13 сентября испанский парламент проголосовал за то, чтобы перезахоронить останки генерала Франко. Решение вынести прах умершего 43 года назад диктатора из мемориального комплекса «Долина павших» поддержали левые партии, правые воздержались, а два депутата, проголосовавшие против, позже заявили, что случайно нажали не на ту кнопку. Окончательное прощание с Франко должно помочь Испании не только перевернуть самую трагическую страницу в своей истории, но и разобраться с сегодняшними проблемами — особенно с каталонским сепаратизмом.
Догнать Европу
Испанский премьер-социалист Педро Санчес предложил перезахоронить Франко сразу после того, как возглавил правительство в июне этого года. Объяснение было простое: «Ни в одной демократии не может быть мавзолея, в котором воздают почести диктатору». Сейчас останки генерала Франко покоятся в монументальном комплексе «Долина павших», возведенном в 1940-1950-е годы силами двадцати тысяч рабочих. Значительная часть из них были пленные республиканцы — многие погибли при строительстве.
Аргументация Санчеса вполне обоснованна — ни в одной стране ЕС бывшие диктаторы не лежат в пышных мавзолеях. В соседней Португалии Антониу Салазар, который не развязывал гражданской войны, ограничившись кровавой бойней в Анголе и Мозамбике, похоронен на кладбище в своем родном селении. В Болгарии Георгия Димитрова, в чьем послужном списке никаких войн не числится, перезахоронили в 1990 году, а мавзолей зачем-то взорвали. В стремящейся в ЕС Албании Энвера Ходжу тоже вынесли из мавзолея и похоронили еще в начале 90-х.
Убрать Франко из «Долины павших» Испании не раз советовала ООН. В прошлом году по инициативе социалистов испанский парламент проголосовал за то, чтобы превратить «Долину павших» исключительно в памятник погибшим и перенести оттуда могилы генерала Франко и Хосе Антонио Примо де Риверы, основателя фашистской «Фаланги». Сегодня оба захоронены не просто внутри «Долины павших», а в самом ее сердце — посетителю трудно отделаться от ощущения, что мемориал воздвигнут в их честь, а не в память о сотнях тысяч жертв гражданской войны.
24 августа король Испании подписал декрет, обеспечивший юридические основания для перезахоронения. В документе отмечается, что «присутствие останков Франсиско Франко в комплексе затрудняет фактическое исполнение распоряжений о запрете возвеличивания франкизма и о почитании памяти всех жертв противостояния». Согласно декрету, останки всех тех, кто не относится к числу жертв войны — Франко в первую очередь, — должны быть перезахоронены. Родственники диктатора протестовали, но испанская католическая церковь, в ведении которой находится «Долина павших», согласилась похоронить останки диктатора на любом другом освященном кладбище.
Криптодемократ или диктатор
Первый вопрос, который возникает, когда речь заходит о перезахоронении Франко, — зачем? Неужели в Испании нет других, более неотложных дел? Для ответа стоит вспомнить, какую роль в испанской истории сыграл Франсиско Франко.
В России, проецируя на Испанию историю собственной Гражданской войны, в генерале Франко часто видят чуть ли не спасителя отечества. Жесткого, но эффективного лидера, который уберег страну от ужасов коммунизма и Второй мировой, а потом грамотными реформами привел к европейской демократии и процветанию.
Такой образ, мягко говоря, далек от действительности. Начнем с того, что Франко — мятежник, который восстал против законного демократического правительства Испанской Республики и выбился в лидеры националистов благодаря гибели других видных генералов.
С социальной точки зрения Франко возглавил ту сторону конфликта, которая выступала против демократии и за сохранение привилегированного положения имущих классов. Националистов поддержали наиболее отсталые, преимущественно сельскохозяйственные регионы, тогда как самые развитые части страны остались верны республике.
