд. В некоторых случаях все понятно в первую же секунду. Порой это не действует. А порой — да. Мы не просто сразу сели за обсуждение сложных вопросов, которые накипели за 70 лет. Мы обсуждали это несколько месяцев. И, знаете, как только риторика прекратилась, как только они сделали этот большой шаг, когда Северная Корея решила отправиться на Олимпиаду. Президент Мун скажет вам, что Олимпиада шла не лучшим образом. Людям не хотелось, чтобы их бомбили на церемонии открытия. Билеты не продавались.
И как только председатель Ким сказал: «Давайте примем участие в Олимпиаде, билеты стали расходиться, как горячие пирожки. Он сделал большой шаг. Это был большой успех. После этого, в основном после этого, делегация из Северной Кореи отправилась в Белый дом. Они о многом рассказали, в том числе о том, что хотят денуклеаризации. Как только это началось, с окончания Олимпиады мы действительно перешли к обсуждению этого вопроса, после заявлений делегации о денуклеаризации.
— Если вы позволите, у меня есть еще один вопрос. В подписанном вами сегодня документе Северная Корея обязалась провести денуклеаризацию. Вы используете это, чтобы критиковать своих предшественников и политических оппонентов. Как вы можете гарантировать, что Северная Корея не пускает слов на ветер?
— Могу ли я гарантировать, что вы будете сидеть как следует, когда сядете на свое место? Ничего нельзя гарантировать. Все, что я могу сказать, — что они хотят пойти на сделку. Что я и делаю. Вся моя жизнь прошла в сделках. Я в этом преуспел. Этим я и занимаюсь. Я знаю, когда человек хочет идти на сделку, а когда — нет. Многие политики не хотят. Это не по ним. Это можно было сделать уже давно. Я точно это знаю. Я это чувствую. Мой инстинкт, моя способность, мой талант подсказывают мне, что они хотят заключить сделку. Это прекрасный шанс для всего мира. Это прекрасный шанс и для Китая. Я не могу себе представить, чтобы Китай радовался, что у столь близкого соседа имеется ядерное оружие. И это Китай, который очень помогал Корее.
[отсутствует небольшая часть]
Уверены? Вскоре мы будем уверены. Переговоры продолжаются. Спасибо большое, продолжаем.
— Вы упомянули, что подняли вопрос нарушений прав человека в разговоре с председателем Кимом. Интересно, что вы скажете о людях, у которых нет возможности слушать и смотреть эту пресс-конференцию. 100 тысяч северокорейских граждан содержатся в лагерях. Вы добились их оправдания?
— Я думаю, я им помог. Больше я ничего сказать не могу. Я могу сделать лишь то, что в моих силах. Мы должны добиться денуклеаризации. В какой-то момент вы зададите мне более позитивный вопрос или сделаете заявление. В данный момент я немногое могу сделать. В какой-то момент, я считаю, он предпримет меры для решения этого вопроса. Думаю, сегодня эти люди стали одними из главных победителей.
Эта большая группа людей, о которых вы говорите. Думаю, они будут только в выигрыше. Да, сэр. Прошу вас.
— Вы будете рассматривать вопрос об отмене санкций без значительного улучшения в ситуации с соблюдением прав человека?
— Я хочу добиться значительного улучшения в этом вопросе. Я хочу начать этот процесс. Этот вопрос нельзя решить быстро, но и назад пути нет. Как только мы достигнем этой точки, я серьезно подумаю об этом.
Прошу вас. Сначала вы.
— Господин президент, как Северная Корея будет расплачиваться по счетам, пока действуют санкции?
— Я считаю, им очень помогут Южная Корея и Япония. Думаю, они готовы им помогать и очень им помогут.
Соединенные Штаты платили высокую цену во многих странах. Южная Корея, их ближайший сосед, и Япония, тоже расположенная очень близко, будут им помогать. Они проявят щедрость. Да, мэм.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду. Много времени. Я думаю, мы осуществим это как можно скорее, насколько это позволит наука и техника. Я не думаю… Я читал ужасы. Процесс на 15 лет. Учитывая, что вы хотели, чтобы все прошло быстро, я в это не верю. Кто бы это ни написал, это неправильно. Будет момент, когда процесс будет осуществлен на 20%, и назад пути уже не будет. У меня дядя был замечательным профессором, 40 лет проработал в Массачусетском технологическом институте. Мы с ним говорили на тему ядерного оружия. Он был замечательным специалистом. Потрясающий гений. Профессор Джон Трамп. Массачусетский технологический институт прислал мне книгу о моем дяде. Мы говорили с ним о ядерном оружии. Вы говорите на очень сложную тему. Вопрос не просто в том, чтобы избавиться от него. Когда ты достиг определенного момента — назад пути нет.
