«США вместе с Иракским Курдистаном продолжают опаснейшую игру, нацеленную на создание Большого Курдистана».
Эти слова принадлежат министру иностранных дел России Сергею Лаврову.
До настоящего времени Россия в своей политике воздерживалась от выступлений против курдских групп в регионе.
А это заявление Лаврова содержит выражения, которые контрастируют с такой политикой.
Что значит это заявление, сделанное самым авторитетным лицом российского министерства иностранных дел? Россия идет на изменение своей курдской политики? Если такое изменение действительно имеет место, какие причины лежат в его основе? Или заявление Лаврова — это лишь определенный дипломатический ход?
Выстроить последовательность событий
Четкие ответы на эти вопросы может дать только время, но, как отметил уважаемый Сонер Полат (Soner Polat) в опубликованной в газете «Айдынлык» (Aydınlık) 24 сентября 2018 года статье под названием «Россия и восток от Евфрата», путем «выстраивания последовательности событий» мы можем проанализировать, в каком направлении способен эволюционировать этот процесс.
В этой связи перечислим заявления, сделанные российским министерством иностранных дел относительно севера Сирии, и добавим важные события, произошедшие в регионе.
17 сентября между Турцией и Россией было подписано сочинское соглашение, предполагающее ликвидацию радикальных групп в Идлибе.
В тот же день российский военный самолет, курсировавший в воздушном пространстве Сирии, был сбит по ошибке сирийскими силами в результате провокации израильских самолетов.
Сразу за этим инцидентом последовало заявление Лаврова от 22 сентября «главная проблема в Сирии — восток от Евфрата». Именно оно стало темой соответствующей статьи Сонера Полата и дало первый сигнал об изменении курдской политики России.
Ситуацию, которую Лавров назвал «проблемой», конкретизировала официальный представитель министерства иностранных дел Мария Захарова в заявлении от 10 октября, подвергнув критике поддержку, оказываемую США курдским группам в Сирии на пути обретения государственности: «Такое квазигосударственное строительство вызывает раздражение некурдского населения — арабов, ассирийцев, туркоманов».
Этим заявлением Россия впервые объявила, что в регионе предпринимаются попытки создать курдское государство в интересах США, и что она против такой ситуации.
Наконец, 12 октября Лавров в интервью, часть которого мы процитировали в начале нашей статьи, сделал заявления, отчетливо обнаруживающие изменение курдской политики России: «Не соглашусь с вами в том, что Идлиб — это последний проблемный район на территории Сирии. Там к востоку от Евфрата есть огромные земли, где происходят абсолютно неприемлемые вещи. Эти земли США стараются использовать через своих сирийских союзников, прежде всего курдов, для того, чтобы создать там квазигосударство. На этой территории США абсолютно незаконно пытаются создать квазигосударство и сделать все, чтобы формировать там условия для нормальной жизни своих подопечных. (…) США вместе с Иракским Курдистаном продолжают опаснейшую игру, нацеленную на создание Большого Курдистана».
Сигнал Израилю через Большой Курдистан
В заявлении Лаврова есть следующие важные сигналы:
1) становится понятно, что Россия перевела действующие на севере Сирии курдские группы в разряд мишеней в силу их сотрудничества с США;
2) говоря, что Идлиб — не последний проблемный район на территории Сирии, Россия указывает на восток от Евфрата как на следующую цель для стран региона;
3) в заявлении, несмотря на то, что это остается за рамками основной темы, также используются выражения в упрек Барзани и Талабани, действующих на севере Ирака; таким образом дается сигнал о том, что Россия позиционирует себя против всех сепаратистских курдских групп;
4) а ключевое место заявления: проект Большого Курдистана впервые поднимается на повестке дня официальными лицами России.
Рассматривая выбор российским министерством иностранных дел момента для заявлений, посягающих на курдское государство, которое желают создать в регионе, мы можем констатировать, что такие заявления начались сразу после уничтожения российского самолета в результате провокации Израиля, и их дозировка постепенно увеличивается.
Очевидно, беря на прицел курдские группы и прежде всего Талабани и Барзани — преданных союзников Израиля в регионе — русские действуют в направлении изоляции руководства Тель-Авива.
А употребление Лавровым понятия «Большой Курдистан», которое часто используют страны региона, чтобы подчеркнуть отношения между Израилем и курдскими группами, является еще одним доказательством того, что в заявлении косвенно берется на прицел Израиль.
Если в случае повышения политического напряжения между Москвой и Тель-Авивом от российского министерства иностранных дел в последующие дни поступит заявление «Большой Курдистан — проект второго Израиля», это не будет удивительным.
Слабое звено отношений Турции и США
Еще один важный момент, который обращает на себя внимание с точки зрения выбора времени для таких заявлений: они последовали сразу за подписанием Россией и Турцией сочинского соглашения с целью урегулирования идлибской проблемы.
Можно сказать, что посредством заявлений, которые берут на прицел курдские группы, Россия стремится удержать Турцию в рамках астанинского процесса и не допустить возможного смягчения напряженности в отношениях Анкары и Вашингтона.
Не секрет, что поддержка, оказываемая США Рабочей партии Курдистана / Отрядам народной самообороны и другим подобным террористическим группам, действующим в Сирии, является слабым звеном турецко-американских отношений, и то, что Москва проводит политику с учетом этого факта, является вполне нормальной ситуацией.
В свете этих событий мы можем сказать, что Россия, делая подобные заявления, преследует три основные цели:
1) выступив против курдского государства, которое желают создать в регионе, Россия объявила, что курдские группы, сотрудничающие с США, она перевела в разряд мишеней;
2) использовав понятие «Большой Курдистан» и взяв на прицел Талабани / Барзани, Россия пригрозила Израилю через его союзников;
3) Россия подчеркнула, что курдские группы, угрожающие национальной безопасности и территориальной целостности Турции, поддерживаются США, и заняла позицию против этих групп; таким образом Россия также пытается препятствовать возможному смягчению в турецко-американских отношениях, которые ухудшились из-за поддержки, оказываемой курдским группам.
С точки зрения стран региона, которых проект «Большой Курдистан» делает мишенью, и прежде всего Турции, изменение риторики России — положительное событие.
А ответ на вопрос о том, является ли это изменение тактическим дипломатическим ходом или стратегическим шагом, как мы отметили выше, даст время.