Трамп сказал, что США уйдут из Сирии. А потом все бесконечно запуталось. Уйдут или нет, неизвестно. Потому что, кроме самого Трампа, это решение мало кто поддерживает. Да, Россия, Сирия, Иран хотят, чтобы США ушли, но они не верят, что США выполнят заявленное.
Администрация Эрдогана поддерживает решение Трампа, поскольку верит, а точнее мечтает, что США в случае ухода оставят освобожденные территории Турции под видом «безопасной зоны». Однако на американском фронте нет никаких признаков, указывающих на реалистичность подобной фантазии. Нет, потому что существуют совершенно разные представления о том, что понимать под безопасной зоной и какие цели преследовать. Турецкая сторона представляет себе регион, который будет создан на востоке от Евфрата после операции по зачистке этих земель от террористов и аналогично районам проведения операций «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь» перейдет под контроль Турции.
А США имеют в виду регион, в котором будет продолжать присутствовать организация Партия «Демократический союз» (PYD) / Отряды народной самообороны (YPG) в положении полугосударственной структуры, при этом на линии границы не будет столкновений между ВС Турции и YPG, а общий контроль будет у США.
Из заявлений обеих сторон также становится понятно, что эта тема еще никак не обсуждалась между ними. У них большие сомнения по поводу мыслей и целей друг друга. Слова президента Эрдогана «мы ни в коем случае не можем допустить создания безопасной зоны, которая превратится в новое болото против нашей страны» — главный показатель этого.
Бывший спецпредставитель США в коалиции по борьбе с ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.) Макгерк (McGurk), который, хотя и ушел в отставку, является одним из тех, кто лучше остальных знает позицию США по Сирии, заявил, что у администрации Вашингтона нет конкретных планов относительно ухода из Сирии. К тому же Макгерк отметил, что Турция не займет место США в Сирии, США не могут положиться на Турцию из-за ее отношений с джихадистскими группами. А это свидетельствует как о том, что США не уйдут из Сирии, так и о том, что Турции не позволят зайти на восток от Евфрата.
Это заявление также показывает, что США не переложат борьбу с ИГИЛ в Сирии на Турцию. Даже если переложат, то операции, которые Турция будет проводить при логистической, экономической, разведывательной и воздушной поддержке США, на самом деле будут операциями США. Турция будет делать ровно столько, сколько скажут США, и будет направляться туда, куда ее направят США. Это будет не что иное, как подрядные работы по плану США.
С другой стороны, на днях американские военные дважды с перерывом в пять дней подверглись атакам на территории Сирии, которых с 2014 года не было. Приоритетной целью этих атак был сигнал США: «Не уходи», — а другой целью был сигнал Турции: «Не вздумай входить, или и ты столкнешься с такими же атаками».
Тем временем обращает на себя внимание визит в Турцию сенатора Грэма (Graham), выступившего в роли посредника между Эрдоганом и Трампом, и его заявления после переговоров. Грэм, кажется, взял на себя роль сенатора Маккейна (McCain), ушедшего из жизни в прошлом августе, ведь Грэм из его команды. Маккейн также встречался с президентом Эрдоганом в президентском дворце в Анкаре в феврале 2017 года, спустя месяц после того, как Трамп сел в кресло президента. Маккейн тоже выражал необходимость поддержки, защиты YPG, поддерживал вмешательство суннитских арабских сил в Сирию. Он был инициатором идеи создания исламской армии или арабской НАТО. Одним из подстрекателей шиито-суннитской войны.
Теперь то же самое говорит Грэм. То есть американская государственная политика периода Обамы продолжается и при Трампе, находит поддержку как в США, так и в Турции…
Хотя внешне кажется, что США и Турция спорят друг с другом и даже время от времени конфликтуют, на самом деле в Сирии они плывут в одной лодке. Но капитан — США, и лодка следует их курсом.
И вот в этих условиях сегодня, 23 января, в Москве впервые с 1 декабря 2018 года состоится встреча Путина и Эрдогана, которые в прошлом году провели восемь личных встреч и 18 раз поговорили по телефону. Следовательно, напряжение накопилось, и встреча будет острой, в духе «все или ничего», когда могут иметь место серьезные расхождения.
На одном конце стола — Эрдоган. Он говорит, что политика Турции полностью совпадает с политикой США, оккупировавшими восток от Евфрата в Сирии, что доверяет американскому президенту. Он переориентируется на восток от Евфрата и Манбидж, но пренебрегает легитимным хозяином этих земель Сирией и находящейся в САР для ее защиты Россией. К тому же он не смог выполнить своих обязательств в рамках соглашения по Идлибу.
На другом конце стола — Путин. Говоря, что Сирия установила контроль над Манбиджем и освобожденные США территории должны быть переданы дамасской администрации, он демонстрирует присутствие российских военных в регионе и проводит патрулирования. Он говорит, что в Идлибе, где Турция не выполнила своих обязательств, возросла террористическая угроза, террористические организации взяли под контроль Идлиб, и вместе с Сирией готовится к операции в Идлибе.
То есть, атмосфера за столом, очевидно, будет холодная как лед. Безопасная зона, по которой Эрдоган на самом деле не договорился с Трампом, превратилась в зону недоверия между Эрдоганом и Путиным. Путин полагает, что в Идлибе его и Россию бросили на полпути.
Очевидно, Путин готовится дать Эрдогану сигнал: «Или ты уладишь ситуацию в Идлибе, или покинешь Сирию. Манбидж и восток от Евфрата — дело Сирии и России». Потому что с точки зрения русских нынешняя ситуация в Идлибе не может сохраняться, при этом на востоке от Евфрата Дамаск и PYD близки к договоренности, там нет роли для Турции.