Разочарование, раздражение и даже вспышки гнева — так выглядит в плане эмоциональном нынешнее отношение белорусских властей к евразийской интеграции. Минск раз за разом намекает, что может пересмотреть свое отношение к Евразийскому экономическому союзу. Но независимые эксперты уверены, что никаких резких движений белорусское руководство делать не станет и уж тем более не перейдет красные линии.
Участники заседания Высшего Евразийского экономического совета в Сочи, 14 мая 2018 года. Фото пресс-службы президента Белоруссии
Или создавать полноценный союз — или же «признать трудности непреодолимыми, умерить амбиции и понизить планку интеграционных притязаний». Такую альтернативу для ЕАЭС сформулировал первый вице-премьер Белоруссии Василий Матюшевский 15 августа на конференции «Евразийский экономический союз: стратегия дальнейшего развития» в Минске.
Александр Лукашенко несколькими днями ранее на «Гомсельмаше» был несравненно резче: «Россияне ведут себя варварски по отношению к нам… Они от нас требуют чего-то, как будто мы вассалы у них, а в рамках ЕАЭС, куда они нас пригласили, они выполнять свои обязательства не хотят».
ЕАЭС нужен, чтобы «завязать Россию на какие-то обязательства»
Что именно так напрягает сегодня белорусскую сторону в отношениях с Москвой в формате евразийской интеграции? Прежде всего это проблемы с условиями поставок углеводородов и доступом белорусской продукции на российский рынок, считает руководитель экспертной инициативы «Минский диалог» Евгений Прейгерман.
«Небольшие государства вступают в такого рода объединения для защиты своих интересов, расширения возможностей, — пояснил аналитик в комментарии для Naviny.by. — Ключевое значение ЕАЭС для Белоруссии, во-первых, в том, чтобы обеспечить максимально хорошие условия на российском рынке, а во-вторых — чтобы завязать Россию на какие-то институциональные обязательства».
Второе, по словам эксперта, призвано «повысить предсказуемость поведения Москвы», страховать белорусско-российские экономические отношения от «политических решений, которые приходят из Кремля напрямую и могут ограничивать белорусские возможности».
Несмотря на все противоречия, Белоруссия на сегодня не заинтересована в выходе из ЕАЭС, в частности потому, что иначе «мы потеряем и большой инструментарий воздействия на Россию». Демаршами же Минск старается укрепить свои переговорные позиции, считает Прейгерман. Он подчеркивает, что острые спорные вопросы часто снимаются потом на уровне первых лиц.
Напомню: 23 июля Владимир Путин пригласил белорусского коллегу встретиться «в ближайшее время» в Сочи. Ясности, когда это произойдет, пока нет.
Ресурсы Москвы истощаются, а требования ужесточаются
А вообще стоит вспомнить, что и в Таможенный союз в 2010 году, и затем в ЕАЭС, стартовавший в 2015-м, Минск шел то и дело упираясь, споря и даже ссорясь с Москвой. Причем конфликты в основном разгорались вокруг условий, на которых Россия давала нефть и газ.
Иллюзии «братской интеграции» у белорусского руководства развеялись еще в 2000-х годах. Москва показала прагматизм, жесткую хватку, причем пыталась сплести экономические условия с политическими. Лукашенко сомневался, что в новых интеграционных проектах, которые пришпоривал Путин, интересы Белоруссии будут учтены как следует. Но белорусскому партнеру выкручивали руки.
По мнению наблюдателей, в 2010 году Кремль руками «Газпрома» развязал газовый конфликт с Минском именно для того, чтобы принудить подписать Таможенный кодекс Таможенного союза. В июне 2010 года Лукашенко на «Евроньюс» комментировал поведение российской стороны, выражаясь в стиле оппозиционеров из БНФ: «Имперское мышление в том и состоит, что надо взять, завернуть, наклонить, прижать, удавить».
В сентябре 2016 года Лукашенко в резкой форме выказал претензии к ЕАЭС. При этом формально президент общался с госсекретарем Союзного государства Григорием Рапотой, а фактически, конечно, передавал привет Кремлю.
Официальный лидер заявил тогда, что в рамках ЕАЭС «нарушается все, о чем договорились». И даже пригрозил «оптимизировать» участие Белоруссии в этой структуре: «Если так будет продолжаться — зачем нам там держать кучу чиновников?»