— Сколько времени потребуется на это?
— Мы не знаем, но это произойдет быстро.
— Благодарю вас, господин президент. Я хочу снова задать вам вопрос о санкциях. Вы сказали, что Китаю не удается обеспечивать неприкосновенность границ столь же успешно, как раньше. Вы выразили сомнения, кода Ким поехал на встречу с президентом Си. Министр иностранных дел России был в Пхеньяне и заявил, что никаких санкций не должно быть, когда проходят переговоры. А Южная Корея говорит о частичном восстановлении торговли. Как вы сможете сохранить режим санкций, когда столько стран заинтересовано в его упразднении? Какие рычаги имеются у вас для воздействия на эти страны?
— Думаю, у нас есть очень мощные рычаги. Я действительно считаю, что Китай, несмотря на мои отношения с президентом Си, человеком, как я говорил, которого я очень уважаю и который мне очень нравится, мы с ним провели жесткие переговоры по торговле. Я думаю, это затрагивает и Китай. Я должен делать то, что должен. Думаю, за последние два месяца граница стала более открытой, чем когда мы только начинали. Так и есть. Мы должны это делать. У нас огромный дефицит в торговле. Обычно о нем говорят как о дефиците торгового баланса. У нас огромный дефицит торгового баланса с Китаем. Мы должны предпринимать какие-то меры в этом вопросе.
Я думаю, это сказалось на моей позиции в вопросе границ. Не думаю, что это как-то влияет на мое отношение к президенту Си. Когда мы только начали, мы не были готовы идти в этом направлении. Как только мы стали готовиться к этому, это немедленно сказалось на границах. Я должен это делать. Должен ради нашей страны. Южная Корея сделает необходимое, чтобы осуществить сделку. Если мы не будем вести торговлю, значит, не будем. Если они считают так и поступают так с нашего согласия. Если они могут заняться делом, потому что мы уже далеко зашли.
Тот документ, который вы сегодня прочтете, — это большой шаг. Это не просто нечто, что само собой случилось и совпало. На это ушли месяцы работы. Опять-таки риторика сыграла важную роль, как и санкции. И то, и другое было очень важно. Пожалуйста, прошу вас.
— Дэвид Сэнджер, газета «Нью-Йорк таймз». Не могли бы вы рассказать нам, говорил ли вам председатель Ким о том, сколько ядерного оружия произвела Северная Корея, о том, какое оружие он готов уничтожить в первую очередь? Считаете ли вы, что следует предпринять больше, чем было сделано при подписании соглашения с Ираном, чтобы добиться прекращения процессов обогащения урана и плутония? Как вы считаете, понял ли председатель Ким, что для этого требуется, и в какие сроки он намерен это осуществить?
— Дэвид, могу сказать вам, что он все понимает. Очень хорошо понимает. Он понимает это лучше, чем люди, которые на него работают. Это просто. Что касается его арсенала, то он значителен. Сроки будут краткими. Если говорить о примерах, то вы были удивлены, узнав об уничтожении ракетного полигона. Это был своеобразный бонус в конце. Ракетный полигон.
Я действительно верю, Дэвид, что все произойдет быстро. Это значительный арсенал. Я говорил, что все это может оказаться одними только словами, не подкрепленными действиями. Но у нас есть разведданные на этот счет, хотя, вероятно, меньше, чем у других стран. Вы, наверное, это понимаете. У нас достаточно данных, чтобы знать, что у них имеется значительный арсенал.
Поэтому, Дэвид, я говорю, что это должно было произойти намного раньше. Разве не было бы лучше, если бы это было десять или пять лет назад? Когда нам не пришлось бы беспокоиться об успешном исходе сегодняшней встречи. Прошу вас. Спасибо.
— Если будет второй саммит с Ким Чен Ыном, он состоится в Пхеньяне?
— Мы об этом не договаривались. Вероятно, нам потребуется новый саммит, новая встреча. Можно использовать другое название. Я скажу это. Мы прошли уже больший путь, чем я рассчитывал. Я уже говорил об этом. Я не хочу сеять надежды. Я говорил уже, я думал, что встреча будет успешной по мере нашей работы. Мы выработали отношения и могли бы достигнуть этой точки на три-четыре месяца позже. Все произошло действительно быстро. Во-многом это получилось благодаря изначально заложенному фундаменту. Многие вопросы решились быстро.
