«От Гжатска до Михайловской, деревни между Дорогобужем и Смоленском, в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с колокольни Ивана Великого». Так в своих мемуарах французский генерал Филипп-Поль де Сегюр описывает, как в 1812 году, чтобы оторваться от своих преследователей, «Великая Армия» была вынуждена бросить все, что было награблено во время Русской кампании. К несчастью для французских солдат, это не спасло их от холодов, голода и болезней. В ходе отступления французов погибло больше, чем самих русских.
Но не только это французы вынуждены были оставить в Семлевском озере. По словам Филиппа-Поля де Сегюра, на дне озера оказались также «трофеи», «слава» и вообще «те блага, ради которых мы пожертвовали всем», которые скоро стали только бременем. «Теперь речь шла не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти ее», — добавлял французский офицер. Для французов это было крайне болезненно, но необходимо: «При этом великом крушении армия, подобно большому судну, разбитому страшной бурей, не колеблясь, выбрасывала в это море льда и снега все, что могло затруднить и задержать ее движение!»
По мнению историков, сокровища, затонувшие в Семлевском озере (под Смоленском, к западу от Москвы), включали в себя также ювелирные украшения, бриллианты и жемчуг. Это подтверждают мемуары французского генерала Луи-Жозефа Вьонне «В России с наполеоновской армией: мемуары майора Вьонне, 1812». Он пишет, что «армия Наполеона собирала все алмазы, жемчуг, золото и серебро из московских соборов» и упоминает (так же как и Филипп-Поль де Сегюр) даже о самом «кресте из собора Василия Блаженного». Таким образом, очевидно, что грабеж, так же как и 250 тысяч погибших, действительно имели место в ходе кампании.
Очевидно и то, что в ходе бегства во Францию все эти богатства были упакованы для транспортировки. Это подтверждает тот же Вьонне в своих мемуарах: «Тогда-то он [Наполеон] и велел обобрать церкви в Кремле и взять оттуда все, что может служить трофеем для его Великой армии». Все это было погружено на повозки. По сей день неизвестно, что же произошло с этими сокровищами, которые, по мнению историков, составляли около 80 тонн веса. Где они остались? Что с ними случилось? Как объясняет «Би-Би-Си», за последние 200 лет сотни людей обшарили каждый сантиметр озера в надежде найти сокровища. Все они не нашли абсолютно ничего.
По крайней мере, до недавнего момента. Один российский исследователь, Вячеслав Рыжков, на прошлой неделе заявил, что загадка потерянного золота Наполеона, наконец, решена. По его словам, «охотники за сокровищами искали не в том месте». Как он сказал местной газете «Рабочий путь», французы должны были сосредоточиться у города Рудня, недалеко от границы с Белоруссией, всего в 200 километрах от Семлева. Историк, однако, не отрицает, что существующая теория также заслуживает доверия, поскольку известно, что в этом регионе «Великая Армия» оставила большое количество оружия и боеприпасов. Тем не менее, он считает, что два столетия спустя пришло время признать, что клад может находиться в другом месте.
Русская кампания
Это сокровище было одним из немногих трофеев, которые солдаты Наполеона смогли вынести из Русской кампании. Все началось в 1812 году, когда Бонапарт отправил 675 тысяч человек из своей армии в ледяные восточные степи. Изначально план состоял в том, чтобы не допустить нападения Александра I на Польшу, но в конце концов поход превратился в наступление на самое сердце России. Фатальная ошибка, которую предсказал русский царь в письме, датированном началом предыдущего года: «Французы храбры, но длительные лишения и плохая погода вымотают их, и они потеряют мужество. Русская погода и зима будут сражаться на нашей стороне». И царь был прав, хотя Наполеон об этом не догадывался.
После нескольких месяцев сражений Бонапарт подошел к самой столице. Русские никогда не думали, что Москва подчинится желаниям француза. «Наполеон подобен быстрому потоку, который мы сейчас не можем остановить. Москва — это губка, которая всосет его в себя», — сказал князь Михаил Кутузов, увидев французов у стен города. Он ошибался. Перед непреодолимым напором французов город был покинут. В нем осталось всего 15 тысяч человек из 250 тысяч жителей. 13 сентября императору вручили ключи. «Великая армия» с криками «Москва! Москва!» вошла в город. Наполеон, со своей стороны, просто буркнул: «Ну вот, наконец, тот самый город: давно пора!».
Наполеон вошел в Москву утром 15 сентября и поселился, в соответствии со своим статусом императора, в Кремле. Однако только после того, как было установлено, что ничто в нем не представляет опасности. «Город такой же большой, как Париж, в нем есть все», — писал он Жозефине. Несмотря на пожары, устроенные русскими, Наполеон считал, что дело сделано. Тогда для него закончилась война. Грубая ошибка, учитывая, что город не был готов принять 100 тысяч солдат Бонапарта. По словам историка Эндрю Робертса, через несколько недель в костры полетела мебель, а солдаты питались гнилой кониной.
