Шукеняй, Литва - Для жителей крохотной деревушки Шукеняй на западе Литвы подвиги Генерала Ветра — местного героя-антикоммуниста, расстрелянного советской секретной полицией в 1947 году, — всегда были источником гордости. Его именем названа школа в этом селе, а в память о его борьбе против Советского Союза рядом с фермой, где он родился, был воздвигнут мемориал.
Однако долгое время ходили слухи о том, что Генерал Ветра, настоящее имя которого — Йонас Норейка, также помогал нацистам убивать евреев. Но многие не верили этим слухам, считая, что их распространяют агенты извне в рамках хорошо спланированной кампании Москвы по очернению ее врагов.
Но обвинять во всем российскую пропаганду внезапно стало гораздо сложнее. Это случилось благодаря родной внучке г-на Норейки Сильвии Фоти (Silvia Foti) — американке литовского происхождения из Чикаго, которая много лет изучала биографию своего уважаемого деда и которая в июле опубликовала свои шокирующие выводы: ее дед был рьяным антисемитом и пособником нацистов.
Ее однозначный вердикт, который она озвучила в своей статье, опубликованной в издании Salon, спровоцировал эмоциональные споры внутри Литвы и поток статей под лозунгом «мы же говорили» со стороны государственных СМИ России.
«Это стало настоящим шоком, — сказала г-жа Фоти в своем интервью, комментируя то, как она внезапно обнаружила, что ее дед был убийцей, а не героем. — Прежде я никогда ничего не слышала о его связях с нацистами».
Это также стало настоящим шоком для Йоланды Тамосиуниене (Jolanda Tamosiuniene), учительницы и библиотекаря начальной школы имени Норейки в селе Шукеняй, где г-н Норейка родился в 1910 году.
Но ее шокировало не столько само открытие г-жи Фоти, что ее дед был причастен к Холокосту, — это давно перестало быть новостью для местных жителей — сколько тот факт, что член патриотичной семьи эмигрантов заявил об этом во всеуслышание, превратив частное дело конкретной семьи в публичный национальный позор.
«Мы все слышали о том, что делал Норейка во время войны, — сказала г-жа Тамосиуниене. — Несомненно, он выбрал неверный путь. Но его внучка должна была хранить молчание. У каждой семьи есть свои нелицеприятные тайны, но о них не принято говорить. Лучше промолчать».
Утаивание семейных тайн — это естественный механизм самозащиты, характерный для маленькой травмированной страны, которая с момента обретения независимости от России в 1918 году пережила одну нацистскую оккупацию и две советские оккупации. Однако ее молчание только помогало России продвигать нарратив о сокрытии правды и бросало длинную и порой несправедливо мрачную тень на страну, которой есть чем гордиться в вопросе строительства терпимого, демократического общества на тех руинах, которые оставил после себя Советский Союз в 1991 году.
Практически никто в современной Литве не отрицает факт Холокоста и ту роль, которую в нем сыграли местные жители. Об ужасах Холокоста рассказывают детям в школах, а чиновники открыто осуждают его. В последнее время стали все чаще звучать призывы — по крайней мере со стороны более молодого поколения, которое уже не помнит тяжелые времена советской оккупации, — к тому, чтобы честно рассказать о той роли, которую сыграли некоторые национальные герои, такие как г-н Норейка.
Во время своего августовского визита в Вильнюс премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху похвалил Литву за «серьезные шаги на пути сохранения памяти о жертвах Холокоста» и за «готовность бороться с антисемитизмом, где бы он ни поднимал свою уродливую голову».
Проведенное г-жой Фоти исследование заставило мэра Вильнюса обратиться в Центр исследований геноцида и сопротивления Литвы с просьбой проверить, действительно ли г-н Норейка заслуживает статус национального героя — и не нужно ли убрать табличку с его именем с здания библиотеки Литовской академии наук в Вильнюсе.
Однако на фоне роста националистических настроений по всей Европе и роста напряженности в отношениях с Россией, г-ну Норейке удается оставаться на своем пьедестале, несмотря на постоянные протесты.
Призывы к тому, чтобы свергнуть его с этого пьедестала, встречают решительное сопротивление со стороны националистов и многих литовцев, чьи родственники по приказу Сталина были депортированы в отдаленные районы Советского Союза или замучены в застенках КГБ. Эти преступления зачастую затмевают собой гораздо более серьезное преступление — Холокост — и мешают людям осуждать действия тех, кто боролся против советской власти.
«Они выстроили целый национальный нарратив вокруг борьбы против коммунизма, и теперь они уже не могут его разрушить», — сказал Грант Гочин (Grant Gochin), южноафриканец литовского происхождения, по подсчетам которого в Литве в период Холокоста погибло 100 членов его семьи — и несколько десятков из них погибли на территории, находившейся под контролем г-на Норейки в период нацистской оккупации.
Для многих граждан Литвы, а также соседних Латвии и Эстонии, главным воспоминанием о войне и ее последствиях стали воспоминания о 200 тысячах людей, депортированных в Сибирь и Казахстан с 1941 по 1949 год, и о десятках тысяч людей, которые в конце Второй мировой войны ушли в леса, став партизанами, боровшимися против советской власти.
Другие, особенно те, кто потерял членов своих семей в период Холокоста, считают все это неоспоримой трагедией — но трагедией гораздо меньшего масштаба по сравнению с систематическим истреблением более 200 тысяч евреев, которые погибли в Литве с 1941 по 1945 год.