Мы не оговаривали, допустим, возвращение останков. Этого вопроса не было в нашей сегодняшней повестке. Мы подняли его в самом конце, потому что многие говорили об этом. Я поднял этот вопрос в конце. Он сказал, что это обоснованно. Мы сделаем это. Он знал. Они знают, где находятся многие из тех невероятных людей, где они захоронены. Вдоль дорог. Вдоль шоссе. Вдоль тропинок. Потому что наши солдаты бывали то здесь, то там, и это произойдет быстро. Это действительно прекрасно, что он смог это сделать. Это многих обрадует.
Да, пожалуйста, прошу вас.
— Спасибо, господин президент. «Американ Ньюз». Поздравляю вас.
— Спасибо. И спасибо за доброе ко мне отношение, правда. Это очень хорошо, действительно, очень приятно.
— Так…
— Теперь я наверняка нарвусь на какой-нибудь убийственный вопрос.
— Я хочу поговорить о будущем Северной Кореи. Особенно о северокорейском народе. Ким Чен Ын говорит, что хочет светлого будущего и процветания для своего народа. Мы знаем, что эта страна жила под гнетом. Вы показали видеозапись, где демонстрируется, каким может быть будущее. У вас есть представление о том, к какой конкретно модели он хочет двигаться? В экономическом плане? Готов ли он к экономической свободе?
— Хороший вопрос. Вы видели сегодня запись. Думаю, ее хорошо сделали. На высшем уровне будущего развития. Я сказал ему: возможно, это не то, чего вы хотите. Может быть, вы хотите этого в меньших масштабах. Может быть, не хотите поездов и т.п. Я буду прислушиваться к ним и к народу. Возможно, им этого не надо. Это я тоже готов понять.
Это был вариант развития событий. У них замечательные пляжи. Это можно увидеть всякий раз, когда они взрывают ракеты в океане. Я сказал: вы только взгляните, какой вид. Здесь же может быть прекрасный дом. Я объяснил это. Я сказал: вместо этого у вас могут быть лучшие отели в мире. Подумайте об этом с точки зрения рынка недвижимости. Южная Корея и Китай — им принадлежит территория между ними. Прекрасно. Я сказал им: возможно, вам не нужно все это. Возможно, вам хотелось бы видеть это в меньших масштабах. Такое возможно. Он посмотрел эту запись. Посмотрел на этот планшет. Говорю вам, им это действительно понравилось. Прошу вас. Еще пару вопросов. Ну ладно. Еще тройку, прошу вас.
— Райан Беннетт из журнала «Тайм».
— Я на этой неделе снова на обложке?
— Вполне возможно. Воспринимаете ли вы Ким Чен Ына как равного?
— В каком смысле?
— Вы только что продемонстрировали видеозапись, где вы и Ким Чен Ын на равных обсуждаете будущее страны.
— Я представляю это иначе. Я сделаю то, что нужно, чтобы мир стал более безопасным. Скажем так, представим, что я сижу на сцене — я понимаю, к чему вы клоните, — я сижу на сцене с председателем Кимом, и это позволяет нам спасти 30 миллионов жизней, а может быть, и больше, — тогда я хочу сидеть на этой сцене. Я хочу ехать в Сингапур. И сделаю это с радостью и гордостью. Опять же, понимаете, несмотря на то, что на это требуется много времени. Они уже отказались от значительной части арсенала. И это было раньше. Далее, вспомните об Олимпиаде. Прибавьте ее к вопросу. Они отправились на Олимпиаду.
Они поехали на Олимпиаду, которая могла быть огромным провалом, а благодаря им стала грандиозным успехом, благодаря тому, что они согласились участвовать. Райан, вдруг я могу спасти миллионы жизней, приехав сюда, сев за стол переговоров и установив отношения с человеком, обладающим властью? В его руках — твердый контроль над страной, и у этой страны имеется очень мощное ядерное оружие. Поэтому для меня честь заниматься этим.
— Вы не беспокоитесь, что показанное Киму видео может использоваться как пропаганда?
— Нисколько. Мы можем использовать его и с другими странами. Прошу вас.
— Господин президент, в 2000 году Ким Чен Ир обратился к президенту Клинтону с просьбой. К вам тоже обратились с просьбой, и вы немедленно приехали сюда на встречу с ним. Вы понимаете тех, кто говорит, что вы преподнесли ему лучший подарок? Вы как президент Соединенных Штатов и лидер свободного мира оправдали тех, кто подавляет свой народ, пожали руку лидеру Северной Кореи, угнетающему свой собственный народ?
— Я считаю, что уже ответил на этот вопрос.
— Вы понимаете?
— Я понимаю это лучше, чем вы. Большое спасибо.
— Благодарю вас, господин президент. Элли Джонсон из «Политико». Вы упомянули пару конкретных обещаний Ким Чен Ына. Во-первых, возвращение останков, во-вторых, уничтожение ядерного полигона.
