Мариуполь. Война на Донбассе продолжается где-то на юге, за трубами, загрязняющими воздух Мариуполя, города, где проживают полмиллиона жителей, сливающихся с бесцветным городом и свинцовым небом. Пророссийские ополченцы стоят километрах в 20 отсюда. Здесь, на южном фронте, Украина ожидает их следующего наступления.
Действительно, самопровозглашенные республики Донецка и Луганска вскоре могут попытаться оккупировать Мариуполь и объединиться с Крымом, тоже попавшим во власть сепаратистов. Почти 13 тысяч погибших, более двух миллионов эвакуированных за пять лет, и будет еще намного больше, если начнется новое наступление.
Россия, поддержав оккупацию угольного бассейна Донбасса, теперь нацелилась на огромные сталелитейные заводы Мариуполя. А также на его порт, расположенный в Азовском море, откуда отчаливает половина украинского экспорта. Москва уже взяла под контроль Керченский пролив, единственный выход к Черному морю, и украинское побережье оказалось фактически в изоляции.
Первые признаки войны можно заметить по блокпостам, ограничивающим все доступы в Мариуполь. Досмотр проводится скрупулезно, сепаратисты могут проносить в город оружие. Или просто контрабандную водку, которую «гонят» на оккупированных территориях. Повсюду развешаны патриотические плакаты и огромные портреты президента Петра Порошенко в защитной форме. Бесполезно искать украинские желто-голубые флаги на окнах, потому что жители опасаются прихода пророссийских ополченцев и неизбежной расплаты, уже наступившей в других городах. Даже кафе «Ветеран» — сеть заведений, где встречаются украинские патриоты — прикрывает знаки воюющих батальонов.
Пробоины нормальной жизни
Люди сторонятся конфликта, избегают разговоров о нем. Они пережили ужасные моменты в 2015 году, когда на них обрушились «Грады» сепаратистов, в результате которых погибли люди на рынке, расположенном на окраине города. Это была бойня, очередная, но не последняя: 30 мирных жителей были распластаны на асфальте, 90 были ранены. Пробоины нормальной жизни можно увидеть в переполненных молодежью барах и ресторанах в центре города. За столиками сидят и военные, тратящие свои скромные деньги на пиво и быструю любовь по сходной цене. А кто-то клянется друг другу в вечной любви. Как Антон и Юлия, взявшие суточный отгул, чтобы пожениться в военной форме, поднять бокалы на покрытых льдами берегах Азовского моря, насладиться медовым месяцем в отеле «Спартак» и вернуться на следующий же день на линию фронта.
Война постепенно стирает связи с Россией. Многие города Донбасса были переименованы, чтобы сжечь мосты с прошлым: Днепропетровск, Артемовск и Красноармейск получили новые названия Днепр, Бахмут и Покровск. Тысячи библиотечных книг оказались на свалках, их заменили текстами на украинском языке, подаренными женой президента Порошенко. Оборону держат только старые таксисты, которые не отвезут тебя до места назначения, если ты будешь говорить с ним на украинском языке.
Ничего не осталось
Признаки конфликта очевидны севернее, за пределами города. На песчаных пляжах Азовского моря, бывшем дешевом курорте для тех, кто не мог позволить себе поездку в Крым или на Черное море, сушу от воды отделяют теперь бесконечные ряды колючей проволоки. Враг расположился немного дальше, в Широкино, где среди разрушенных домов продолжают идти бои. На крыше полуразвалившегося многоэтажного дома украинские военные поднимают флаг Европы, бросая вызов снайперам и холодному ветру, дующему со стороны России.
Недалеко отсюда расположены останки небольшой деревни, где гнев пророссийских ополченцев не пощадил даже православной часовни у подножия холма. На стене гневная надпись: «Единственный свет божий — это свет сгорающей церкви». Потому что война на Донбассе нанесла смертельный удар и по вере, отделив спустя три века украинскую православную церковь от российского патриархата.
Прозвища бойцов
Дорога ведет на север, к Павлополю, где, вклинившись среди заминированных полей, проходит один из коридоров, связывающих две стороны фронта. Десятки расшатанных «жигулей» нетерпеливо ожидают от военных знака, что они могут проехать на проправительственную территорию. Вернутся они оттуда с сумками, переполненными предметами первой необходимости, товарами, которых не хватает на оккупированных территориях: лекарствами, одеждой. Даже едой. «Враг находится в паре километров», — говорит «Джон Богун», молодой командир взвода десантников. У всех бойцов есть свое прозвище, и это не просто прихоть: выдуманные имена используют, чтобы защитить родственников, оставшихся по ту сторону границы с врагом. Война раскидала всех по разным местам и, возможно, навсегда.
В Волновахе не знаешь, на чем остановить взгляд среди бесконечных голых заснеженных полей. На этой ровной, лишенной препятствий местности сепаратисты хотят попытаться осуществить наступление. В тылах зимуют украинские танкисты. Они смазывают гусеницы, разогревают двигатели, барахлящие от мороза. Несмотря на мороз и утомительное ожидание, настроение хорошее: они хорошо экипированы, лучше тренированы, не испытывают нехватки в припасах, в общем, не сравнить с добровольцами, которые в 2014 году остановили вторжение, будучи вооружены зачастую лишь тем, что придется, и собственным мужеством.
Даже вклад мирных граждан сыграл важную роль при отпоре, оказанном во время первого военного столкновения. Их называют партизанами, и они неустанно продолжают поставлять помощь в зону сражения. Натали — одна из таких «партизанок» и уже пять лет разъезжает «челноком» между Киевом и Донбассом. Больше 200 километров на старом, видавшем виды фургоне, потрепанном, как и дороги, по которым он несется на всей скорости. Натали останавливается в Опытном, в нескольких километрах от донецкого аэропорта. Здесь отчетливо слышен грохот артиллерийских снарядов сепаратистов, это близко. Волонтер привезла еду и одеяла бабе Рае, пожилой женщине, которая и слышать не хочет о переезде. Ее дом — залатанный стальными листьями и пластиковыми панелями, фасад которого поврежден осколками гранаты — один из немногих, не рухнувших зданий. Термометр показывает десять градусов ниже нуля, а здесь нет ни света, ни газа, ни воды. Нет и Вячеслава, мужа бабы Раи, которого обнаружили мертвым два месяца назад в кустах. Женщина убивается: «Мы приехали сюда в 1945, и здесь ничего не было». Возможно, она не знает или предпочитает не думать о том, что вокруг — снова пустота. Потому что от этой деревни остаются одни руины, страдание и надежды — Донбасс.