Россия — единственная страна, поддерживающая от приемлемых до отличных отношения со всеми игроками на Ближнем и Среднем Востоке. Президенты, шейхи и министры постоянно ездят в Москву. А вот Вашингтон из-за своей политики по отношению к Ирану попал в международную изоляцию и загнал себя в тупик. Если и есть страна, способная быть посредником в кризисных ситуациях, то это Россия. Ее уважают, несмотря на все различия в интересах, она предсказуема, дееспособна и принципиально склонна к сотрудничеству — все равно с Израилем, Саудовской Аравией или Ираном.
В западных средствах массовой информации Москву часто называют «союзницей» Тегерана. Это не отражает сути дела. Обе страны поддерживают тесные контакты, но вряд ли могут считаться «дружественными». В случае разногласий они не церемонятся друг с другом и вступают иногда в жесткие схватки. Но при этом взаимных обид не возникает. Так функционирует реальная политика.
Каким образом Россия получает пользу от давления США на Тегеран? Чтобы объяснить это, необходимо сначала несколько осветить многообразные российско-иранские взаимоотношения. Обратимся сначала к тем областям, где их интересы практически совпадают.
Москва и Тегеран рассматривают террор на Кавказе, конфликт между Азербайджаном и Арменией и ситуацию в Афганистане одинаково. Все это очень важные вопросы для России.
С точки зрения России, Иран вот уже почти 30 лет в Центральной Азии играет конструктивную роль. Приведем только один пример: вскоре после распада Советского Союза в ставшем независимом Таджикистане разгорелась гражданская война. Москва была занята собственными проблемами, но все же решилась, пригрозив применить силу, усадить конфликтующие стороны за стол переговоров и принудить их к компромиссу. Кстати, эта инициатива стала одним из немногих примеров успешной миротворческой миссии в мировом масштабе, что, однако, на Западе осталось практически незамеченным. Поддержка инициативы Ираном сыграла центральную и в значительной степени незаменимую роль в успехе посреднической миссии. Это Кремль осознает до сих пор.
Таджикская гражданская война привела по разным оценкам к гибели от 2 до 10 % населения. Если перенести эти цифру на Германию, то речь шла бы о 1,6 до 8 миллионов погибших…
Россия и Иран — партнеры во многих важных вопросах, но у них совершенно разные представления о будущем Сирии.
Российская политика в отношении Сирии
Различия во мнениях, возможно, и удивят, ведь как Москва, так и Тегеран хотят избежать смены режима в Дамаске. Частично потому, что сами боятся когда-нибудь стать целью такого намерения, частично, чтобы поставить Запад на место. Но в то же время обе стороны намерены расширить в Сирии свое влияние, и вот тут-то и начинаются различия.
Позиция России с 2011 года осталась неизменной: она выступает за внутрисирийское и международное решение проблемы путем переговоров и достижения компромисса, конечно, с учетом ее собственных интересов. А они заключаются в следующем:
- Великие державы должны прекратить вмешательство во внутренние дела других государств. Вероятно, если речь не идет об их собственных сферах интересов?
- Если вмешательство в отдельных случаях будет необходимым, то решение должен принимать Совет Безопасности ООН (в котором у России право вето), а не президент в Вашингтоне.
- Москва выступает за решения путем переговоров, чтобы другие государства могли сохранить лицо и не обижались бы на Россию. Саудовская Аравия или, например, Турция — настолько же важные партнеры для Кремля, как и Иран.
- Москва не прочь иметь военно-морскую базу на сирийском побережье Средиземного моря.
Кремль, с одной стороны, взял под защиту сирийское руководство и предотвратил, например, санкционированное Советом Безопасности ООН его свержение, как в Ливии в 2011 году. Но в то же время Россия продолжает испытывать явное предубеждение по отношению к сирийскому руководству и считает, что и президент Асад виновен в эскалации кровопролития.
Искусный французский дипломат Талейран (Talleyrand) заметил однажды по поводу одного кровавого инцидента, устроенного по приказу Наполеона: «Это было хуже преступления, это была глупость». Это соответствует и точке зрения Кремля в отношении Сирии. По большому счету он считает Асада некомпетентным. В том числе и по этой причине Москва в начале гражданской войны была готова в ходе компромиссных переговоров побудить Асада к уходу со своего поста. Но из этого ничего не вышло из-за отсутствия интереса у Запада. Интересно, что сказал бы по этому поводу Талейран?
Когда осенью 2015 года наметилась победа оппозиции, в которой доминировали исламисты, Россия решилась напрямую вмешаться в конфликт. Но даже после этого президент Путин в течение двух лет не был готов поговорить с Асадом даже по телефону, не говоря уже о том, чтобы принимать его. На упреки Запада, что Москва якобы поддерживает диктатора, та отвечала метким замечанием, что Асад долгое время общался с Елисейским дворцом в Париже, а не с Кремлем.