Жертвами гражданской войны стали полмиллиона человек, еще полмиллиона эмигрировали. После войны 270 тысяч человек отправили в тюрьмы и концлагеря, где условия содержания были таковы, что заключенным нередко приходилось есть траву, прораставшую сквозь камни на тюремном дворе. Пятьдесят тысяч человек были расстреляны по приговорам военно-полевых судов. Еще 114 тысяч человек были убиты без суда и следствия и до сих пор лежат в братских могилах, дожидаясь опознания, — по числу пропавших без вести в ходе военных конфликтов Испания занимает второе место в мире после Камбоджи.
Франко был восторженным поклонником Гитлера, который вместе с Муссолини помог ему прийти к власти. А на советско-германский фронт отправилась испанская «голубая дивизия» (голубой был цветом фалангистов).
Только когда стало ясно, что Германия войну не выиграет, Франко стал отдаляться от Гитлера. В 1945 году обязательное римское приветствие в Испании отменили, но начало холодной войны позволило генералу сохранить значительную часть фашистской пропаганды — главный акцент стали делать на важность борьбы с «красной чумой». И даже само слово rojo (красный) в испанском языке оказалось в опале — ему предпочитали bermejo (алый).
Экономика Испании была в плачевном состоянии. В первые послевоенные годы от голода и болезней погибло около 120 тысяч человек. Распределение продуктов по карточкам, нищенские зарплаты, ужасающая детская смертность — все это сохранялось в Испании многие годы, хотя страна не участвовала во Второй мировой войне.
Только к середине 1950-х годов франкистская Испания вышла из международной изоляции, стала получать американские кредиты, а подушевой ВВП наконец достиг уровня середины 1930-х. Режим несколько смягчился, но его репрессивная сущность никуда не делась. Инакомыслящих по-прежнему преследовали и периодически казнили.
Экономические реформы начались в Испании только в середине 1950-х, а их результаты проявились очень не скоро. Вот пример из истории моей семьи. Дед был испанским коммунистом, воевал в рядах республиканской армии, в последние недели боев перешел французскую границу, попал в концлагерь, бежал и с приключениями добрался до Ленинграда. Потом, во время Великой Отечественной войны, воевал в партизанских отрядах против немцев. Бабушка была одной из учительниц, которые сопровождали тысячи испанских детей, эвакуированных из Астурии в Советский Союз. Познакомились они уже в Москве.
Родители бабушки остались жить в астурийском порту Хихоне. Моя мать смогла впервые навестить их только в конце 1960-х годов. Она приехала туда не из Швейцарии, а из Советского Союза, но ее все равно поразило. в каком запущенном состоянии был город, многие улицы даже не были асфальтированы. Франко продолжал мстить шахтерской Астурии даже через 30 лет после окончания гражданской войны.
Политзаключенных во франкистской Испании регулярно казнили до самой смерти генерала в ноябре 1975 года. Трех левых радикалов и двух участников баскской группировки ЭТА, несмотря на международное возмущение, расстреляли в сентябре 1975 года — буквально за считаные недели до того, как Франко впал в кому.
Борьба за историческую память
В общем, Франко очень трудно назвать проевропейским модернизатором и предтечей испанской демократии. На роль спасителя нации он явно не тянет, и воздавать ему почести можно, только если действительно веришь в то, что Испанская Республика была скопищем узколобых сталинистов, мечтавших лишь о том, чтобы превратить страну в очередную советскую республику.
О том, надо ли вынести Франко из «Долины павших», в Испании спорят давно (сам он, кстати, не просил хоронить себя там; это решение приняли через три дня после его смерти король Хуан Карлос I и тогдашний премьер-министр Ариас Наварро). Эти дебаты вписываются в более широкий контекст проблемы исторической памяти испанцев о гражданской войне и диктатуре.
Смена правящей партии в Испании каждый раз означает резкое изменение государственной политики в вопросе исторической памяти. Когда к власти приходят социалисты, они выделяют средства на поиски братских могил и борются с остатками франкизма. Когда их сменяют правые, у государства неизменно наступает историческая амнезия.
