Несмотря на всю бравурную риторику на Капитолийском холме в отношении новых «сокрушительных» санкций против России, можно подумать, что кто-то, видимо, заранее хорошо подготовился и навел справки о том, что на самом деле придает российской экономике сил. Не говоря уже о том, могут ли какие-то идеи, витающие в рядах американских политологов, изменить расчеты Кремля.
Неприятный секрет заключается в том, что российская экономика теперь хорошо защищена от санкций. Благодаря традиционной модели денежно-кредитной политики России, одобренной Международным валютным фондом, и начавшемуся в последнее время росту цен на нефть валютные резервы Москвы восстановились после сокращения, начавшегося после 2014 года, и сейчас находятся на рекордно высоком уровне почти в полтриллиона долларов. (Это эквивалентно одной трети ВВП России и может обеспечить покрытие импорта в течение 17 месяцев).
Хотя западные политики любят говорить об обесценивании рубля, падение российской валюты с начала этого года на 25% на самом деле является благом для госбюджета. К счастью для президента Владимира Путина, долларовые поступления в Россию обусловлены экспортом углеводородов, а социальные расходы правительства и его собственные проекты оцениваются в рублях.
Размеры государственного долга России не выходят за рамки разумного и вполне поддаются контролю — он составляет всего 17% ВВП (по состоянию на 2017 год) или около 50% резервов. При том, что некоторые сторонники санкций хотят заставить Россию отказаться от выпуска новых ценных долговых бумаг, у её правительства нет ни особого желания, ни особой необходимости занимать деньги, поскольку его казна и так уже переполнена средствами, полученными от экспорта нефти.
Дополнительную защиту Кремлю обеспечивает неустанный контроль государства над экономикой. Как минимум 80% процентов российской экономики либо принадлежит государству, либо контролируется так называемыми олигархами, которые фактически являются назначенцами режима. Около 38% занятого населения работает в государственном секторе. Это означает, что экономическое благополучие большинства россиян зависит не от взлетов и падений рынка, а от готовности государства перераспределять часть доходов от экспорта углеводородов.
Крайне важно, что санкции оказали серьезное давление на цены на российские активы. Согласно последним опросам, 89% российских предпринимателей хотят продать свой бизнес, что радует примерно 12 ключевых семей из окружения Путина, которые хотят монополизировать источники богатства и доходов от недвижимости в стране. Сейчас они покупают такие активы по дешевке, используя кредиты, предоставляемые государственными банками.
Но самые полезные для российского правительства — это санкции персональные. Введение санкций в отношении различных олигархов попросту приближает их к Кремлю.
Это объясняется тем, что в России реального владения компаниями не бывает, — есть только временное управление. Любой олигарх, который уклоняется от выполнения желаний режима, на следующий же день все потеряет. Голодные рты в окружении Путина с удовольствием помогут организовать продажу их активов.
Возьмем случай с Олегом Дерипаской, алюминиевым магнатом, попавшим в этом году под санкции США вместе со своей компанией производителем алюминия «Русал», с работающей в сфере энергетики группой En+ и многими другими предприятиями (чтобы спасти свой бизнес, ему пришлось продать государству свою долю в En+). Хотя после объявления в апреле о введении санкций акции «Русала» обрушились, рыночная капитализация и прибыль компании на самом деле — совершенно ничтожны по сравнению с российскими нефтегазовыми гигантами. Не пострадал и экспорт российского алюминия, поскольку администрация Трампа была занята выдачей лицензий и освобождением от применения самих санкций, которые она только что ввела. Дело в том, что в администрации нет никого, кто чувствовал бы себя спокойно, разрушая глобальную сеть поставок или выбрасывая на улицу американских рабочих или рабочих стран ЕС.
Безусловно, главной структурной уязвимостью российской экономики является непомерная зависимость от экспорта углеводородов и другого сырья — в основном в Европу. Однако правительство делает ставку на то, что Запад не будет ограничивать такие продажи, поскольку негативные последствия этого почувствуют в первую очередь европейские потребители.