Летом 1988 года советская империя казалась непоколебимой, так же, как наша собственная система 30 лет спустя. Столбы, её поддерживающие, существовали десятилетиями. Коммунистические аппаратчики поддерживали жесткие однопартийные государства, с дисциплиной, основанной на стукачестве, наличием головорезов и Варшавского пакта, советского дубликата НАТО. Экономическое планирование прочно сдерживало честное предпринимательство.
Я потратил большую часть 1980-х годов, болтаясь по Восточной Европе, как мы её тогда называли, занимаясь вперемежку журналистикой, языковым обучением и антикоммунистической деятельностью. Я видел, что внушительное здание демонстрирует серьезный износ. Ответственные за это люди проявляли признаки того, что теряют терпение. Если бы вы могли расшифровать их высокопарный жаргон, вы бы увидели наличие серьёзных разногласий.
В Москве Михаил Горбачев допускал беспрецедентную открытость, говоря о недостатках системы. Но по встроенной инерции коллапс казался невозможным. Экономические структуры и внешняя торговля были полностью сформированы адептами центрального планирования. Было трудно увидеть, что на их место пришёл мотив прибыли.
Коммунистическим правителям с их абсолютной властью и огромными привилегиями было что терять, делясь верховной властью. Аппарат безопасности неоднократно демонстрировал свою готовность прибегнуть к убийствам, чтобы сохранить свою власть. Попытки проведения реформ были наказуемы введением военного положения (как в Польше в 1981 году) или вторжением, так убедились венгры в 1956 году и чехословаки в 1968 году. А в случае радикальных перемен, что заняло бы место советской империи? Несмотря на все их достоинства, диссиденты, такие как Вацлав Гавел и Лех Валенса, вряд ли выглядели способными возглавить альтернативные правительства.
И всё--таки это случилось. В течение нескольких месяцев польские коммунисты, по сути, признали поражение в переговорах с оппозицией, возглавляемой «Солидарностью» Валенсы. Лидеры реформ в Венгрии начали демонтировать пограничные укрепления с Австрией, разбирая физически железный занавес, который когда-то разделил Европу от Балтики до Адриатики. Восточные немцы в поисках свободы наводнили западногерманское посольство в Праге, разжигая бархатную революцию, которая к концу года сделала Гавела президентом страны. Эстония, Латвия и Литва возникли из прошлого, как Атлантида, осудив их включение в Советский Союз как незаконную оккупацию.
В течение двух лет были распущены Варшавский договор и Совет экономической взаимопомощи «СЭВ», исчезло марионеточное государство Советов Восточная Германия, в также и сам Советский Союз. Коммунистические партии, лишенные своего богатства, стали привыкать к новой роли — быть в оппозиции. Капитализм и демократия победили.
Теперь у меня такое же чувство и в отношении самых глубоких коренных институтов Запада. Морально нет никакого сравнения. Советская система, при всех её успехах, строилась на массовых убийствах и лжи. Западная система, несмотря на все её недостатки, принесла беспрецедентное процветание и свободу. Но такие соображения мало учитываются в климате гнева и угасания доверия.
НАТО находится всего в одном плохо сформулированном твите от катастрофы. Доверие к нему зависит от готовности Америки рисковать войной для защиты своих союзников.
С маячащей вдали встречей президента Трампа «один на один» с нашим заклятым врагом Владимиром Путиным, страны НАТО начинают думать о немыслимом: а не приходит ли конец американскому зонтику безопасности?
Мировая торговая система также подвергается нападкам. Предыдущие размолвки бледнеют в сравнении. Г-н Трамп, воодушевлённый необоснованными и неграмотными взглядами на торговый дефицит, хочет уничтожить весь многосторонний экономический порядок и заменить его двусторонними сделками. Финансовые рынки все еще держат пари, что он несерьезен. Я не уверен.
