Если вся структура либерального мирового порядка теперь предстала перед угрозой краха, то когда же ее опоры начали слабеть? Многие приписывают начало проблем дню победы Дональда Трампа на выборах в США. Его политические подходы в духе «Америка превыше всего» действительно углубили трещины. Но они появились гораздо раньше.
10 лет назад Владимир Путин нанес один из главных ударов, когда отправил армию России в Южную Осетию в соседней Грузии, чтобы поддержать там подконтрольных Москве сепаратистов. Президент Грузии Михаил Саакашвили попал в ловушку Путина, когда, опасаясь широкомасштабного вторжения, все же отдал приказ своей армии идти в атаку против сепаратистов. Это стало оправданием для Кремля, чтобы отправить десятки тысяч солдат, боевые самолеты и часть Черноморского флота. Все эти силы были на позициях и только и ждали, когда Саакашвили поддастся на провокацию.
Пять дней продолжалась российско-грузинская война якобы за спорные территории. Но на самом деле цель Путина была геополитической. Грузия, как и другие бывшие республики и сателлиты СССР, хотела политически и экономически интегрироваться с Западом, чтобы получить защиту Вашингтона от Москвы. Из-за страха перед реакцией Путина, НАТО весной того же года отказала Грузии в дорожной карте к членству. Но Кремль пошел в атаку все равно, чтобы наказать грузин, предостеречь других и послать четкий сигнал Западу. Россия собиралась возродить свою гегемонию грубой силой.
Ответом Запада было равнодушие. Администрация Джорджа Буша-младшего, которая продвигала присоединение Грузии к НАТО, не хотела вмешиваться в кризис. Как и в случае Барака Обамы, который явно не считал Украину достойной того, чтобы за нее воевать с Россией, советники по национальной безопасности его предшественника прекратили все разговоры о наказании Москвы вопросом: «Мы готовы идти на войну против России за Грузию?». Буш-младший даже не ввел санкций. США предоставили гуманитарную помощь Тбилиси, но отвергли все запросы о предоставлении военного оборудования.
В конце концов, Путин был награжден за свою агрессию. Как заметил бывший посол США в России Майкл Макфол в своей книге «От холодной войны до горячего мира», политика Обамы в отношении Москвы под названием «перезагрузка» была реакцией на российское вторжение в Грузию. Урок, который администрация президента-демократа вынесла для себя, заключался в том, что Вашингтону нужны более хорошшие отношения с россиянами, чтобы не допустить конфронтации в будущем.
Менее чем через год после российско-грузинской войны Обама провел первую встречу с тогдашним российским президентом Дмитрием Медведевым и приложил усилия, чтобы сгладить острые углы в отношениях с Кремлем. Российско-грузинская война создала поведенческую модель, которую Путин использовал против Украины через шесть лет. В обоих случаях российская атака была умышленной. Она сопровождалась мощными кибератаками и распространением фальшивой пропаганды. В обоих случаях войска России были переброшены на места до того, как произошла главная атака.
Оба случая российского вторжения погрязли в неясности и путанице, что заставило многих на Западе обвинять во всем жертв. В обоих конфликтах Москва выставляла себя в роли защитника пророссийского населения. Но настоящей целью было восстановить гегемонию России над постсоветскими странами, которые стремились интегрироваться в либеральный мировой порядок. Украина, к примеру, вела переговоры о подписании соглашения о свободной торговле с Евросоюзом.
Российская атака против Грузии также проявила эффективность путинских выдумок об обидах. Несмотря на то, что именно Россия устроила военное вторжение, многие на Западе стали обвинять в этом кого-то другого: Саакашвили, Буша, НАТО. Будто-то они «принудили» Путина к этому. Сегодня так называемые «реалисты» и левые тоже обвиняют США и Запад в «провокации», которая привела к российскому вторжению в Украину. Они утверждают, что Россия якобы имеет право на так называемую «сферу влияния». А расширение НАТО заставило Путина и россиян чувствовать себя в опасности. Мол, Запад зашел слишком далеко.
То, что эти выдумки сегодня широко распространены среди американских академиков и политиков в обеих партиях — это большая победа президента России. Как объясняет Макфол, эти «обиды» — лишь миф, придуманный Путиным для оправдания его автократического и самодержавного правления над собственным народом.
Но все начало меняться, когда Путин начал волноваться, сможет ли он сохранить власть. Его встревожили демократические революции в Грузии и на Украине в 2003 и 2004 годах. Но больше всего его напугали парламентские выборы в России в 2011 году. Масштабные протесты против мошенничества и намерений Путина вернуться в кресло президента привели к тому, что он возродил старый советский миф, который стал новым источником его легитимности: о защите родины от зловещего Запада, а особенно от империалистических США. Изображение Обамы и его администрации как угрозы безопасности России было чрезмерным, но многие в США и Европе купились на это.
Желание Дональда Трампа сблизиться с Путиным вряд ли можно назвать чем-то новым. У него могут быть свои особые причины искать «перезагрузки» отношений с Россией. Они с Путиным разделяют некоторые общие цели, в отличие от предыдущих американских президентов. Но Трамп идет по знакомому сценарию. На протяжении уже 10 лет США так и не вынесли настоящий урок от агрессивной политики России.