ИноСМИ: Александр, во-первых, как вы себя чувствуете после четырех месяцев тюрьмы? Как здоровье?
Александр Гапоненко: Немного поздновато для моего возраста было ходить в кандалах и сидеть в тюремной камере, но к десятому дню нахождения на свободе здоровье в основном восстановилось.
— Расскажите нам, пожалуйста, что же вам такого страшного инкриминировали?
— Полученные от прокуратуры [Латвии] обвинения с перечислением моей преступной деятельности крайне абстрактны. Прежде всего, это публикации в социальных сетях статей, в которых создается «негативный облик Латвии», либо «разжигается национальная рознь». Какие именно статьи и что в них не соответствует декларированнной конституцией страны свободе мнения и свободе слова не объясняется. Видимо, нельзя было выносить на публичное обсуждение мою негативную оценку процесса ликвидации образования на русском языке в республике. То есть, закрывать школы было можно, но говорить об этом нельзя. Что-то такое в стиле Франца Кафки.
Инкриминируется также нахождение в переписке с органами власти РФ. Тут, действительно, отсылал письмо от имени 12 профессоров — представителей национальных меньшинств всем главам парламентов, стран входящих в Совет Европы. В письме содержалась просьба дать оценку реформе русских школ в Латвии и принять к ней меры воздействия в соответствии с договором об участии в этой организации. Главы парламентов Великобритании, Нидерландов, Дании, Чехии ответили на наше письмо, выразили обеспокоенность, обещали разобраться, глава парламента России не ответил. Но даже при таком раскладе отправка писем главам государств Совета Европы тянет, по мнению прокуратуры, на 8 лет тюремного заключения.
— Для многих загадка, почему вас конвоировали как особо опасного преступника? Мощная охрана людей в масках, наручники.
— Процедура этапирования в суд и обратно стандартная для всех, кто находится под следствием. У нас в республике, по закону, нет отдельно политических заключенных, каковым я себя считаю, и отдельно уголовников. Их вместе конвоируют, вместе содержат. Это, считаю, делается специально, чтобы создать потом в обществе образ политических оппонентов режиму, как простых уголовников. Демонстрация моих фотографий в ручных кандалах в проправительственных СМИ — это элемент предвыборной агитации. Мол, смотрите — вот мы боремся за ваши интересы с врагами государства.
— Сколько часов вас держали в наручниках? Сказалось ли на кровообращении?
— Вам переквалифицировали дело после двух месяцев заключения. В чем причина?
— Через два месяца к статьям о попытке свержения власти и разжигании национальной розни добавили статью о действиях в пользу иностранного государства. Что именно я делал в пользу непоименованного имярека неизвестно. Эта статья принята два года том назад, с целью борьбы с «гибридной угрозой», сформулирована невнятно. Невнятность формулировки статьи оставляет немалый простор для обвинения: под нее можно подвести, например, выступления в СМИ иностранных государств, раздача интервью иностранным журналистам и т.д.
— В соцсетях сообщалось о применении к вам пыток по методике ЦРУ. Правда ли это?
— Я не очень знаком с методами, которые применяет ЦРУ к политическим заключенным. Разве, видел фотографии из тюрьмы Абу Грей. Такого не было. Персонал тюрьмы понимал, что я нахожусь у них по политическому заказу, и участвовать в спектакле не желал. Однако режим латвийских тюрем достаточно жесток сам по себе, европейским стандартам комфорта они совершенно не соответствуют. Я страдал, например, от недостатка возможностей для движения — часовой прогулки в тюремном дворике размером четыре на четыре метра для нормальной жизнедеятельности любого человека явно недостаточно.
После отказа от дачи показаний в знак протеста против примененных ко мне Полицией безопасности пыток, примерно через два месяца заключения, ко мне в тюрьму приходило руководство этой организации, кто-то из замов — он не назвался. «Майор Янис» предлагал пойти на сотрудничество, а взамен немедленно получить свободу. Мне надо было только оговорить себя или кого-то еще, чтобы дать материал для шантажа. Я отверг это предложение и написал заявление в прокуратуру на шантажистов. Та ответила, что все действия в отношении меня были совершены в рамках закона.