Это наглядно показывает судьба закона 2007 года, который среди прочего предусматривает искоренение символов диктатуры и поиск пропавших без вести. В соответствии с положениями закона в Испании переименовали почти все улицы и площади, названные в честь видных франкистов, и демонтировали памятники Франко. Власти организовали поиск могил и опознание останков расстрелянных без суда.
Правые, придя к власти в 2011 году, сократили расходы на исполнение закона на 60%, а в 2013 году вообще перестали выделять на это средства. Сейчас, когда социалисты снова у власти, правительство опять вспомнило о том, что принятый закон нужно исполнять.
Каждое общество, пережившее гражданскую войну, относится к ней по-своему. В Италии, где на протяжении четырех послевоенных десятилетий левые монополизировали исторический дискурс, борьба партизан с немцами и местными фашистами трактовалась исключительно как освободительная борьба, а теперь ее нередко называют гражданской войной. Однако споры вокруг этого вопроса ведутся скорее историками, чем политиками, и не вызывают большого общественного ажиотажа.
В Испании ситуация совсем другая. Гражданская война тут закончилась почти 80 лет назад. При Франко ставить под сомнение ее официальную трактовку было нельзя, в годы перехода к демократии дебаты о ней сдерживали из опасений спровоцировать новый конфликт. Но в последние два-три десятилетия гражданская война — острая тема: о ней постоянно пишут в прессе, каждый год на полках книжных магазинов появляются десятки посвященных ей книг. Многие испанцы по-прежнему воспринимают себя как потомков победителей или побежденных.
Отчасти это происходит потому, что франкизм не ушел в небытие со смертью его создателя — современное испанское общество выросло из диктатуры и до сих пор полностью не изжило ее наследие. Могила Франко в «Долине павших» — самое яркое тому подтверждение. Фигура диктатора раскалывает испанское общество, не давая ему преодолеть разделение на победителей и проигравших. Последние не могут не задаваться вопросом, почему человек, утопивший Испанию в крови, обрекший ее на долгие годы бесправия, унижений, нищеты и отсталости, покоится в центре огромного монументального комплекса, который строился как символ примирения страны.
Перезахоронение и сепаратизм
В вопросе о перезахоронении Франко нравственная составляющая не единственная. В нем есть и политическая сторона. И речь идет не только о стремлении кабинета социалистов повысить свой рейтинг. Перенос останков диктатора может помочь в решении текущих политических проблем, особенно в каталонском кризисе и в целом в выработке нового формата отношений между центром и регионами.
В годы войны Каталония была на стороне республики, и там очень не любят Франко, запретившего после победы использование каталонского языка. Ровно по тем же причинам его не любят и баски, которые во время гражданской войны упорно сопротивлялись националистам, а в 50-е годы создали знаменитую террористическую организацию ЭТА. Ее первоначальной целью была не борьба за независимость региона, а свержение диктатуры, из-за чего она пользовалась довольно широкой поддержкой населения.
После силового подавления попытки отделения Каталонии прошлой осенью испанскому правительству нужны аргументы, чтобы выстраивать диалог с Барселоной, новое руководство которой настроено не менее сепаратистски, чем прежнее. Вынос тела Франко станет весомым доказательством того, что Мадрид открыт к диалогу и готов обсуждать реформу нынешней унитарной модели государства, уходящей своими корнями во франкистскую эпоху.
Аргументы о несвоевременности перезахоронения — мол, есть проблемы и поважнее — вечны. Они служат удобным инструментом для тех, кто не хочет ничего менять. Франко — это символ, который по сей день разделяет испанцев на два лагеря. Но страна не может оставаться вечно расколотой — рано или поздно этот раскол выльется в такой политический кризис, который поставит под вопрос дальнейшее существование Испании как единого государства. Пока что этого можно избежать. Вынос тела Франко — это шаг назад от края пропасти.