В российских СМИ чуть ли ни как сенсационное событие преподносят публикацию на сайте Министерства обороны России к годовщине германского нападения на СССР ранее засекреченных «уникальных исторических документов». Среди них — первый советский боевой приказ и трофейная карта немецкого плана «Барбаросса», а также — десятки наградных листов на красноармейцев и командиров.
Сразу же возникает вопрос — а что тут было секретить и в чем уникальность данных документов? Директивы № 1 и 2 давно и многократно публиковались, равно как и карты плана «Барбаросса», которые попали не только в руки Красной Армии, но и западным союзникам. Другое дело, что исследователям всегда интересно посмотреть оригинал документа (или его оцифрованную копию). Там всегда могут обнаружиться детали, не отмеченные даже в академических публикациях, но назвать подобные документы «уникальными» вряд ли корректно, даже если они сохранились в единственном экземпляре. Ведь ничего принципиально нового в наши знания о войне они не привносят.
И в еще меньшей степени можно говорить об уникальности наградных листов. Во-первых, существует большой банк советских наградных документов «Подвиг народа». Конечно, к тем десяткам миллионов наградных листов, которые там содержатся, регулярно добавляются новые, но несколько десятков таких документов картины никак не изменят. Во-вторых, надо иметь в виду, что наградные листы, по крайней мере, в Красной Армии, — одни из самых недостоверных документов, если брать реальный ход боевых действий.
Точно так же принципиально не меняют нашего представления о характере боевых действий в первые дни войны документы частей и соединений Западного и Киевского особых и Ленинградского военных округов, опубликованные на сайте Минобороны. Эти и подобные им документы публиковались и ранее. Не говоря уже о статьях в армейских газетах, которые относятся только к пропагандистскому восприятию начала войны. Что особенно важно, аналогичные документы по Одесскому и Прибалтийскому особому военному округам российское Минобороны вообще не рискнуло опубликовать. Может, потому, что ряд подразделений и частей Одесского округа в первые дни войны действовал на румынской территории, а документы по Прибалтике, равно как и по тому же Одесскому округу, могли показать крайне недружественное отношение к советским войскам местного населения, лишь недавно «осчастливленного» насильственным включением в состав СССР.
Вот что действительно стоило бы рассекретить, например, и опубликовать полностью в оцифрованном виде, так это план превентивного удара от 15 мая 1941 года, написанный Василевским и Ватутиным от имени Тимошенко и Жукова, со всеми до сих пор не опубликованными приложениями и картами. А также план стратегического развертывания Красной Армии на Западе и на Востоке от 11 марта 1941 года. Из него до сих пор опубликованы только небольшие фрагменты. А ведь именно на этом документе, в той его части, где речь идет о юго-западном направлении, сохранилась историческая резолюция заместителя начальника Генштаба генерал-лейтенанта Николая Ватутина: «Наступление начать 12.06», т. е. 12 июня.
Очевидно, Сталин просто отсчитал от 11 марта 3 месяца, заключив, что этого времени хватит для подготовки нападения на Германию. Когда же выяснилось, что все войска не успевают подойти, а главное, не могут быть сосредоточены в 3-х-месячный срок все необходимые запасы продовольствия, боеприпасов, горючего, фуража и мобилизован необходимый автопарк и гужевой транспорт, генсек вынужден был согласиться с отсрочкой нападения на июль. По всей вероятности, полностью публиковать план стратегического развертывания от 11 марта Минобороны России не хочет именно потому, что такая публикация лишь подтвердит, что план превентивного удара от 15 мая не был каким-то изолированным явлением, чуть ли ни этюдом, выполненным по своей собственной инициативе то ли Ватутиным с Василевским, то ли Тимошенко с Жуковым, чтобы позднее убедить Сталина нанести превентивный удар по Германии. Но такого рода документы без санкции первого лица государства в принципе не составляется. И особенно в Красной Армии 1941 года, где жива была еще память о «Большой чистке», связанной с «военно-фашистским заговором Тухачевского. И наверняка в том мартовском плане развертывания основы будущего нападения на Германию уже были, а майский план их уже конкретизировал применительно к новому, июльскому сроку.
Тот факт, что Министерство обороны России к годовщине 22 июня не смогло рассекретить и опубликовать ни одного более или менее серьезного документа, относящегося к подготовке и началу советско-германской войны, сам по себе показателен. Получается, что крыть тезис о подготовке Сталиным в 1941 году нападения на Гитлера российским официальным историкам нечем. Ведь должны были бы сохраниться планы боевых действий в начальный период войны хотя бы уровня армий и фронтов. То, что они до сих пор не опубликованы, может свидетельствовать о том, что они либо уничтожены, либо содержат такую информацию, которая свидетельствует о том, что советские планы накануне войны носили отнюдь не оборонительный характер. Взять хотя бы оперативные игры, которые были проведены в советском Генштабе в январе 1941 года. Там декларировался тезис о нападении «западных» (немцев), но реально действия стороны игры начинали уже после того, как Красная Армия оттеснила агрессора к границе и готовилась сама перейти в наступление с решительными целями.
Ну, а что было бы, если бы Гитлер по каким-либо причинам (допустим, из-за затягивания боевых действий на Балканах) еще раз отложил начало «Барбароссы», и Сталин успел бы ударить первым? В этом случае Красную Армию ждал бы такой же разгром, какой произошел в реальности после 22 июня. Начнем с того, что план превентивного удара от 15 мая был составлен довольно странно. Больше половины советских дивизий бросались в наступление на Юго-Западном фронте в направлении Катовице — Краков. Жуков и Тимошенко полагали, что именно здесь расположены главные силы вермахта. На остальных фронтах советские войска должны были находиться в обороне, даже не пытаясь наносить какие-либо отвлекающие удары до того момента, как противник будет разбит на главном направлении. Но немцы, главных силы которых в действительности находились на центральном направлении, очень быстро бы поняли, что на других фронтах им пока ничего не угрожает, и нанесли бы контрудар главными силами группы армий «Центр» во фланг и тыл главной советской группировки юго-западного направления.
Даже если бы вермахту танковые дивизии пришлось перебрасывать в последний момент перед или даже уже после начала советского наступления, это не повлияло бы на ход боев. Просто две танковые группы из группы армий «Центр» сосредоточили бы западнее и южнее, чем это было в реальности, для нанесения контрудара. Кроме того, тактическая разведка вермахта была гораздо лучше, чем в Красной Армии. Поэтому непосредственное сосредоточение войск перед началом наступления немцы бы наверняка обнаружили с помощью авиа- и радиоразведки и приняли бы меры.
Самолеты люфтваффе не погибли бы на мирно спящих аэродромах, а передовые дивизии не попали бы под удар советской артиллерии. Тактической внезапности Красной Армии достичь бы не удалось. Ведь Гитлер вполне допускал, что Сталин нападет еще в 41-м, потому и спешил с «Барбароссой». Но оборону он усиливал только в Румынии, где были критически важные нефтепромыслы и не было танковых групп. А на главных направлениях фюрер рассчитывал отразить возможное советское наступление с помощью контрударов своих четырех танковых групп при мощной поддержке люфтваффе. Фактически так и произошло в первые дни войны, когда советские механизированные корпуса попытались нанести контрудары и были разбиты.
Ну, а в случае, если бы советское нападение последовало, главная группировка Красной Армии на Юго-Западе была бы окружена и уничтожена в Южной Польше и Западной Украине. А затем Гитлер бы вторгся в СССР и должен был бы решать, где наносить главный удар — на юге или в центре. Но это уже — роман в жанре альтернативной истории.