После этого стали поступать письма, в которых меня подталкивали к совершению самоубийства. Одно из писем пришло из России, из Подольска, его автор призывал вступить с ним в переписку, позиционировал себя, как человека пострадавшего от путинского режима, рассказывал о том, что мне не на что надеяться и моя жизнь закончилась. Это, составленное психологически очень грамотно письмо я выкинул в мусорник. Потом стали приходить письма прямо призывающие совершить самоубийство. Я известил об этом администрацию тюрьмы и меня перевели в одиночную камеру.
Благодарен администрации за это, поскольку реально опасался, что события могут дальше пойти по крайне неблагоприятному варианту. Тогда, как раз, по телевидению каждый день показывали историю семьи Скрипалей. Сидевшие вместе со мной в камере наркобароны первое время относились к моим опасениям, что я буду убит, с насмешкой, но после просмотра этих сюжетов из Британии перестали пить тюремный чай и перешли на воду из покупных бутылок. Кашу мы отдавали жившей при нас крысе Гоше. У бедного животного через две недели облезла шерсть. Уж не знаю от чего, но он реально пострадал.
— Почему такая нестыковка: 4 месяца тюрьмы и конвоирование с особой охраной, а потом освобождение?
— Как меня арестовали по повелению из центра принятия решений за пределами Латвии, так и выпустили по повелению этого же центра. Я был выбран вначале на роль сакральной жертвы в какой-то геополитической игре, но потом эта игра не заладилась. Репрессии предполагалось вначале развернуть нешуточные: аресты Владимира Линдермана, Ильи Козырева, возбуждение уголовных дел против двух десятков русских активистов. Накачка в средствах массовой информации, публичные призывы президента, премьера, руководителя МВД расправиться с «радикалами». Потом все враз прекратилось. Могу строить только догадки почему, но предвыборную кампанию решили провести по-тихому.
— Латвийские либералы отказались выступить в вашу защиту. Хотя и признавали, что «сажать вас не за что». Сочетается ли это с декларированием либералами необходимости построения правового государства?
— В Латвии больше нет партий, проводящих либеральную политику, нет партий, которые декларируют либеральные ценности. Нет партий, которые проводят социал-демократическю политику. «Согласие» всего лишь декларирует социал-демократические ценности. О правовом государстве больше никто не говорит.
Смотрите: в Сейме депутаты дали разрешение на арест своего коллеги Артиса Кайминьша без озвучивания состава преступления, которое он совершил! Что из этого следует, я знаю, но боюсь вам говорить, поскольку это может стоить мне лишних пару лет тюремного заключения. Это просто надо всем и в республике и за ее пределами принять к сведению.
— Какова была реакция на ваше содержание под стражей Брюсселя и Европарламента?
— За время нахождения в тюрьме я написал около двух десятков обращений в мировые и европейские инстанции: ООН, СЕ, ЕС, ЕК, ОБСЕ, МУС и другие. Призвал их руководство обратить внимание на то, что в Латвии посадили в тюрьму без предъявления обвинений правозащитника, приглашал приехать разобраться с проблемой на месте. С большинством из руководителей этих организаций я ранее был в переписке по вопросам правовой защиты национальных меньшинств, они меня знают лично. В ответ — полная тишина. Мой вывод из этого опыта общения — Запад объявил санкции не против России, а против русских, в том числе против тех, которые живут в рассеянии. Это война за выживание русского этноса. Боюсь, что в России многие этого не понимают.
— Каковы дальнейшие планы?
— В ближайшем будущем мне хотелось довести до ума и опубликовать книгу, которую я написал в тюрьме. В ней, в художественно-приключенческой форме описывается опыт трансформации русских народностей в великорусскую нацию, происходивший в Московском царстве при Иване Васильевиче IV. Нам, русским, знание этого исторического опыта крайне важно, поскольку мы уже более ста лет не можем совершить новый рывок в социальной сфере и перейти от народной к национальной стадии своего развития. Книга называется «Битва при Молодях».
Александр Гапоненко, профессор, лидер Штаба защиты русских школ в Латвии и организатор шествия Бессмертного полка