Грань между фатальной наглой заносчивостью и дозированной дерзостью порой тонкая. На этой грани недавно балансировал министр иностранных дел Хайко Маас, когда потребовал «сбалансированного партнерства» с США — что означает не меньше, чем новый курс взаимоотношений между Европой и Америкой, сложившихся после Второй мировой войны. На этой же грани выступила и канцлер, когда непривычно пафосно заявила о том, что Европа должна взять собственную судьбу в свои руки.
В настоящее время смятение в Европе по праву велико из-за эксцентричного американского президента, которому потребовалось всего полтора года, чтобы исказить до неузнаваемости устоявшуюся дипломатию. Международные договоры? Не имеют значения, действует только то, что делает Америку сильной — см. односторонний выход США из ядерной сделки с Ираном.
Сложившаяся на протяжении десятилетий практика подготовки международных саммитов? Пережитки, решающую роль играет краткосрочный медийный эффект — см. «историческую» встречу Дональда Трампа с северокорейским лидером Ким Чен Ыном. Международные институты? В лучшем случае, они рассматриваются как обременительные, а в худшем как вредные, потому что они ограничивают власть сильнейших — см. ВТО и ООН.
Действительно, деградация традиций во внешней политике приобрела такой масштаб, что отказ от попыток эмансипации, с европейской точки зрения, был бы недальновидным — новая политическая звезда континента, президент Франции Эммануэль Макрон, говорит попросту о «европейском суверенитете».
Вот только насколько реалистичен такой подход? Каковы шансы, что Европа в состоянии образовать «многосторонний альянс» (Маас) против Америки, с головой окунувшейся в политику America First, которая одинаково безнадежна и безответственна, Америки, которая в равной степени являлась и архитектором, и гарантом мирового устройства, существовавшего на протяжении более 70 лет?
Не нужно быть фаталистом, чтобы увидеть, что шансы невелики. Европа сама является кризисным континентом. Восток дрейфует в сторону правых националистов, растет ксенофобия, открыто ставится под сомнение демократический фундамент, например, принцип разделения властей.
Повсюду на континенте продвигают свои позиции популисты, которые ставят системный вопрос. Их стиль мышления антилиберальный, националистичный, авторитарный, зачастую и моноэтнический — и он распространяется в разных местах, в последний раз в виде беспорядков в Хемнице. Это те силы, которые выдавили и Великобританию из ЕС — событие, все последствия которого в европейском масштабе еще далеко не учтены.
Маас хочет слишком многого за короткий период
Европа сейчас очень хрупкое образование, ей грозит раскол уже из-за вопроса о распределении тысяч беженцев, она не в состоянии реализовать элементарные структурные реформы. В таком состоянии Европа просто не может себе позволить порвать с Америкой — каким бы трудным и унизительным не было общение с Трампом.
Маас прав, когда вместе со своими партнерами в ЕС и другими союзниками ищет пути и способы обойти экстерриториальные санкции США против Ирана или России. Потому что то, что происходит с Ираном и Россией, может в скором времени настигнуть и Китай, где в фокусе внимания находится именно немецкая экономика. Маас прав, когда хочет снизить растущее доминирование доллара — бесспорно, самое эффективное средство для продвижения американских экономических интересов.
Маас не прав, если полагает, что все это можно реализовать в среднесрочной перспективе, и разрозненная Европа в обозримом будущем сможет взять на себя роль Америки в мире. В сегодняшнем виде ЕС даже не в состоянии сформулировать единую внешнюю политику. И следует опасаться, что лучше не будет, если ЕС, как того некоторые требуют, заменит принцип консенсуса принципом большинства при принятии решений. Потому что никто не может исключать, что Орбан и Ко в один день не образуют большинство.
В конце концов, остается только стратегия, когда делаешь одно и не допускаешь другого. То есть осторожно прибегать к эмансипации, но в то же время не затрагивать рабочие отношения с США. Трамп — это не несчастный случай истории. Он живое доказательство того, что технологический прогресс и растущее благосостояние ведут к более открытому обществу не принудительно.
Трамп силой разрушает столпы доверия к той хрупкой системе, которая определяла политический процесс в послевоенное время. Это касается торговли с сформировавшимися за десятилетия потоками товаров. И это касается, прежде всего, дипломатии, того тонкого искусства, которое превращает конфликты в процессы и договоры и укрепляет мир на пользу всем. Поэтому стоит бороться — не заносчиво, а тихо и эффективно.