В декабре того же года Лукашенко вообще проигнорировал саммит ЕАЭС в Петербурге. Потом последовало замирение с Путиным, но идиллией в ЕАЭС по-прежнему не пахло.
В марте нынешнего года белорусский руководитель отпустил на совещании реплику: «Средства массовой информации у нас ерничают — что это у вас за «таежный» союз такой». Из чего следовало, что он в принципе разделяет язвительную критику ЕАЭС в независимой прессе (зависимая подобной иронией не блистает).
Автор этих строк еще в 2014-м прогнозировал, что сырой интеграционный проект сулит белорусским властям перманентную головную боль, конфликты в ЕАЭС запрограммированы.
С тех пор стало только хуже. Россия увязла в конфронтации с Западом, теперь вот на нее накатывает новая волна американских санкций, российский рубль проседает, в целом ресурсы Москвы истощаются. И ежу понятно, что она будет все скупее, строже и суше в отношениях с Белоруссией.
Российский грант сильно уменьшился
«Лукашенко рассматривает любые интеграционные проекты с точки зрения того, каков объем интеграционного гранта. Когда тот доходил до 12-15% белорусского ВВП, Лукашенко пел осанну, когда цифра докатилась до 3-5%, понятно, это дело его не устраивает», — заявил в комментарии для Naviny.by экономист, руководитель Научно-исследовательского центра Мизеса (Минск) Ярослав Романчук.
Напомню: Лукашенко резко раскритиковал Россию в Гомеле в тот же день, когда агентство Рейтер со ссылкой на имеющиеся в его распоряжении копии документов «Белнефтехима» сообщило, что Россия приостанавливает выдачу Белоруссии кредитов и намерена ограничить поставки нефтепродуктов и сжиженного газа.
В частности, из документа, процитированного агентством, следовало, что Москвой «в июле 2018 года приостановлена выплата по так называемому механизму перетаможки, а также приостановлена работа по предоставлению в 2019 году Белоруссии госкредита до 1 миллиарда долларов».
Поясним: перетаможка — фактически замаскированная субсидия, которую Москва дала после окончания нефтегазового конфликта весной прошлого года. По оценкам экспертов Исследовательского центра ИПМ (Минск), только в 2017 году чистый навар Белоруссии на перетаможке 6 млн тонн нефти мог составить около 480 млн долларов.
Вслед за сообщением Рейтер российский Минфин заявил, что кредитование Белоруссии не приостановлено. Но де-факто мы видим, что как минимум два последних транша кредита Евразийского фонда стабилизации и развития — на 400 млн долларов в сумме — подвешены.
Матюшевский же 15 августа сказал журналистам в Минске, что переговоры с Россией о дальнейших поставках нефти ведутся на уровне вице-премьеров Владимира Семашко и Дмитрия Козака, которые «найдут решение всех непростых вопросов».
То есть как минимум наличие «непростых вопросов» в нефтяной сфере белорусская сторона признает.
Будет только хуже
«Впереди — еще более жесткие условия», — прогнозирует Романчук. После налогового маневра в российской нефтянке, отмечает экономист, нефтяного гранта практически не будет, газовые цены тоже выравняются, условия кредитования ужесточаются.
Претензии к санкционке, новые условия поставки нефтепродуктов также способны испортить не только настроение белорусского руководства, но и торговый баланс, и наполняемость бюджета, говорит аналитик.
Поэтому, предполагает он, Лукашенко в очередной раз сам или через своих переговорщиков дает понять Кремлю, что «если так, то мы, конечно, не выйдем, но попытаемся превратить ЕАЭС в СНГ».
Белорусский руководитель, вероятно, нервничает еще и потому, что «низ всех этих экономических, интеграционных циклов может прийтись как раз на год президентской кампании», добавил Романчук.
Между тем к выборам бессменный президент должен дать электорату хоть какие-то коврижки. И нет никаких вариантов поддержания белорусской экономики на плаву, кроме как договариваться о приемлемых условиях с Москвой. А та — скажем мягко — все меньше склонна к филантропии.
Так что интрига вокруг ожидаемой встречи Лукашенко с Путиным в Сочи нарастает.