Европейский союз выглядит необычайно хрупким. Избиратели в Австрии, Венгрии, Италии и Польше выбрали политиков из лагеря анти-истеблишмента, курс которых больше нельзя игнорировать. Они хотят глобальных изменений в некогда считавшихся само собой разумеющихся экономических и политических правилах. Общественное мнение тоже меняется. В советской системе дефицит потребительских товаров и общий застой тормозили экономическое развитие. В нашу эпоху общественность по горло сыта стагнацией реального уровня зарплаты и миграцией населения, вызванной глобализацией. В 1980-е годы оппозиция коммунизму выросла на возмущении сильным вмешательством Кремля. Теперь патриотический гнев порождают микро-управление миграцией и другие проблемы, исходящие из Брюсселя.
Горшок закипел из-за того, что возникло убеждение — правил больше нет.
Внутренние конфликты в Советском Союзе означали, что он потерял волю к тому, чтобы и дальше выстраивать в одну линию свои мятежные провинции. Местные сатрапии не смогли выдержать распада в сердце империи. В нашей системе США теперь являются нарушителем правил, а не их установителем. Раздоры внутри Германии также ослабляют способность этой страны выступать в качестве экономического и политического оплота для ЕС. Поскольку защитникам нашей системы не хватает убеждений, их враги имеют «страстную интенсивность», как в стихотворении В.Б. Йитса «Второе пришествие». (William Butler Yeats, "The Second Coming", — ирландский поэт, аллегорически описавший распад Европы после первой мировой войны, — прим. перев.). Такие фигуры, как Стив Бэннон (Steve Bannon), бывший советник г-на Трампа, путешествуя по Европе, разжигают пламя. Они угрожают не только международным институтам, но и традиционным ценностям нашей национальной жизни.
Огонь разгорается всё больше и больше. Но, в отличие от советской империи, мы не обязательно столкнёмся с полномасштабным уничтожением нашей экономической и политической системы, а также системы безопасности. Мы все еще можем определить, что будет дальше. Просто не ожидайте, что процесс будет дешевым, легким или удобным.
Комментарии читателей:
SixG 2
Перемены идут постоянно, но их скорость варьируется. Сейчас идут быстрые изменения в технологии и мировой политике — но у нас нет представления, в каком направлении и каков будет результат.
Поэтому мне кажется, что возможность действовать быстро, в вашей манере, в качестве независимой страны, будет, вероятно, являться преимуществом.
Только по этой причине, я считаю, что нам будет лучше за пределами тяжелого и ошибочного ЕС — всегда, если мы сможем найти достойное руководство. Но я верю и надеюсь, что «наступит час, придет мужчина» — или женщина.
Вне всякого сомнения, скоро мы это выясним.
Alan Hawkes
Да, мы можем быть перед лицом великого коллапса, но те из нас, у кого более долгие воспоминания, помнят, что в 1970-е годы были сделаны подобные пророчества о Великобритании. Демократия, как полагали, была в опасности, ЦРУ усиливало свой контингент в лондонском посольстве, профсоюзы отказались от права управлять перевозкой товаров.
Но мы и демократия выжили.
Alan McRae
Так хорошо причитать что-то, что усиливает мои собственные мрачные представления о будущем. Как раз неделю назад я обсуждал с другом сценарии будущего, что посоветовать нашим детям и внукам делать и где жить. Мы были больше обеспокоены предстоящей нехваткой энергии из-за того, что вся нефть кончится. В зависимости от временных рамок, возможно, мы этого и не увидим, но как вы правильно указали — времена меняются.
Gardenman
СССР развалился во многом потому, что Горбачёв считал, что коммунизм работает, а избавление от коррупции спасет его, в то время как коррупция единственно держала его на плаву.
ЕС так же высокомерен, но гораздо богаче, поэтому может еще немного успеть.
Автор прав, что торговые войны разрушительны, но с большей частью свободного мира (включая, очевидно, большую часть НАТО) против Трампа, он не видит причин слушать других, поэтому их и не услышат.
И конечно он прав в том, что большинство стран НАТО пользуется халявой США, но здесь ЕС не слышит Трампа.
Тем не менее, британская поддержка НАТО — это как разрешение на выход из тюрьмы за плохой план Брексит..
В последние годы Великобритания де-факто согласилась с тем, что не европейцев не стоит защищать. Плохой Брексит также покажет, что это распространяется и на ЕС (то есть на остальные 21 страну-член НАТО и ЕС).
В дебатах по вопросам обороны Великобритании необходимо установить разницу между нашей собственной защитой и защитой остальных.