Москва — Подобно мясным консервам «Спам» (Spam) и мотоциклам «Харли-Дэвидсон» (Harley-Davidson), американские самолеты «Дуглас» (Douglas) стали для советских людей символами сотрудничества между их страной и Соединенными Штатами в годы Второй мировой войны.
Во время войны США направили в СССР по программе ленд-лиза 705 транспортных самолетов «Дуглас», переправляя их с Аляски через Сибирь. Некоторые из них были сбиты или разбились, другие были возвращены в США после войны, а некоторые еще долгие годы после окончания боевых действий оставались в СССР.
Сегодня в России, по словам российского историка, специалиста по программе ленд-лиза, есть только один такой самолет, сохранившийся по воле судьбы: двухмоторный С-47 совершил аварийную посадку в арктической тундре — в таком отдаленном месте, что почти за 70 лет никто не разобрал его на металлолом и не удосужился его вернуть.
Возможно, что теперь у самолета есть будущее — столь же невероятное, как и его прошлое.
«Государства, как и люди, могут ссориться и мириться», — говорит Александр Матвеев, один из инженеров, восстанавливающих самолет.
Увековечивание памяти о войне занимает центральное место в пропаганде президентом Владимиром Путиным национальной гордости, и празднование Дня Победы 9 мая с каждым годом становится все более тщательно продуманным и торжественным.
Кремль пересмотрел роль победы во Второй мировой войне, сделав ее основой своих доводов, согласно которым Россия заслуживает статуса мировой державы, что сегодня означает противостояние Соединенным Штатам.
Но в России мало говорят о ленд-лизе, американской программе, в рамках которой Советскому Союзу и другим союзникам были направлены миллионы тонн грузов (грузовиков, джипов, мотоциклов, самолетов, танков, топлива и продовольствия), и которая сыграла решающую роль в оказании помощи этим странам в продолжении боевых действий. Демонстрация в музее восстановленного «Дугласа» привлекла бы внимание к той упускаемой из виду части военной истории, которая не вписывается в образ, создаваемый правительством Путина.
«Когда отношения хорошие, мы об этом говорим», — говорит Вячеслав Филиппов, историк, специализирующийся на этой программе оказания помощи в военное время. А когда американо-российские отношения ухудшаются, как это произошло недавно, о ленд-лизе «все умолкают», говорит он.
«Дуглас» стал исключением. Его восстановление, которое, как ожидается, начнется этим летом, спонсирует Русское географическое общество, организация, имеющая тесные связи с Кремлем. Самолет планируют выставить в музее в Красноярске, сибирском городе, находящемся примерно в 2250 километрах к югу от того места, где он простоял 70 лет.
Такое внимание связано (во всяком случае, отчасти) с историей, не имеющей отношения ни к сотрудничеству в годы войны, ни к американскому происхождению самолета. Уцелевший С-47 является отголоском и реликвией некогда известной трагедии, произошедшей на российском Крайнем Севере.
Последний пилот самолета Максим Тюриков был таким прирожденным летчиком, что назвал свою дочь Авелиной, придуманным именем, которое звучит как русское слово «авиалиния».
«Он любил летать», — вспоминает Авелина Максимовна Анциферова. Весной 1947 года, когда ей было шесть лет, она узнала страшную новость: самолет, которым он управлял, из-за неисправности совершал посадку в Арктике. Ее отец погиб.
Во время его последнего полета над полуостровом Таймыр, царством безликой сибирской тундры, расположенном далеко за Полярным кругом, отказал один двигатель и вышел из строя радиоприемник. Тюриков посадил самолет на замерзшую землю, практически не повредив его.
Затем он написал карандашом на обшивке самолета, что жертв нет, пассажиры спасены, хотя впоследствии ему самому спастись не удалось. Он погиб, отправившись за помощью в ближайшую деревню, расположенную в 180 километрах.
По разным данным, изученным специалистами Русского географического общества, на борту находились от 26 до 32 человек. Шесть пассажиров и два члена экипажа, отправившихся за помощью, погибли, а те, кто остался в самолете, продержались 19 дней и дождались помощи, отчасти благодаря тому, что растягивали хранившийся на борту самолета аварийный запас продовольствия — американскую тушенку «Спам».
70 лет «Дуглас» стоял там (ровно и почти без повреждений) в окружении полевых цветов весной и золотистой листвы карликовых берез осенью. Из-за сильных ветров и снега зеленая краска облезла, и самолет блестел серебристым цветом.
Люди о самолете забыли, и он превратился в малоизвестную диковинку — памятник дружбе двух сверхдержав, который может увидеть лишь иногда проходящий мимо оленевод.
В детстве Авелина Анциферова мечтала разыскать в снегах отцовский самолет, стоящий, словно в аэропорту, на арктической равнине. «Даже сегодня меня бросает в дрожь, когда я слышу слово „Дуглас"», — говорит Анциферова, которой сейчас 78 лет.
Десять лет назад, увидев фотографию стоящего в тундре самолета, российский историк Филиппов, изучающий программу ленд-лиза, поговорил со специалистами Русского географического общества и убедил их отправить на это место экспедицию, чтобы забрать самолет и выставить его в музее.
Когда в 2016 году экспедиция состоялась, специалисты общества взяли с собой Авелину Анциферову, предоставив ей возможность наконец-то увидеть стоящий в тундре отцовский «Дуглас». «Я заплакала, — говорит она, рассказывая о том, как прилетела на место на вертолете. — Я увидела серебряную птицу, лежащую на земле с распростертыми крыльями».
В самолете специалисты-реставраторы нашли ржавые пустые банки из-под тушенки «Спам». Они отсоединили крылья, а корпус фюзеляжа доставили в сибирский речной порт для транспортировки на барже на юг. Крылья были отправлены отдельно, их закрепили на больших санях и буксировали по тундре с помощью вездехода.
Некоторые реставрационные работы уже проведены, но тяжелые работы начнутся этим летом на авиаремонтном заводе. В Русском географическом обществе говорят, что самолет будет выставлен в Музее освоения Русского Севера в Красноярске в память о помощи США по ленд-лизу и героизме советских летчиков.
Авелина Анциферова всегда очень скучала по отцу, но и гордилась тем, что он посадил самолет и спас такое количество людей. «У меня было такое чувство, что он все еще у штурвала. У меня было ощущение, что он где-то рядом».