Белорусский президент, гарант независимости, огорошил публику заявлением, что мы можем провалиться и в итоге войти «в состав какого-то государства». Некоторые комментаторы тут же связали это алармистское заявление с недавним визитом Владимира Путина в Минск. Что такое страшное мог сказать высокий гость хозяину тет-а-тет?
Другие аналитики обращают внимание на контекст и аудиторию. В тот день, 22 июня, Александр Лукашенко делал очередное внушение местной вертикали, на этот раз в Шкловском районе.
Может, и дата повлияла (день нападения Гитлера на Советский Союз), но факт то, что Лукашенко, требуя на совещании от вертикали «железобетонно» выполнять экономические задачи, заявил: «Мы — на фронте. Не выдержим эти годы, провалимся — значит, надо будет или в состав какого-то государства идти, или об нас будут просто вытирать ноги. А не дай бог, еще развяжут войну как на Украине».
Белорусский руководитель известен суровыми наставлениями. Но обычно пугает чиновников тем, что отправит с метлой на улицу или наденет наручники. А тут — ни много ни мало каюк стране обрисован. Ну, или если выражаться более культурно, на языке западной политологии, то натуральный failed state — несостоявшееся, провалившееся государство.
Политические противники Лукашенко получили роскошный пиаровский подарок и тут же стали язвить: вот он, итог 24-летнего правления несменяемого президента и его особого пути, совковой «белорусской модели» — страна на краю пропасти.
Угадайте с трех раз, в какую страну придется, если что, входить
Естественно, у политизированной публики не было мучительных раздумий, какая страна нас может поглотить.
Помнится, Лукашенко в годы конфронтации с Варшавой заявлял, что у поляков на картах половина Беларуси пририсована как их земли. Но невозможно себе представить, что входящие в НАТО Польша или Литва (где, да, помнят о временах Великого княжества, простиравшегося и на нынешние белорусские земли) отважатся на агрессию против российской союзницы с риском мировой ядерной войны. А Украина сама боится, что Кремль ударит через Белоруссию.
Остается Россия, бывшая метрополия, от которой Белоруссия катастрофически зависит в ресурсном, финансово-экономическом плане. К тому же именно Россия аннексией Крыма и конфликтом в Донбассе, идеей «Новороссии» показала, что не чурается перекройки границ силовым путем вопреки Хельсинкским соглашениям.
Стоит также вспомнить, что в 2002 году после напряженных переговоров с Путиным Лукашенко вольно или невольно выдал пикантные подробности, заявив, что предлагается «разделить Беларусь на части и включить в состав Российской Федерации» и что «даже Сталин в свое время не додумался бы до такого варианта».
Скажете: много воды утекло, Москва уже махнула рукой, отказалась от планов инкорпорации. Но ведь и сегодня не какие-нибудь маргиналы-шовинисты, а вполне респектабельный Александр Храмчихин, заместитель директора московского Института политического и военного анализа, пишет в «Независимом военном обозрении» (приложение к «Независимой газете») в контексте распада СССР, что «большая часть граждан России не считает справедливым целый ряд последствий этого развала, включая прохождение некоторых границ. И поэтому Россия будет инстинктивно стремиться «восстановить себя».
Ход авторской мысли не оставляет сомнений, что при определенном стечении обстоятельств Москва не станет терзаться муками совести по поводу прекращения в той или иной форме белорусской независимости. Мол, свое же назад забираем.
«Ничто так не сплачивает, как общая угроза»
Психологическая особенность нынешнего белорусского президента в том, что он нередко «вслух проговаривает собственные страхи, фобии», отметил в комментарии для Naviny.by политолог Валерий Карбалевич, автор большой книги-исследования «Александр Лукашенко: политический портрет».
«В этом случае страх в том, что экономическая слабость государства угрожает внутренними конфликтами и усилением внешнего влияния. Независимость становится уязвимой со стороны внешних сил», — говорит Карбалевич.
Со своей стороны, Андрей Поротников, руководитель аналитического проекта Belarus Security Blog, в комментарии для Naviny.by заострил внимание на том, что Лукашенко не удовлетворен качеством государственного управления.
Но при этом, добавил аналитик, официальный лидер «не готов менять саму систему госуправления». Поэтому Лукашенко пытается стимулировать чиновников, апеллируя к патриотизму. А также прибегает к «негативной мобилизации», поскольку «ничто так не сплачивает, как общая угроза», отмечает собеседник.
По его мнению, на настрой Лукашенко могла повлиять и не очень удачная встреча с Путиным, когда тот прилетал 19 июня в Минск на заседание Высшего госсовета Союзного государства. Поротников обращает внимание на то, что итоги мероприятия очень скупо освещались официальными источниками. Он предполагает, что «Минск не получил того, на что рассчитывал, Путин в ожидания белорусских властей никакой конкретики не внес».
