Эва Курек (Ewa Kurek) в своей работе «Умом Россию не понять», констатирует, что наша ошибка в мышлении «о России и невозможности ее осознать, связана с тем, что мы постоянно прикладываем к ней мерку своего опыта и западных ценностей». Мы, поляки, оцениваем православие через призму наших взаимоотношений с католицизмом (который на протяжении веков защищал права подданных от деспотизма властей, а также выступал институтом, способствующим формированию социального капитала и развития науки). В России, в свою очередь, религия стала инструментом власти, служащим порабощению людей.
Фундаментом патологической политической системы в России служила патологическая иррациональная духовная традиция Православия, провозглашающего непознаваемость божественной сущности, а также возможность слияния с богом в единое целое при помощи молитвы, медитации и дыхательных упражнений. Эту патологическую иррациональную духовность переняли у россиян евреи, создав хасидизм, обещающий обретение единства с богом посредством танца, пения и экстатической молитвы. Хасидский цадик, как и православный старец, мог не быть мудрецом: ему достаточно было «видеть» будущее и «исцелять». Православный исихазм и еврейский хасидизм создали «очень важный пласт духовной и ментальной общности» между русскими и евреями.
Григорий Палама в XIII веке провозглашал индивидуальное обретение единства с богом, а в XIV патриарх Филофей говорил об обожении всего мира. Его теории стали фундаментом российского мессианства, предполагающего, что Россия посредством своей имперской экспансии спасет мир. Этот культурный конструкт использовали коммунисты, а сейчас он служит фундаментом для российского империализма.
Проявлением отрицания роли разума выступали в Православии юродивые — безумцы, которых православные считали святыми мудрецами, веря, что эти спящие на улице и зачастую ходящие без одежды богохульники могут исцелять и предсказывать будущее. Эта традиция позволила добиться успеха Распутину.
Как пишет один из кремлевских идеологов Александр Дугин, православие и христианство — это две разные вещи, поскольку первое ближе не к религии, а к традиции, к тому, что принято называть язычеством. Эва Курек в своей книге называет московское православие «сектантским религиозным продуктом», наполненным с XV века «языческим содержанием».
В эпоху царизма Россия была изолированным от мира тоталитарным государством, во главе которого стоял царь — тиран, обладающий абсолютной светской и духовной властью. Петр I, алкоголик, садист и кощунник, сделал церковь, которая всегда благословляла российский империализм, частью государственного аппарата. «Россияне провозгласили святыми самих себя и захваченные ими территории», а их мессианизм сделал святыми преступления и захват чужих земель.
В свою очередь, само православие (служащее инструментом политики России) на протяжении долгих веков считало своим врагом Католическую церковь. В 1054 году произошел Великий раскол. Все началось с того, что папа римский Лев IX запретил использование восточного обряда в Южной Италии, в ответ на что византийский император запретил использование западного обряда на своей территории. Это привело к взаимному провозглашению анафемы. В 1439 году Ферраро-Флорентийский собор (признававший верховенство папы римского) предпринял попытку объединить христиан, но Москва отвергла ее: она ориентировалась на экспансию, а православие могло оказать пропагандистскую поддержку в продвижении империализма. В 1453 пал Константинополь. В 1547 году Иван Грозный стал первым венчанным на царство царем. В 1589 Москва учредила свой патриархат.
Ударом для российского империализма стала Брестская уния 1596 года. Тогда «Православная церковь в Речи Посполитой перешла в подчинение папы римского (…), признала католическое вероучение, но сохранила свою литургическую традицию». Греко-католические церкви, связанные с Римом, появились также в Словакии, Венгрии и Румынии. К сожалению, в 1633 году часть православных создала в Речи Посполитой свою церковь, которая подчинялась Киеву, а, следовательно, Москве, что позволило той вмешиваться в польские дела, а позже найти предлог для раздела нашей страны.
Отличающееся в цивилизационном плане от российского культурное сообщество Западной Европы сформировалось в X-XI веках. Предшествовало этому крещение Франции и Ирландии в V веке, Шотландии, Испании и Британии в VI, Германии в VII, а Хорватии, Чехии, Венгрии, Польши и Дании в X веке. В 999 году в Исландии «собрание свободных мужей путем голосования решило принять в качестве государственной религии христианство». В XI крещение приняли Швеция и Норвегия. В X веке Церковь переживала глубокий кризис, проявлявшийся в падении морали, нравственном разложении папства и распространении явления святокупства (покупки священного сана), но его удалось остановить при помощи реформы монашеских орденов, образцом для которой послужили порядки в Бенедиктинском аббатстве Клюни в Бургундии.
Лев IX запретил светскую инвеституру (назначение на церковную должность феодалами), симонию и ввел процедуру избрания папы римского кардиналами. Это позволило Церкви обрести независимость от светских властей. При папе Григории VII было провозглашено верховенство церковной власти над светской, а папа получил право освобождать подданных от обязанности подчиняться государству. Это привело к конфликту между папой и императором Священной Римской империи, который хотел сохранить контроль над Церковью. Польша в этом противостоянии встала на сторону Григория VII. Святой отец отлучил Генриха IV от Церкви, а тому пришлось в итоге каяться перед ним в Каноссе. В результате шагов Григория VII светская власть потеряла контроль над одной из областей общественной жизни. По этому католическому образцу в Европе начали создаваться многочисленные общественные организации, ставшие фундаментом гражданского общества, социальной самоорганизации — явлений, которых не знали в России из-за того, что вера служила там инструментом власти.
Лишенные католического общественного капитала, находящиеся под влиянием православия россияне не считают свободу ценностью, насаждают террор власти, стремятся избавиться от самоуправления и активной гражданственности.
Их многовековая ненависть к католицизму проистекает из того, что тот продвигает идею индивидуальной свободы, индивидуального спасения, ответственность и рациональность. Эти идеи противоречат российской концепции подчинения власти, из которой следует отсутствие логики и нежелание нести ответственность за себя. Папство Россия ненавидит за защиту прав порабощенных ей католических народов. Русское самосознание сегодня опирается на коллективизм, а не индивидуализм, государство в России — это все, а отдельный человек — ничто. И эту ненависть воспитывали в россиянах на протяжении многих веков: и при царе, и при большевиках, и при Путине.