Какие бы политические и электоральные соображения не стояли за решением израильского министра обороны Авигдора Либермана уйти в отставку (а это правда), этот шаг безусловно является одним из главных признаков политической победы борцов сопротивления в секторе Газа. Если бы это нельзя было назвать беспомощностью перед сопротивлением, то он бы не взял на себя инициативу уйти в отставку именно сейчас. Другими словами, мы столкнулись с событием, которое способствует лучшему пониманию двух основных факторов, каждый из которых сыграл свою роль. Это победа борцов сопротивления в секторе Газа и политическая и партийная борьба за правый электорат.
Израиль не смог подавить сопротивление и сдержать его, когда увеличил масштаб своих атак на сектор Газа. Сопротивление в свою очередь продемонстрировало готовность и решимость дать максимально действенный ответ, используя ракеты и боевую силу. Тогда Тель-Авив осознал, что у него есть лишь один выбор: либо пойти на открытое сражение, которое затронет глубину израильской территории вплоть до Тель-Авива, уйдёт за его пределы и предполагает ракетные обстрелы, или принять разработанную формулу прекращения огня, с тем чтобы избежать дальнейших человеческих и политических потерь, а также ущерба в сфере безопасности.
Основываясь на предыдущем опыте, информации о продолжающемся продвижении сил сопротивления в секторе Газа и выбор, сделанный руководством фракций в секторе, политические лидеры и руководители служб безопасности обнаружили, что обязаны занять четкую позицию в отношении цели, которой они хотят достичь по каждому из обсуждаемых вариантов. Хотят ли они оккупировать сектор Газа? Что произойдет в этом случае? Хотят ли они ослабить возможности сопротивления, не прибегая при этом к прямой военной оккупации? Или они просто хотят увеличить потенциал сдерживания? Как можно достичь каждой из этих целей с наименьшим количеством потерь и за наиболее короткий срок? Готовы ли они нести значительные людские, экономические и иные потери для достижения какой-либо из этих целей?
Можно с уверенностью сказать, что эти и другие вопросы обсуждались в процессе принятия решений в свете твёрдого желания вести боевые действия и способности вести их в течение длительных периодов времени, что сопровождалось также изучением региональных условий и стратегических приоритетов израильского образования на данном этапе.
Как и ожидалось на тот момент, Израиль сделал выбор не в пользу крупномасштабной военной операции против сектора Газа. В этом контексте следует усматривать мудрость сопротивления, которое в своей ответной реакции нашло баланс между стойкостью и твердостью и отсутствием давления на врага, чтобы не подтолкнуть его к вариантам, с которыми не хотел бы столкнуться на данном этапе. Кроме того, сопротивлению удалось превратить возможность ведения боевых действий в глубине израильской территории в инструмент для шантажа и предотвратить выбор Тель-Авивом более драматических сценариев.
Таким образом, стал совершенно очевиден тот факт, что этот этап боевых действий стал дополнительным показателем изменения баланса сил между сопротивлением и израильским образованием. Это наглядно иллюстрирует тот факт, что силы сопротивления в Ливане и Палестине стали основным двигателем конфликта. Это также укрепило оптимистичный взгляд на будущее кризиса в свете зависимости сил сопротивления в Палестине и Ливане от региональной оси, которая простирается от Палестины до Тегерана.
Что касается израильской внутренней политики, то было совершенно ясно, что Либерман, несмотря на свои лозунги в отношении сектора Газа, принял решение уйти в отставку, осознавая, что отрицательно влияет на имидж Израиля. Однако, цель всего этого заключается в том, чтобы повысить свою популярность в правом лагере в надежде, что это будет способствовать улучшению позиций на предстоящих выборах. Это особенно актуально сегодня в свете результатов опросов общественного мнения: наблюдается снижение популярности его партии, а некоторые ожидают, что она вскоре будет вытеснена из Кнессета. Таким образом, отставка Либермана может привести к началу избирательной кампании, принять участие в которой придётся всем членам правительства. Что касается влияния его ухода с должности главы оборонного ведомства, то ожидается, что это никоим образом не повлияет на министерство обороны и эффективность его деятельности, тем более, что на нем не осталось «его отпечатков пальцев». Скорее на политические решения оказывали влияние оценки ведомства в целом.
В то же время отставка Либермана вместе с министром репатриации и интеграции и членом его партии «Наш дом — Израиль» Софой Ландвер стала причиной встряски правительства, парламентская база которого сократилась до 61 члена Кнессета (половина плюс один). Это указывает на то, что политическое руководство оказалось в настоящем тупике по отношению к вариантам действий, которые можно предпринять в секторе Газа, а также на то, что эти соображения безопасности пересекаются с предвыборными интересами. Примечательно, что Либерман не критиковал руководство армии, которое продвигало и настаивало на одобрении прекращения огня, но сосредоточил свою критику на премьер-министре, что оправдал тем, что институт безопасности зависит от политического истеблишмента, который и определяет политику ведомства, и, на его взгляд, этот истеблишмент потерпел провал и принял неверные решения.
В результате этой встряски правительства оценки ситуации на политической арене разделились. Одни считают, что бывший министр будет стремиться к продолжению работы правительства в рамках узкой коалиции, тем более, что Израиль фактически вступил в предвыборную фазу, хотя официально об этом объявлено не было. Согласно сообщениям СМИ, Нетаньяху возьмет на себя портфель министра обороны, несмотря на требования партии «Еврейский дом» передать его лидеру этой партии Нафтали Беннет в качестве условия для пребывания в коалиции, что поставит его под давление со стороны одного из своих главных соперников в правом лагере.