Интервью с бывшим министром обороны Польши Янушем Онышкевичем (Janusz Onyszkiewicz).
Fakt: Как Вы провели 12 марта 1999 года — день когда Польша вступила в НАТО? Вы тогда занимали пост министра обороны.
Януш Онышкевич: Я прекрасно помню тот момент. Когда министр иностранных дел Бронислав Геремек (Bronisław Geremek) и его коллеги из Чехии и Венгрии ставили в США подписи под протоколом о вступлении в Североатлантический альянс, я находился в Варшаве. Члены польского правительства во главе с премьером Ежи Бузеком (Jerzy Buzek) собрались у Могилы Неизвестного солдат, ожидая сигнала из США о подписании документа и передаче его государственному секретарю Мадлен Олбрайт. Когда подтверждение было получено, на мачту подняли флаг НАТО. С одной стороны, меня переполняли эмоции, с другой — я вздохнул с облегчением, ведь на мне лежала обязанность по подготовке польских вооруженных сил к членству в Альянсе и выполнению всех его требований.
— Всего восемью годами ранее была распущена созданная в 1955 году Организация Варшавского договора, в рамках которой польская армия много лет подряд подчинялась вооруженным силам СССР. И вдруг мы встали плечом к плечу с военными из свободного мира.
— Это так. В 1993 году я вместе с премьером Ханной Сухотской (Hanna Suchocka) приехал в штаб-квартиру НАТО, где мы официально заявили о нашем желании вступить в Альянс, и на пресс-конференции мне задали вопрос, когда это произойдет. Я предположил, что через пять лет. Журналисты хотели знать, какие факты, позволяют сделать такой прогноз. «Никакие, просто в Европе все происходит быстрее, чем нам кажется», — ответил я.
— Это был поворотный политический момент, а также перелом для нашего ощущения безопасности. С того момента мы действительно смогли почувствовать, что наша страна защищена?
— Вступление в НАТО позволило Польше, а также Чехии и Венгрии избавиться от статуса стратегической неопределенности. До этого мы постоянно боялись, что с российской стороны может возникнуть искушение восстановить гегемонию, существовавшую в коммунистическую эпоху. Положение страны, находящейся между двумя крупными военно-политическими образованиями (НАТО и Россией), было, если говорить максимально упрощая, неудобным. Вступление в Альянс закрыло тему, перечеркнуло все опасные иллюзии или надежды, которые могли появляться в Москве.
— В 1999 году гарантии безопасности для Польши носили политический характер. На польской территории не было еще американских военных, которые появились у нас сейчас. Последовала ли за теплыми словами со стороны НАТО реальная поддержка?
— Прописанные в договоре гарантии безопасности уже тогда были реальными. Дополнительного подтверждения они не требовали. В тот момент мы не видели на горизонте серьезных угроз, но членство в НАТО было призвано защитить нас от развития гипотетических негативных сценариев в будущем. И когда такой сценарий стал реальностью, когда Россия вновь вступила на путь имперской политики, потребовалась реакция. Альянс разместил на территории стран Балтии и Польши военные подразделения, а США продемонстрировали, что они серьезно подходят к своим обязательствам и в рамках уже двусторонних договоров направили к нам дополнительные силы.
— Играет ли Польша в НАТО сейчас, спустя 20 лет после вступления, важную роль или, может быть, нас считают только источником армейских резервов?
— Разумеется, наше присутствие в НАТО имеет большое значение. Мы обладаем одной из самых сильных армий среди всех его членов. Если, например, взять количество танков, то Польша занимает четвертое место после США, Турции и Греции. Наше значение связано не только с размером страны, вооруженных сил, но также с географическим и политическим положением, ведь наша страна находится на геополитической оси Восток — Запад.
— Как показывают опросы, поляки больше довольны нашим членством в НАТО, чем в Европейском союзе. Это связано с исходящей от России угрозой?
— Я думаю, она каким-то образом отражается на уровне поддержки Альянса. С другой стороны, напомню, что поляки всегда хорошо относились к ЕС, но в последнее время разные политические силы (в первую очередь правящая команда) старались подорвать наше доверие к Евросоюзу и поставить под вопрос смысл нашего членства в нем. В итоге уровень доверия поляков к ЕС, что меня тревожит, несколько снизился, и на первый план вышел Альянс.
— Президент США Дональд Трамп в последнее время довольно негативно высказывался о европейских союзниках. Кроме того, появилась проблема с присоединением к НАТО Грузии и Украины. Говорят, что Альянс находится на перепутье. Как выглядит сегодняшняя ситуация, в какую сторону он повернет? Решит ли он принять в свои ряды Киев и Тбилиси, рискуя вступить в конфронтацию с Россией?
— Проблема с присоединением Украины и Грузии состоит в том, что в таком случае Альянс с каком-то смысле будет обязан ответить на российскую агрессию, то есть подключиться к вооруженным действиям — начать войну с Россией. Такой вариант, разумеется, неприемлем. Так что в ближайшем будущем Грузия и Украина членами НАТО не станут. Что касается высказываний президента Трампа, бросающих тень на имидж Альянса, то они действительно были очень неудачными. Я думаю, однако, что это была критика не столько самой этой организации, сколько некоторых ее членов, которые, воспользовавшись стратегической паузой, сократили расходы на оборону.
В итоге, например, бундесвер стал довольно слабой армией. Можно сказать, что поляки долго боялись военной силы Германии, а теперь их страхи связаны с ее слабостью, ведь немецкие вооруженные силы находятся в нашем стратегическом тылу. Критические высказывания Трампа по поводу скромных оборонных расходов некоторых членов НАТО вполне справедливы, и сами по себе новым элементом американской политики они не являются. Действующий президент лишь сильнее акцентирует эту тему. Я не думаю, что США захотят покинуть НАТО или решат относиться к ней, как к организации, не имеющей особого значения. Американцы подчеркивают, что они остаются надежными союзниками, а Пятая статья Вашингтонского договора, в которой идет речь о помощи в случае нападения, продолжает действовать. Подтверждением этого служит военное присутствие США в Европе, в первую очередь в странах Балтии и в Польше.