Когда российский президент в декабре 2017 года, наконец, посетил Сирию, то российский офицер физически не дал Асаду идти рядом с Путиным. Сирийского президента вынудили оставаться позади своего гостя из Москвы. Тот сначала обратился к российским военным и оставил Асада стоять в стороне. Для подобного унижения главы государства на земле его собственной страны вряд ли найдется много примеров.
Почему Кремль пошел на подобное явное нарушение дипломатического протокола? Причина была во вспышке бессильного возмущения, а не в высокомерии:
Сирийское руководство до осени 2015 года в течение четырех лет находилось в позиции обороняющегося. Поэтому оно заявляло о своей принципиальной готовности к решению проблемы путем переговоров. Однако наступающая оппозиция и многие из ее зарубежных пособников не проявляли к этому особого интереса. Кроме того, было неизвестно, являлась примирительная позиция Асада серьезным намерением или скорее была обусловлена тактическими соображениями.
Вмешательство России с конца 2015 года переместило Дамаск в положение наступающего, и теперь уже части оппозиции стали проявлять готовность к компромиссу — за исключением исламских экстремистов. Теперь время работало на сирийское руководство, приближая его победу.
В данной ситуации президент Путин заявил о частичном выводе российских войск, чтобы надавить на Асада и заставить его пойти на переговоры. На что тот отреагировал тактическими, но не существенными уступками. Россия ограничила свое военное присутствие сирийским средиземноморским портом Тартус, и Путин повторил свое заявление. Но и оно не привело к успеху, Асад решил тянуть время и дождаться победы. Без поддержки из Тегерана ему это сделать не удалось бы.
Иранские интересы в Сирии
С иранской точки зрения, религиозное меньшинство алавитов должно и дальше оставаться у власти в Сирии. С одной стороны, алавиты относятся к шиитскому направлению ислама, но с другой стороны, вызывают отторжение у миллионов сирийцев, большинство из которых сунниты. В будущем Сирия под властью алавитов идеологически тяготела бы к Тегерану и с политической точки зрения зависела бы от него, потому что внутренняя поддержка у них слабая.
Поэтому Тегеран не хочет решения проблемы путем переговоров и поиска компромисса, ведь это означало бы конец военного присутствия Ирана и, соответственно, его влияния. Не в последнюю очередь Иран еще и потому хочет осуществлять контроль над Сирией, чтобы иметь возможность оказывать давление на соседний Израиль. Тегеран хочет прослыть в исламском мире борцом за освобождение святых мест и тем самым поднять свой престиж.
Россия же ни в коем случае не желает подвергать риску безопасность Израиля. Двусторонние связи между этими двумя странами никогда не были такими тесными и хорошими как сейчас. Биньямин Нетаньяху (Benjamin Netanjahu), премьер-министр Израиля, чаще бывает в Москве, чем в США. Израиль — такой же важный партнер для России, как и Иран.
Рост российско-иранских противоречий
У сирийского конфликта множество граней: это и гражданская война, и прокси-война между Вашингтоном и Москвой, и борьба между региональными державами за влияние в регионе (Турция и Саудовская Аравия). И вот уже полтора года между собой борются Москва и Тегеран.
В конце 2017 года Кремль предложил проект новой сирийской конституции. В нем подчеркивается светский характер Сирии и гарантируются права меньшинств. У Тегерана были другие приоритеты, и поэтому сирийское руководство отклонило российское дискуссионное предложение. Москва злопамятна в отношении подобных унижений.
Россия усилила свои действия по взращиванию верных себе людей в Сирии и занялась военной подготовкой и вооружением «Пятого корпуса» сирийских вооруженных сил. Тегеран привязал к себе «четвертую дивизию» сирийской армии. Ее возглавил Махер Асад (Maher al-Assad), брат президента. В 2018 году поступало немало сообщений, что пророссийские и проиранские части в Сирии конфликтуют между собой, иногда даже применяя оружие. 19 января 2019 года конфликт обострился вплоть до открытых боев, в которых, как считается, погибло до 200 человек. Российская оппозиционная «Новая газета» писала, что в этих боях участвовали даже российские и иранские военные. Сообщение другой российской газеты — «Коммерсанта» — имеет другую направленность.
Давление США повышает значение Москвы для Ирана. Для него Россия благодаря месту в Совете Безопасности и своим амбициям в мировой политике стала практически незаменимой державой-защитницей. Тем самым увеличились и шансы на то, что российские представления о будущем возьмут верх в Сирии. Тегеран должен пойти на уступки Москве. Санкции США могут создать и выгодные условия для российских компаний в ведении бизнеса с Ираном. Эти аспекты также находятся в поле зрения Кремля.
