По мнению аналитиков агентства Блумберг, из-за Эль-Ниньо, то есть явления, заключающегося в повышении температуры вод в экваториальной части Тихого океана, 2019 год станет самым теплым за все последние десятилетия. Последствия, которые вызовет это потепление, могут оказаться для мирового сельского хозяйства катастрофическими. Самые серьезные потери урожая из-за засухи могут ожидать три важных центра, обеспечивающих мир продовольствием: Австралию, Бразилию и страны Юго-Восточной Азии.
Крупные экспортеры произведут меньше продукции, в результате объем предложения на мировых рынках уменьшится. Хотя в Юго-Восточной Азии сельское хозяйство ориентировано в первую очередь на производство риса, нерегулярные осадки приведут к снижению урожайности и там. В итоге спрос на продовольствие в мире может возрасти, а экспортеры не будут способны его удовлетворить. Цены вырастут, а в тех государствах, которые по экономическим причинам не смогут позволить себе увеличить объем закупок, начнется голод. Все это будет напоминать ситуацию накануне «арабской весны», однако, на этот раз проблемы окажутся куда более масштабными.
Политическим следствием событий, которые будут разворачиваться на рынке продовольствия, может стать изменение расклада сил в мире, тем более что, как предсказывают аналитики агентства Блумберг, два ключевых центра производства сельскохозяйственной продукции пострадают меньше остальных. Это будут США и Канада, а также регион Черного моря, то есть Россия и Украина. Удастся ли преодолеть мировой кризис и каким образом это произойдет, будет зависеть от политики этих стран.
Учитывая маячащие на горизонте выборы в Думу и падение рейтингов партии «Единая Россия», Путин может решить, что россияне не выдержат еще один год затягивания поясов, и повторить маневр 2010 года, когда он ввел временный запрет на экспорт российского зерна. Одновременно, опасаясь, что высокие цены на мировых рынках укрепят позицию нового президента Украины накануне выборов в Верховную раду, он будет дестабилизировать ситуацию в Донбассе и склонять Турцию блокировать транзит судов с украинским зерном. В этом контексте действия, которые предприняла Россия в Азовском море, выглядят совершенно понятными и вписывающимися в кремлевскую стратегию (особенно если учесть, что россияне экспортируют значительную часть своего зерна из портов этого региона).
Все начнется на Филиппинах
Первый взрыв общественного недовольства, вызванного повышением цен на продовольствие и падением доходов от экспорта риса, можно ожидать на Филиппинах, потом волнения распространятся на Малайзию и Мьянму. Однако настоящая катастрофа может разразиться в странах Восточной Африки. Голод спровоцирует очередную волну миграции, однако, на этот раз люди будут стремиться в Европу не для того, чтобы улучшить условия своей жизни, а для того чтобы просто избежать смерти.
Самая тяжелая обстановка может сложиться в Египте, который выступает крупнейшим мировым импортером зерна. Если цены повысятся, египетское правительство не сможет субсидировать хлеб и будет вынуждено отпустить цены. Следствием этого могут стать беспорядки и дестабилизация внутренней ситуации в этой играющей ключевую роль для расклада сил на Ближнем Востоке стране, то есть нас будет ожидать повторение событий 2011 года.
Если Соединенные Штаты не откроют свои хранилища и не выбросят на мировой рынок свои запасы (а при нынешнем обитателе Белого дома возможно все), поле для маневра получат новые игроки, в том числе Россия. Вне зависимости от того, считаем ли мы эти прогнозы заслуживающими доверия или видим в них пустые «страшилки», очевидно, что в ближайшее время продовольствие может стать одним из инструментов политического влияния и давления, который получит геостратегическое значение.
Российская цена
Судя по всему, именно так подходит к нему российское руководство, которое при каждом удобном случае подчеркивает, что главным достижением Москвы за последние годы стало обеспечение стране продовольственной безопасности. Для того чтобы повысить объем производства внутри страны, Кремль ввел эмбарго на западные продукты питания, и сейчас, спустя четыре года после появления контрсанкций, он не скрывает, что добился успеха. Доля российских товаров на прилавках увеличилась с 60 до 80%, а одновременно Россия стала крупнейшим мировым экспортером зерна.
Цена, которую пришлось за это заплатить, оказалась не слишком высокой: эмбарго, как подсчитали эксперты агентства АКРА, обошлось российской экономике в 0,2 процентных пункта роста. Если взглянуть, однако, как эмбарго повлияло на инфляцию, картина окажется менее радужной. В начале 2018 года Центральный банк России прогнозировал, что она составит 2,8%, но сейчас говорится, что речь будет идти, скорее, о 4,2%. На первый взгляд, разница небольшая, однако, она мешает ЦБ смягчить денежно-кредитную политику: в прошлом году он дважды повышал ключевую ставку.