Действительно, налицо большой контраст с итогами апрельской встречи прошлого года, когда официоз трубил, что два лидера обо всем договорились. И в частности — об окончании нефтегазовой войны, которая тянулась больше года.
Нынче же никаких громогласных заявлений, что, например, условились зарыть топор молочной войны, не прозвучало. Осталась неясность и с ценами на газ, и с выдачей очередных кредитных траншей, и со статусом белорусско-российской границы, и с взаимным признанием виз, и с другими двусторонними проблемами.
Аналитик допускает, что Лукашенко как «опытный манипулятор» своим алармистским заявлением мог послать и сигнал Евросоюзу, который очень не хочет новых проблем по периметру своих границ.
«И в общем, это намек, что такие проблемы могут возникнуть, и дальше давайте поговорим, чем вы можете помочь», — поясняет Поротников.
Действительно, перспектива появления на Западном Буге танков Путина — убедительная страшилка для европейцев. Они и так уже стали мягче к белорусскому режиму, но Минск хочет, чтобы было еще меньше придирок, больше гибкости и, главное, финансово-экономической помощи.
Путину не обязательно пугать, достаточно взять паузу
Конечно, мы можем пофантазировать, чем и как Путин мог припирать к стенке белорусского партнера. Может, требовал военные базы разместить?
Но не станем поддаваться соблазну спекуляций. Даже того, что остались висеть в воздухе экономические вопросы, достаточно, чтобы навеять белорусскому руководству мрачные думы.
Иначе говоря, у Путина нет нужды пугать или выдвигать ультиматумы. Можно просто взять царскую паузу и наблюдать, как паникуют минские друзья.
Сегодняшнее оживление белорусской экономики конъюнктурно и завязано на подорожание нефти. Поскольку Беларусь получает ее из России без пошлин, то можно с хорошей маржой продавать на Запад нефтепродукты. Но завтра нефть может снова подешеветь. Или налоговый маневр в российской нефтянке сделает белорусскую нефтепереработку неэффективной.
И тогда суровые реалии могут поставить ребром тот циничный вопрос, который не так давно был риторически задан в наделавшей шуму статье «Беларусь как избыточная структура» на российском ресурсе «Военное обозрение»: «…Зачем вокруг 2 НПЗ, сидящих на давальческой нефти, городить отдельное государство с некой «особой» мовой?» Мол, гораздо проще было бы и нефтепереработку, и саму страну включить в состав России.
Какие тут реформы, типун вам на язык!
Да, можно фонтанировать возмущением, обвинять авторов подобных публикаций в имперском мышлении, неуважении к языку и суверенитету, но факт то, что экономика Белоруссии за годы независимости так и не смогла вырасти, перестроиться, диверсифицироваться настолько, чтобы Москва утратила возможность поставить страну на колени несколькими оборотами вентиля.
Более того, долгие годы ставка делалась на «братскую интеграцию», то есть максимальную привязку к России в расчете на ее щедрость, дешевые ресурсы. Но Москва стала скупее и прагматичнее, а Крым и вовсе напугал белорусское руководство.
Однако попытки диверсифицировать экономику пока слабы. Львиная доля товарооборота все равно приходится на восточную соседку. Причем на всяких официальных двусторонних тусовках рефреном долбят, что взаимную торговлю надо увеличить, теперь вот — до 50 млрд долларов в год. Хотя это звучит несколько шизофренично при официальном курсе Минска на диверсификацию внешнеэкономических связей.
Мы оказались также в колоссальной финансовой зависимости от России, много ей задолжали (только по госкредитам — около 7,3 млрд долларов). А вдобавок Островецкая АЭС строится за счет российского займа в 10 миллиардов долларов.
Это капкан. Да, сейчас белорусское начальство загорелось идеей создать IT-страну, но ее в три дня и даже в три года не построишь. Парк высоких технологий, которому российская нефть по барабану, пока дал годовую выручку в миллиард долларов — это не делает погоды даже в белорусских масштабах. К тому же айтишный сектор пытаются встроить в старую систему с убыточными предприятиями социндустрии и по сути колхозным сельским хозяйством. Скрещивают ужа и ежа.
Проблема, как сохранить независимость Белоруссии, банально упирается в реформы. Причем и политические тоже, без которых страна не сможет по-настоящему развить связи с Евросоюзом.
А поскольку верховной воли к такой трансформации не видно (да и очередные президентские выборы наползают, какие тут реформы, типун вам на язык), то Белоруссии так и суждено балансировать на краю пропасти. Если и не присоединят, то уж от удовольствия «вытирать ноги» не откажутся.