«У каждой страны должны быть свои герои. В этом смысле я понимаю литовцев. Но как можно делать героями таких людей, как Норейка?» — сказал Пинхос Фридберг (Pinchos Fridberg), 80-летний профессор и единственный оставшийся в Вильнюсе еврей, родившийся там до вторжения нацистов в 1941 году.
По словам г-на Фридберга, на суждения литовцев оказывает сильный страх перед Россией и широко распространенное убеждение, что любая информация, выставляющая их страну в дурном свете, — это пропаганда России или такая информация, к которой необходимо относиться скептически, потому что она играет на руку Кремлю.
«Кто бы что бы ни делал, если он против России — значит, он герой», — сказал г-н Фридберг.
Когда в 2015 году группа влиятельных общественных деятелей Литвы подписала петицию с требованием снять табличку с именем г-на Норейки со здания библиотеки в Вильнюсе, Центр исследований геноцида и сопротивления Литвы завил о том, что «за пренебрежением, которое было выказано литовским патриотам, стоят наши восточные соседи». Другими словами, Россия.
Изображение оппонентов Москвы в качестве фашистов было характерной чертой российской пропаганды в течение нескольких десятилетий. После окончания Второй мировой войны в 1945 году литовцы, латвийцы, эстонцы и украинцы, которые воспротивились присоединению к Советскому Союзу, неизменно позиционировались как пособники нацистов и их идеологические преемники — независимо от их взглядов и прошлого.
Президент России Владимир Путин еще больше укрепил такую интерпретацию, постоянно называя оппонентов России внутри страны и за ее пределами фашистами и продолжая делать акцент на колоссальной роли России в победе над Гитлером в рамках своей кампании по возрождению национальной гордости и возвращению России статуса великой державы.
Довид Кац (Dovid Katz), американский эксперт по идишу, живущий в Вильнюсе, считает, что для таких стран, как Литва и Украина, лучший ответ на российскую пропаганду — это прочертить четкую линию между героями и преступниками в соответствии с их действиями во время войны. По его словам, вместо этого они занимают такую оборонительную позицию, которая им еще больше вредит.
«Если Россия заявляет о чем-то по ошибочным причинам, это вовсе не значит, что ее заявления обязательно ошибочны», — сказал г-н Кац.
Г-н Норейка провел последние месяцы Второй мировой войны в плену у нацистов, и его сторонники ссылаются на этот факт, называя его доказательством того, что он никогда не был пособником нацистов. Однако в основе его статуса героя лежит тот факт, что Советский Союз признал его виновным в измене и казнил его за его участие в организации антикоммунистического сопротивления в то время, когда после окончания войны он работал юристом в академии наук в Вильнюсе.
Получив независимость после распада Советского Союза, Литва признала этот приговор недействительным и провозгласила г-на Норейку героем-мучеником, проигнорировав ту его роль, которую он сыграл во время нацистской оккупации — после вторжения Гитлера в Литву нацисты истребили 95% из 200 тысяч евреев, живших там.
Сегодня в Литве можно найти множество могил и мемориалов, воздвигнутых в память о жертвах Холокоста. Один из самых крупных находится в лесу, недалеко от города Плунге, где г-н Норейка служил командиром Литовского фронта активистов — откровенно антисемитской группировки, которая оказывала решительное сопротивление советской оккупации в 1940 году и которая в 1941 году с радостью встретила нацистов как освободителей.
Все евреи, жившие в Плунге, — более 1800 человек — были убиты в течение нескольких дней после вторжения — в основном местными жителями.
Евгениус Бунка (Eugenijus Bunka), сын еврея, который тогда спасся, бежав из Советского Союза, рассказал, что г-н Норейка, вероятно, сам не убивал евреев, однако он все равно несет ответственность за их гибель как руководитель, подписывавший приказы о захвате имущества и «изоляции» евреев.
«Я часто слышу, как люди громко призывают встать на защиту наших патриотов, но те, у кого иная точка зрения, предпочитают хранить молчание», — сказал он, указав на одну из ям, куда сбрасывали тела евреев, расстрелянных или избитых до смерти их же соседями.
Когда 18 лет назад г-жа Фоти начала изучать книгу о своем отце, она ожидала совершенно иного исхода.
«Мой дед должен бы стать белым рыцарем в блестящих доспехах, истинным героем от начала и до конца, — сказала она. — Я очень часто слышала о том, сколько хорошего он сделал для Литвы и что он умер в возрасте 36 лет от рук агентов КГБ».
Но вместо этого, обнаружив документы, подписанные ее дедом и касавшиеся расправ над евреями, поговорив в родственниками погибших во время своих поездок в Литву, она поняла, что ее дед был соучастников массового убийства. По ее словам, г-н Норейка сам не спускал курок, он был «кабинетным убийцей».
По ее словам, именно он отдал приказ об истреблении евреев в Плунге, куда его семья переехала в милый домик, отобранный им у еврейской семьи, а также в соседнем городке, где после прихода нацистов он был главой округа с конца 1941 года — и где сегодня на здании местного правительства висит табличка с его именем.
«Литовцев захватывали трижды — два раза это были коммунисты и один раз нацисты, — сказала г-жа Фоти. — Все, что им известно, — это то, что их захватывали, что они были жертвами. В их душе нет места для других жертв».