Разграбление России
Но ни холод, ни голод, ни опасные пожары, которые русские устроили в первые дни, не помешали солдатам разграбить всю Москву. Жадность привела к смерти сотен солдат. Десятки рисковали своей жизнью (и теряли ее) ради еще одной реликвии. И все потому, что, по словам самого Наполеона, они «грабили среди пожаров». «Когда москвичи очистили город после ухода французов, они нашли обуглившиеся останки 12 тысяч человек и более 12 с половиной тысяч лошадей», — рассказывает Робертс.
Вот так после нескольких месяцев борьбы и продвижения эта «Великая армия» вынуждена была начать массовое отступление, в котором болезни и холод в конечном итоге унесли жизни тысяч солдат. Цель состояла в том, чтобы добраться до штаба в Смоленске, на западе страны (и где находится Семлевское озеро). Солдатам обещали, что там они смогут восстановить силы перед возвращением домой. Однако на деле начали расти беспорядки и недоверие, что сильно задерживало продвижение.
Филипп-Поль де Сегюр вспомнил это так: «С этого дня мы стали меньше рассчитывать друг на друга [… ]. Отчаяние и отсутствие дисциплины быстро передавались от одного к другому […]. С тех пор на каждом бивуаке, при всех трудных переходах, во всякую минуту от организованного войска отделялась еще некоторая часть, которая отказывалась сохранять порядок. Однако были еще люди, которые боролись с этим падением дисциплины и отчаянием [… ]. Люди необыкновенные, они подбадривали себя напоминанием о Смоленске, который им казался уже близко, там им была обещана помощь».
Понять страх солдат перед наступлением русских можно, прочитав срочное послание Наполеона Бонапарта, отправленное одному из его маршалов незадолго до прибытия 9 ноября в Смоленск. В нем император призывал его к отчаянной атаке, способной предотвратить катастрофу и спасти 40 тысяч солдат: «Через несколько дней тыл уже будет захвачен казаками; завтра армия и Император будут в Смоленске, однако сильно истощенные после похода в 120 верст. Предпримите наступление, от этого зависит спасение армии; каждый день задержки — это бедствие. Кавалерия идет пешком, холод убил всех лошадей. Действуйте! Это приказ императора и необходимости».
По словам Филиппа-Поля де Сегюра, именно в Смоленске Наполеон приказал своим солдатам бросить все трофеи в Семлевское озеро.
«От Гжатска до Михайловской, деревни между Дорогобужем и Смоленском, в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Смелевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с колокольни Ивана Великого. Трофеи, слава и те блага, ради которых мы пожертвовали всем, стали нам в тягость; теперь речь шла не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти ее. При этом великом крушении армия, подобно большому судну, разбитому страшной бурей, не колеблясь, выбрасывала в это море льда и снега всё, что могло затруднить и задержать ее движение!»
Новая теория
До настоящего момента охотники за сокровищами в поисках этого предполагаемого сокровища отталкивались от текстов Филиппа-Поля де Сегюра. Тем не менее, с тех пор, как в 1830 году начались поиски, удачи не было. Поэтому Рыжков предположил, что рассказ офицера был обманом, призванным отвлечь внимание от истинного местонахождения потерянного сокровища Наполеона. Его теория, которая попала в СМИ всего неделю назад, утверждает, что Наполеон отправил конвой на Семлевское озеро для видимости, а трофеи тем временем направлялись на юг, в Большую Рутавечь.
Рыжков делится своей теорией в нескольких местных газетах. Он говорит, что во время вывода войск Наполеона в городе был замечен конвой, а анализ воды из озера, взятый в 1989 году, показывает необычайное количество ионов серебра. Поэтому он утверждает, что Наполеон приказал своим инженерам построить «подводную сокровищницу», в которой он оставит трофеи до своего возможного возвращения. «При наличии необходимых специалистов мы можем спасти сокровище и поднять его со дна озера», — утверждает историк в местных средствах массовой информации.
Но не все согласны с этой теорией. Бывалый охотник за сокровищами Владимир Порываев, эксперт по золоту Наполеона, заявил СМИ, что эту теорию следует отвергнуть. Во-первых, он не согласен с идеей о том, что Бонапарт мог разделить свой конвой и использовать одну часть для обмана. «Это просто вымысел. За два века историки задокументировали движение Наполеона в Русской кампании по дням. Очень маловероятно, что он покинул свою армию и взял с собой часть из тех 400 повозок», — отметил он.
Аналогично его мнение насчет того, что трофеи могли быть доставлены в Большую Рутавечь. «Это чистый вымысел. Невозможно было построить плотину при помощи нескольких сотен солдат кавалерии всего за несколько дней, а затем соорудить "подводную сокровищницу", чтобы спрятать драгоценности. Может, у них и снаряжение для дайвинга имелось?» — говорит он. В связи с этим Владимир Порываев также отметил, что у воды озера может быть высокий уровень ионов серебра из-за естественных условий местности. Поэтому он неоднократно призывал Рыжкова подкрепить свою теорию документальными доказательствами, а не простым красноречием.