— И не только это.
— Вы сказали, что последнее — это бонус и что этого нет в соглашении. Он дал вам слово. Если он не выполнит своих обязательств, что вы готовы сделать в ответ? Не утратите ли вы из-за этого веру в весь процесс?
— Нет, я думаю, он это сделает. Я действительно в это верю. Мы действительно обсуждали вопрос об уничтожении испытательного полигона вдобавок ко всем нашим договоренностям. У них есть мощный полигон. И, опять же, мы все это видим из-за выделяемого им тепла. Я могу… Я очень счастлив, что достигнуты обе договоренности. Те, о которых вы сказали. Возможно, вы говорите о том, чего нет в соглашении. Испытательный полигон ракетных двигателей. Я думаю, он все это сделает. Я могу ошибаться. Возможно, я буду стоять перед вами через полгода и говорить, что я был неправ. Не знаю, признаю ли я это когда-нибудь. Найду какое-нибудь оправдание. Еще один вопрос. Прошу вас.
— Спасибо, господин президент. Я бы хотел спросить, собираетесь ли вы звонить президенту Китая господину Си, когда вернетесь в Вашингтон, чтобы обсудить договоренности, достигнутые сегодня с председателем Кимом?
— Да, я ему позвоню.
— Как вы представляете себе роль Китая в процессе установления мира в длительной перспективе?
— Китай — это великая страна с великим руководителем, который является моим другом. Я считаю, что он рад нашему прогрессу. Мы уже поговорили с ним. И скоро позвоню ему опять. Возможно, перед прилетом. Должен сказать, что Соединенные Штаты — это великая страна. Мы поставили экономические рекорды: свыше 7 триллионов чистых активов в дополнение к тому, что у нас есть. Наша экономика почти вдвое больше, но никто об этом не говорит. Вы много слышите о Китае. И это вполне оправданно. Экономика США почти вдвое больше экономики Китая. У нас великая страна, и мы на верном пути.
Еще один вопрос. Последний. От Южной Кореи. Где Южная Корея? Думаю, вы этого заслуживаете. Прошу вас. Один вопрос.
— У меня к вам два вопроса, господин президент. Во-первых, ранее вы упомянули, что будете говорить с президентом Южной Кореи Мун Чжэ Ином. Что вы будете с ним обсуждать?
— Я хочу рассказать ему о прошедшей встрече и о том, что она прошла очень успешно. Он замечательный человек. Тоже мой друг. Я очень жду разговора с ним. Он будет очень рад. Я отправил ему письмо о том, что произошло. Отправил документ. И все детали, связанные с ним. Скоро мы с ним поговорим.
— Можно я задам еще один вопрос? Подписывая мирное соглашение, планируете ли вы разрабатывать его только с председателем Северной Кореи Кимом и что вы думаете об участии Южной Кореи и Китая в качестве сторон соглашения?
— Я бы хотел участия и той и другой стороны. Я думаю, будет прекрасно, если Китай и, конечно, Южная Корея примут участие.
Благодарю вас. Майк, у них есть расшифровка? Можете раздать ее. Они не записывали. Вряд ли идет запись сейчас. Это записи? Надеюсь, что так. Интересно. Не надо. У нас наверняка есть какие-то заметки или что-то в этом роде. Думаю, у них есть очень подробные заметки. Мы прекрасно побеседовали. Это была очень искренняя беседа.
У меня осталось прекрасное воспоминание об этом времени. Я не должен этого делать. Ладно, я не хочу это обсуждать. У нас было множество обсуждений. У нас установились очень важные отношения на уровне госсекретаря и на других уровнях. На самом деле здесь присутствует пара человек из Северной Кореи, как вы знаете. Они были здесь, в зале. У нас есть несколько человек в зале. Когда мы дошли до последнего соглашения, мы действовали не вслепую. Мы подписывали его с большим авторитетом и знаниями. Поэтому мы и довели его до конца.
Я, пожалуй, пойду. Не знаю, как вы, ребята. Я уже давно не отдыхал. Так что давайте немного отдохнем, а потом снова за работу. Я очень благодарен всем за присутствие. Надеюсь, я ответил на ваши вопросы.
Я всех поздравляю. Для меня это очень важное событие мировой истории, и, если говорить совсем начистоту, я хочу добавить, что намерен довести это до конца. Майк и наша команда должны вернуться к работе и завершить ее, иначе работа не будет успешной. Если вы не довели мяч до ворот, значит, вы сделали недостаточно.
Спасибо. Я всех вас поздравляю. Большое спасибо. Я очень вам благодарен.