Благодаря участию в сирийской войне, укреплению сотрудничества с Турцией и некоторыми монархиями Персидского залива, а также налаживанию хороших отношений с Ираном, Россия окончательно вернулась на Ближний Восток (и даже не через черный ход). Однако у России по-прежнему есть слабое место, и именно из-за расширения ее влияния на Ближнем Востоке ее главный соперник, США, будут с еще большим усердием бить по этому слабому месту. Разумеется, речь идет о зависимости российской экономики от энергетики.
Сейчас российская экономика в хорошем состоянии, прежде всего, благодаря стабильным и относительно высоким ценам на нефть. Несколько лет назад все было иначе. Россия и сегодня живет под суровыми санкциями, введенными Западом против нее, но в 2015 году она столкнулась со значительно более опасной для нее проблемой — низкими ценами на нефть.
Особенно тяжелым моментом для России стало начало 2016 года, когда цена за баррель опустилась всего до 30 долларов.
Хотя в России довольно часто обсуждалась эта проблема, никакой диверсификации экономики в подлинном смысле россияне так и не провели. Для этого были бы необходимы многочисленные реформы, в том числе тяжелые, и ничто не говорит о том, что Кремль действительно готов их начать (хотя бы во время нынешнего нового шестилетнего мандата Путина).
Первого марта текущего года, выступая с речью накануне выборов, Путин не вселил надежд на то, что будет заниматься масштабными социальными и экономическими реформами. Вместо этого большую часть выступления он посвятил стратегическим вопросам. Из этого можно сделать вывод, что Россия удовлетворена сложившейся ситуацией на рынке нефти, в особенности, если учесть прогнозы, согласно которым цены на нефть продолжат медленно расти в течение ближайших нескольких лет. Сиюминутное ощущение стабильности — как и тот факт, что рейтинговое агентство «Эс энд Пи» (S&P) в этом году подняло ей рейтинг, то есть больше она не входит в категорию «барахла» («junk-категория») — может в долгосрочной перспективе, а возможно и раньше, выйти России боком.
Дело в том, что стоимость энергоносителей — не единственное, за чем Россия должна следить. Второй важный аспект: как эти энергоносители доставить конечным потребителям.
Конечно, крупнейшим покупателем газа, прежде всего российского, является Европа. ЕС ввозит 69% газа из-за рубежа. Из них 37% — российский газ, 33% — норвежский, и 11% — алжирский.
Энергетика, точнее экспорт энергоносителей, — слабое место российской экономики, поскольку экспорт можно напрямую физически блокировать. Например, сейчас США уже прилагают усилия для того, чтобы помешать строительству газопровода «Северный поток — 2» между Россией и Германией, аргументируя тем, что Европа попадет в еще большую зависимость от России (значительная часть европейских руководителей согласна с этим мнением). Некоторые страны-члены Европейского Союза особенно обеспокоены. Это, прежде всего, те, кто удовлетворяет сто процентов своих потребностей в газе за счет российских поставок (речь идет об Эстонии, Словакии, Финляндии, Латвии и Литве). К ним приближается Болгария (97%), Венгрия (83%) и Словения (72%).
Как известно, несколько газопроводов проходит через Украину, и в первую очередь этим объясняется та «нервозность», которую у России вызвала новость о свержении Януковича и приходе к власти прозападных кругов.
Карту газопроводов, несомненно, часто изучают российские соперники, которые понимают, что проще всего поставить Россию на колени, перекрыв поставки ее энергоносителей в Европу. Конечно, сделать это невозможно, поскольку Европа не может пожертвовать собственным существованием. И тем не менее подобные планы строятся (они, в частности, предполагают повышение продаж американского СПГ в Европе).
Вообще у российских соперников после долгого изучения энергетических карт мира могут родиться самые разные идеи. Одна из последних, которую откровенно изложил американский министр внутренних дел Райан Зинке (Ryan Zinke), заключается в том, что Россия, закрепившись на Ближнем Востоке, хочет взять под контроль поставки энергоносителей в этом регионе так же, как уже контролирует значительную их часть в Европе. Зинке пошел дальше и предложил США физически блокировать Россию, воспользовавшись военно-морскими силами.
Вскоре последовала реакция российского парламента, краткая и четкая: «Морская блокада означала бы войну».
Обратимся к тому, что Зинке еще сказал о возможной блокаде. «У Соединенных Штатов есть такая возможность — благодаря нашему флоту — следить за тем, чтобы морские пути были открыты, и, если необходимо, их заблокировать, чтобы убедиться, что российские энергоносители не выйдут на рынок», — заявил Зинке в пятницу на конференции в Питтсбурге.
«У России в запасе есть всего одна схема, и ее экономика зависит от ее способности продавать энергоресурсы. Полагаю, основная причина, по которой они пришли на Ближний Восток, в том, что они хотят торговать энергоресурсами так же, как они делают это в Восточной Европе», — сказал Райан Зинке.
