Только недавно американский президент хвалился своими отношениями с Кремлем, а теперь его правительство вновь вводит санкции. То, что на первый взгляд кажется сбивающим с толку, на самом деле в эру Трампа является принципом действия.
Введение новых санкций против России воспринимается на первый взгляд как еще один вызывающий недоумение мозаичный камень в общей неясной картине американской политики. Разве президент Трамп еще в июле не заявлял, как хорошо они понимают друг друга с кремлевским шефом Путиным? И как понять то, что Трамп в течение всего нынешнего лета не проронил ни одного слова критики по поводу поведения Москвы в афере со Скрипалями, а теперь вдруг теперь ввел штрафные меры из-за этого отравления?
Но никаких причин для удивления нет. Решение о введении санкции подтверждает принцип действия, постепенно становящийся в эру Трампа нормой: президент говорит одно, а его бюрократы и конгресс делают другое. Это несоответствие проявляется не только в политике по отношении России, но особенно ярко именно в ней. Во время встречи в верхах с Путиным в середине июля Трамп прямо-таки унижался перед своим русским коллегой, заявляя, что США в прошлом вели себя неразумно по отношению к России, и отказался осуждать факты вмешательства Кремля в американскую демократию.
Вскоре после этого он повторил свой старый тезис, что за кибератаки во время предвыборной кампании 2016 года могли нести ответственность и другие фигуранты, а не Москва. Совершенно другой линии придерживаются его советники. На прошлой неделе многие из них вместе предостерегли от нового российского вмешательство в преддверьи выборов в конгресс. «Наша демократия находится под прицелом», — заявила министр внутренней безопасности, а руководитель федеральной полиции заговорил об угрозе, которую следует воспринимать со всей серьезностью.
Эта дисгармония в политике по отношению к России значительно усугубилась в последнее время. Так Трамп пригласил Путина в скором времени посетить Вашингтон, но после ледяной реакции конгресса Белый дом объявил о переносе визита на следующий год.
Колебаниями в отношении Москвы дело не ограничивается. В конце июля Трамп предложил своему иранскому коллеге Рухани (Rohani) провести переговоры без предварительных условий. Но спустя всего несколько часов госсекретарь Помпео (Pompeo) заявил, что контакты с Ираном возможны только при неукоснительном выполнении им определенных условий, в том числе при фундаментальном изменении иранской внешней политики.
Не менее эксцентричным было и то, как Трамп высоко оценил свою встречу в верхах с северокорейским руководителем Ким Чен Ыном и при этом даже дошел до утверждения, что теперь атомная угроза со стороны Северной Кореи устранена. Из глубин его администрации однако прозвучала совсем другая оценка — вне Овального кабинета никто не питает иллюзий относительно того, что Северная Корея может вот так просто отказаться от своих атомных бомб.
От двойственности политики американского руководстве не застрахованы ни друзья, ни враги. Она ставит дипломатов во всем мире перед трудно разрешимым вопросом: на кого им нужно ориентироваться — на президента или его министров, выступающих, как правило, с более сдержанных позиций? Американские чиновники все время давали понять европейским дипломатам, чтобы выходкам Трампа не нужно придавать особого значения. Так правительство Меркель в последние полтора года пыталось по возможности игнорировать критические по отношению к Германии упреки Белого дома. Но такая тактика имеет и свои слабые стороны, ведь у Трампа есть полномочия превратить свои капризы в официальную политику. Все усиливающаяся торговая война с Китаем — один из примеров того, что более холодные головы далеко не всегда могут настоять на своем.
Другую картину представляет собой политика по отношению к России: там у Трамп из-за конгресса и администрации, критически настроенных к Москве, возможности ограничены. Конгресс и чиновники недавно с успехом напомнили ему о том, что против применения химического оружия, которое, например, было использовано в Солсбери, существует санкционный закон, который необходимо выполнять. Если Кремль думал, что благодаря горячему поклоннику в Белом доме он может безнаказанно применять отравляющий газ на Западе, то он глубоко ошибался.