На такой шаг пришлось пойти по простой причине: россияне стали тратить больше денег на сильно подорожавшие продукты питания: у семей, живущих в провинции, на них уходит 43,3% бюджета (до введения эмбарго этот показатель составлял 41,8%), а у жителей богатых городов — 34,4% (31,3%). Доля россиян, которые вынуждены тратить на продукты более половины своего заработка, увеличилась до 23,4% (до введения контрсанкций их было 20,8%). По данным аналитиков Организации экономического сотрудничества и развития, цены на продовольствие в России в целом выше цен на мировых рынках на 10%. Внутренний спрос остается слабым, а целые отрасли, ориентированные на производство товаров для него, уже много лет не развиваются.
Это, однако, не единственная цена, которую россияне платят за «продовольственную самодостаточность». Если взглянуть на качество товаров, картина окажется еще более безрадостной. Самым ярким примером может послужить качество молочной продукции. Даже официальные данные говорят о том, что каждый россиянин в среднем съедает в год шесть килограммов пальмового масла, поскольку действующие нормы допускают заменять при производстве молочных продуктов 49% молочного жира растительным. Иными словами, в России в сыр и молоко можно совершенно законно добавлять такое количество пальмового масла. При этом контролирующие органы регулярно сообщают о том, что им удалось обнаружить на полках российских магазинов сыры, на изготовление которых не пошло ни грамма молока.
Таким образом продовольственная безопасность обернулась повышением цен и снижением качества. До недавнего времени общую картину скрашивали новости о развитии продовольственной отрасли и росте объема сельскохозяйственного производства, но сейчас развеялся и этот мираж. Проанализировав результаты Всероссийской сельхозпереписи, аналитики выяснили, что 30% темпа роста фигурировали только на бумаге. Если еще в апреле 2018 года стоимость валовой продукции сельского хозяйства оценивалась в 5654 миллиарда рублей, то в ноябре эту цифру скорректировали: оказалось, что она составила 5111,8 миллиардов, то есть на 10,6% меньше.
Воздействие на Ближний Восток
Российское руководство, однако, не собирается пересматривать свои планы и делает ставку на резкий рост объема экспорта сельскохозяйственной продукции (с 20 до 45 миллиардов долларов) в ближайшие пять лет. Если взглянуть на скорректированный отчет аналога польского Центрального статистического управления, становится ясно, что означают эти планы на практике: показатели производства продукции для внутреннего рынка (в первую очередь молока и молочных продуктов, овощей и фруктов) оказались завышенными, но данные по зерну остались практически неизменными.
Российское сельское хозяйство в рамках программы «продовольственной безопасности» переориентировалось на производство зерна. Этому способствуют государственные субсидии на транспортировку и хранение продукции, а также политика поддержки экспорта. В результате в России (в основном на юге) появилось полтора десятка огромных хозяйств, ориентированных на выращивание зерновых культур, самое маленькое из которых располагает 300 тысяч гектаров пахотных земель. Пользуясь поддержкой властей, крупные российские агроконцерны растут и будут продолжать расти.
В конце прошлого года в России объявили о внесении масштабных поправок в Земельный кодекс. С одной стороны, они могут позволить урегулировать вопросы, связанные с владением земельными участками, но с другой, как отмечают критики кремлевской инициативы, будут способствовать выдавливанию из аграрной отрасли мелких фермеров и росту больших хозяйств, находящихся под контролем олигархов. У тех появится возможность сконцентрировать в своих руках все государственные субсидии, выделяемые сельскохозяйственному сектору, а также произвести огромное количества зерна, излишки которого можно будет направить на экспорт.
Судя по всему, именно в этом Кремль и заинтересован. Уже в прошлом году пользующийся влиянием в России Валдайский клуб, описывая ключевые аспекты российской политики на Ближнем Востоке и предсказывая, что Москве удастся нарастить свои влияния в регионе, упомянул не только военное присутствие и добычу углеводородов. В качестве инструмента, позволяющего оказывать давление или привлекать на свою сторону союзников, он назвал также перспективу экспорта большого объема дешевого зерна, в том числе поставляющегося в кредит.
Первые шаги в этом направлении, впрочем, уже сделаны. Крупнейшим импортером зерна из России стал Египет, но аппетиты Москвы не ограничиваются одним этим регионом. Во время недавнего визита президента Венесуэлы в Москву шла речь о том, что россияне «в качестве гуманитарной помощи» поставят Каракасу большую партию пшеницы. Таким образом, мы видим, что политика «продовольственной безопасности», которую с 2014 года проводит Москва, нацелена, скорее, не на то, чтобы россияне хорошо питались и могли приобрести продовольствие по доступным ценам, а на то, чтобы Кремль получил очередной инструмент, позволяющий повысить геополитическое значение России. Прогноз агентства Блумберг, с которого я начал эту статью, следовало бы в связи с этим серьезно скорректировать: если в мире начнется продовольственный кризис, а американцы не захотят продавать свои резервы, освободившееся место решит занять Россия, пользуясь своим новым рычагом — зерном.