В этой связи он вспомнил также Иран, заявив, что тут возможны два варианта. Есть военный вариант, которым, по словам министра, лучше не пользоваться. И есть экономический вариант, который также применим к России. По сути Зинке полагает, что США с каждым днем становятся все более сильным экспортером нефти и газа (благодаря спорной технологии фрекинга, то есть гидравлического разрыва) и поэтому вскоре могут вытеснить Россию и Иран с рынка. С этой теорией не все согласны, и вопрос остается открытым.
Факт в том, что американская добыча переживает значительный подъем, в том числе в сфере сланцевого газа, что подтверждают данные. Согласно некоторым прогнозам, США действительно вскоре станут крупным экспортером газа.
Администрация Трампа уже начала активную кампанию в поддержку продажи СПГ в Европе и рекомендует Германии отказаться от газопровода «Северный поток — 2», поскольку он просто «не понадобится».
Россия, в свою очередь, отмечает, что из амбициозной американской идеи ничего не выйдет, поскольку российский газ для Европы намного дешевле. Но тут все зависит от политики. Кто гарантирует, что некоторые европейские страны не согласятся покупать дорогой американский газ, если Трамп станет принуждать их к этому разными способами (а их у него масса)? Свою роль играет еще один фактор, о котором Россия и слышать не хочет: расходы на добычу технологией фрекинга резко сокращаются, благодаря чему снижается и цена на СПГ.
Конечно, между США и Европой всегда будет Атлантика. Хотя технически возможно (по крайней мере очень желательно) проложить газопровод по дну Атлантического океана и таким образом соединить Америку с Европой, почти с полной уверенностью можно сказать, что это никогда не произойдет. Просто потому что газопровод не окупится. Доставлять газ танкерами и дешевле, и эффективнее (сжиженный газ сокращается в объеме в 600 раз!).
Однако вернемся к морской блокаде, о которой говорил Зинке. Что это была бы за блокада и где? Министр упомянул о возможном российском контроле над энергетическим рынком на Ближнем Востоке, однако эта фраза кажется незаконченной. Какого рынка? Ведь Ближний Восток буквально «сочится нефтью». На это обратил внимание и российский политик Алексей Пушков, назвав «полным бредом» идею о том, что Россия может поставлять энергоресурсы на Ближний Восток или строить подобные планы.
Однако ситуация не так проста, как преподносит ее Пушков. Да, на Ближнем Востоке полно нефти, однако это не означает, что некоторые регионы не могут стать крупными импортерами российского газа. Одна из таких стран — Саудовская Аравия, которая вот уже некоторое время стремится снизить свою внутреннюю зависимость от нефти (саудовские власти хотят еще долго отправлять свою нефть на экспорт). Россия, в свою очередь, хотела бы продавать Саудовской Аравии свой СПГ, добытый в Арктике. Кстати, в конце прошлого года саудовский министр энергетики Халид Аль-Фалих присутствовал на церемонии первой отгрузки российского СПГ из Арктики Саудовской Аравии. Российский призыв ясен: «Покупайте наш газ и сохраните свою нефть!»
Поэтому когда Зинке говорит об американских планах физической блокады российских энергетических интересов на Ближнем Востоке, это не «полный бред», как сегодня утверждают некоторые российские политики.
У России на Ближнем Востоке есть два серьезных конкурента: Саудовская Аравия конкурирует с ней в нефтяной отрасли, а Катар — в газовой (он вообще является крупнейшим экспортером СПГ в мире). Конкурентам Россия противопоставила дипломатию и выстраивает свой образ страны, которая будет играть ключевую роль в решении конфликта на Ближнем Востоке (сейчас она этим и занимается в Сирии, подавая пример остальным). Какова конечная цель этой стратегии? Россия стремится усилить свое влияние на Ближнем Востоке настолько, чтобы этот регион не представлял угрозы для ее поставок на европейский рынок (вспомним идею «газопровода смерти», который связал бы Катар через Сирию с Европой). Кроме того, россияне заинтересованы в том, чтобы, обеспечив себе достаточную долю на Ближнем Востоке, воспользоваться этим регионом как трамплином для выхода на всегда «голодные» рынки Азии.
США есть чем ответить: они будут продолжать оптимизацию добычи, а затем и доставки СПГ в Европу и другие регионы мира. В глобальном масштабе будет интересно наблюдать за этим противоборством методов, технологий, бизнеса и дипломатии как подтверждением того, что США не всегда (когда у них нет возможности воспользоваться более изощренными методами) хватаются за оружие.
Идея о том, что США могут в будущем воспрепятствовать российским планам, устроив морскую блокаду, исключительно опасна, и тем не менее именно об этом совершенно откровенно говорит нынешний министр внутренних дел Соединенных Штатов Райан Зинке (и, несомненно, не он один). Подобные идеи будут регулярно обсуждаться уже весьма скоро — в ближайшие десять лет. Поскольку соперничество на международном уровне рассматривается, в том числе, с учетом военных факторов, опасность столкновения России и США только возрастет. К подобному развитию событий обе стороны будут более подготовлены, чем сейчас, когда они лишь поддерживают междоусобное противостояние сторон в Сирии.