Возможно, самый известный философ в западной традиции славится не своими работами, так как он ничего не написал, а жизнеописанием, воссозданным его учениками, в первую очередь Платоном. Сократовский вопрос заключается в следующем: насколько реален персонаж, которого Платон изображает в своих многочисленных диалогах? «Апология» Платона, повествующая о защите («апологии») Сократом себя на суде, изображает его, скорее, первым публичным интеллектуалом, чем рассеянным мечтателем.
Сократ не интересовался естественными науками или метафизикой (ничего общего с фантазиями о загробной жизни), эпистемологией (его модель знаний базировалась на повседневных занятиях) или теологией (он не говорил ни о богах, ни от их имени). Вместо этого Сократ позиционировал себя как свободного мыслителя. Общаясь с согражданами в Агоре (центр города), он заставлял их задумываться над собственными убеждениями. Его метод, стилистически обосновавший как философскую прозу, так и трагическую поэзию того времени, был сродни судебному перекрестному допросу. Он заявлял: «Неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить». Повинуясь этому изречению, он следовал долгу, возложенному на него богом: «…не делайте ничего другого, лишь побуждайте себя… не заботьтесь о своих людях или о своей собственности больше, чем о совершенствовании своих душ… потому что добродетель не проистекает из богатства, добродетель сама по себе есть источник богатства… как для отдельного человека, так и для государства». («Апология», 30).
Забота о себе и исследование жизни концептуально связаны. Говорить, что неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить — значит заявлять о важности философского исследования в собственной жизни. Здесь можно провести параллели с другими традициями: практикой медитации, признанием грехов, но обычно это уединенные, а не публичные действия.
Сократ, хотя и был приговорен к смерти большинством голосов, был не оппозиционером, а олицетворением демократии в Афинах, где каждый гражданин имел право на свободу слова. Даже самые громкие городские критики могли высказываться открыто: выступать в судах (где граждане выполняли роль судьи или присяжных) или ораторствовать в Ассамблее (где обсуждали и одобряли политику).
Неудивительно и то, что апогей афинских цивилизационных достижений пришелся на период между тиранией Писистрата и гегемонией Филиппа Македонского.
В отличие от интеллигенции прошлого (поэтов и поэтов-пророков), Сократ не претендовал на мудрость и не восхвалял правителей. Осмеянный комедийными поэтами задолго до того, как его предали суду, он сравнил себя с оводом, чья работа заключалась в том, чтобы жалить государство и его граждан.
Хотя он не стремился к власти, во время кратковременного террора Тридцати Тиранов он отказался подчиниться им даже под угрозой смерти. Несправедливо осужденный восстановленной демократией в 399 г. до н.э. («многих хороших людей осудили из-за предубеждений»), он отказался бежать. Медленная природа его добродетели побеждена скоростью их зла («Апология», 39a, напоминает нам о Ганди, который перевел эту работу на язык гуджарати).
Как жить? Вопрос о вмешательстве этики в политику возможен лишь в демократическом государстве. Только в демократии личность может определять себя сама. В конце концов, она станет не чем иным, как набором случайных свойств. Классическое разделение ума и тела нужно для того, чтобы отделить одно бытие от других, противопоставляя неуверенность в своей природе с уверенностью в том, чем вы не являетесь. Разве я не тот, кем меньше всего кажусь? Не просто бестелесная душа, а воплощенная личность (джива)? Знание и забота о себе — все еще цель наших усилий. Если перефразировать устный императив «познай себя», окажется, что вопрос Сократа на самом деле не о нем, а о нас.