Европейские страны и иранский кризис
Германия, Франция и Великобритания работали над заключением ядерного соглашения с Ираном от 2015 года и подписали его. Китай, Россия и США являлись еще одной стороной соглашения. Санкции были сняты, и иранская экономика с 2016 по 2017 год выросла на 17 %. В 2018 году Вашингтон вышел из соглашения, что все другие страны, подписавшие его, подвергли критике, и ввел санкции, которые в мае этого года были значительно ужесточены. МАГАТЭ не обнаружила никаких нарушений соглашения по стороны Ирана. Однако Вашингтон обвиняет Тегеран в том, что тот подрывает безопасность в регионе и продолжает стремиться к созданию ядерного оружия.
Европейские страны предприняли робкие и малоэффективные попытки, чтобы ограничить последствия противоречащих международному праву санкций США. И таковой ситуация остается до сих пор.
В 2003 году возникла опасность, что американские вооруженные силы после вторжения в Ирак войдут и в Иран. В этой ситуации министры иностранных дел Германии. Франции и Великобритании отправились вместе — вопреки воле США — в Иран, чтобы разрядить кризис. Их визит положил начало переговорам, увенчавшимся ядерным соглашением. И сегодня подобная инициатива была бы возможна и необходима, но ожидать ее не приходится.
США отчаянно блефовали, но карты у них были плохие
Президент США пригрозил Ирану через «Твиттер» «уничтожением». 20 мая он смягчил свое высказывание словами «Иран допустит большую ошибку, если сделает что-нибудь», не уточнив, что он имеет в виду. США преследуют две цели:
1. Внутриполитический коллапс иранского руководства. Согласно прогнозам, иранский ВВП в 2018-2019 годах сократится на 10 %. Россия и Китай найдут достаточно средств и методов, чтобы предотвратить крах Ирана. Они не допустят, чтобы санкции привели к гибели Ирана. Разговоры об этом уже ведутся. Москва и Пекин и сами опасаются того, что станут для Запада целями для «смены режимов». Они настроены решительно и вместе достаточно сильны, чтобы не дать США достичь своих целей в Иране. Кроме того, давление на иранскую экономику дает российским компаниям больше шансов для успешного бизнеса с Ираном. Многим из них не нужно опасаться штрафных мер США, потому что они уже давно находятся под санкциями.
2. США хотят добиться, чтобы Иран подчинился им на международной арене. Американское давление противоречит интересам России. Капитуляции ждать не стоит. Тегеран категорически не желает идти на переговоры с Вашингтоном и требует от США возврата к ядерному соглашению, то есть соблюдения договора.
Вторжение в Ирак обошлось американским налогоплательщикам почти в 3 000 миллиардов долларов. Сейчас США находятся в международной изоляции, а иранские войска сильнее, чем в свое время были иракские. Возможны избирательные воздушные налеты, но что станет в этом случае с тысячами американских солдат в Ираке и в Сирии? Они останутся один на один со значительно превосходящими их по численности проиранскими силами.
Американцы лихо блефовали, но с плохими картами. Америке уже никак не обойтись без России, чтобы выйти из ситуации, хоть как-то сохранив лицо.
Иранский и китайский министры иностранных дел побывали с 8 по 13 мая в Москве. Вскоре после этого президент Путин осмотрел новые ядерные ракеты, то есть непосредственно перед визитом американского госсекретаря Помпео (Pompeo). Это не было случайностью: когда в мае 2003 года тогдашний государственный секретарь США Пауэлл (Powell) прибыл в Москву, российские вооруженные силы проводили учения, отрабатывая возможные атаки на цели США в Индийском океане. Россия склонна демонстрировать силу, чтобы подчеркнуть свою значимость и решительность.
США идут навстречу России. С декабря 2018 заместители министров иностранных дел после долгого перерыва вновь ведут переговоры о борьбе с терроризмом. Помпео выразил готовность открыть дополнительные каналы для коммуникации. Есть и внушающие оптимизм сигналы для российско-американского сотрудничества по Афганистану. Но на этот раз, в отличие от 2001 года, это происходит под руководством России.
США нуждаются в России, чтобы найти выход из тупиков, в которые попали по собственной вине. Президент Путин призвал Иран 15 мая не выходить их ядерного соглашения. Но в то же самое время он заявил: «Россия не может спасти всё то, что зависит не только от нас».
Но разве российский министр иностранных дел не мог бы пригласить своих коллег из Китая, Германии, Франции и Великобритании вместе поехать в Тегеран? Подобная инициатива лишний раз ясно продемонстрировала бы дееспособность европейских держав. И было бы интересно посмотреть, какие отговорки придумает, например, министр иностранных дел Германии Маас (Maas). Но европейские страны еще раз продемонстрировали, что эти усилия вряд ли стоят свеч. Поэтому Москва передала Помпео предложения относительно тех сфер, в которых Россия может представить себе сотрудничество. За это Россия потребует определенную цену.