Томас Гоббс (Thomas Hobbes) называл жизнь человека «одинокой, нищей, беспросветной, жестокой и короткой». Кремль видит мир в мрачном свете и по-гоббсовски. Но во время недавнего визита в Москву я был поражен уверенностью влиятельных русских в том, что их страна способна процветать в таком мире.
Рейтинги одобрения Владимира Путина упали до уровня чуть выше 60% — самого низкого со времени вторжения России на Украину в 2014 году, но внутри страны у него нет конкурентов, он не подвергается критике и безраздельно властвует. Все рассчитывают, что президент останется у власти по крайней мере до окончания своего нынешнего срока в 2024 году, а возможно, и дольше. Хотя российская экономика по-прежнему зависит от экспорта природных ресурсов и не в состоянии расти более чем на 1,5% в год, она продолжает более-менее держаться на плаву.
Самоуверенность Кремля во многом объясняется его убежденностью в том, что западный мир меняется так, как это устраивает Россию. Считается, что Дональд Трамп олицетворяет собой не временное явление в США, а долгосрочную тенденцию. Российские аналитики считают, что Вашингтон теперь будет менее сосредоточен на вмешательстве во всем мире для поддержания либерального, основанного на правилах, возглавляемого США мирового порядка. И что он будет более националистическим, меркантильным и ориентированным на узко-национальные интересы и выгоды. Так что в долгосрочной перспективе США и Россия, должно быть, смогут пойти навстречу друг другу.
По мнению русских, подобную трансформацию переживает и Европа. Успехи Виктора Орбана (Viktor Orbán), Марин Ле Пен (Marine Le Pen), Найджела Фаража (Nigel Farage) и Маттео Сальвини (Matteo Salvini) возвещают о новой Европе, которая, как и Россия, будет стремиться укреплять семейные ценности и поддерживать христианство, одновременно противодействуя исламскому экстремизму. Эта Европа, наказанная своей неразумной поддержкой демократии в таких странах, как Ливия и Сирия, не будет особо беспокоиться о правах человека. Хотя некоторые европейские лидеры по-прежнему разглагольствуют о европейских принципах и верховенстве права, они (как цинично считают многие русские) относятся ко всему этому несерьезно.
Русские отмечают, что Трамп и Путин разделяют нелиберальное мировоззрение, которое ценит преследование национальных интересов и не приемлет многосторонность. Обоим не нравятся ханжеские нравоучения Ангелы Меркель. Но разница, по их словам, заключается в том, что если Трамп, пришедший в политику из мира бизнеса, является оптимистом, который считает проблемы решаемыми и устранимыми, то Путин, в прошлом работавший в спецслужбах, в своем видении мира более склонен к паранойе. Он верит в заговоры и считает международные отношения антагонизмом, соперничеством, в котором может быть только один победитель.
По словам российских аналитиков, ключевые фигуры в Кремле говорят о войне с Западом как о реальной возможности. Российская экономика, может и невелика, говорят они, но Россия может наносить удары посредством «асимметричной» или гибридной войны — таким образом, Россия будет избегать войны там, где ее противник обладает силой, и играть на своих сильных сторонах, таких как кибервойны и манипулирование информацией через социальные сети.
Некоторые русские утверждают, что они могли бы победить в военном отношении, сосредоточив свои усилия в нескольких местах и действуя решительно и настойчиво. Они, например, подчеркивают, что Россия, располагая ограниченными ресурсами, достигла гораздо большего успеха в Сирии, чем США в Ираке со всеми миллиардами, которые они там потратили. Русские считают, что у них достаточно денег, чтобы разрабатывать новое оружие (например, гиперзвуковые крылатые ракеты, в создании которых Россия добилась превосходных успехов), которое позволит удержать Запад от нападения. Несомненно, многие высокопоставленные русские знают, что для их страны было бы безумием даже рассматривать горячую войну с Западом, но эта милитаристская бравада служит цели поддержания морального духа.
Некоторые следящие за новостями россияне считают, что все более «реалистическое» мировоззрение Европы в сочетании с ухудшением ее отношений с США заставит ее добиваться дружбы с Россией. По их словам, Россия будет нужна Европе для того, чтобы не оказаться меж двух огней — между Америкой и Китаем.
Поскольку российские лидеры не очень серьезно относятся к правам человека и верховенству права, им трудно понять, что другие относятся к этому серьезно. Но, как стало ясно на семинаре в Москве (организованном Клубом трех, в который входят британские, французские и немецкие политики и представители бизнеса), на котором я присутствовал, некоторые высокопоставленные европейцы (включая немцев) не захотят восстанавливать отношения с Россией. Они вряд ли пойдут на это, пока она нарушает принципы международного права, оккупируя Крым и отдельные районы Донбасса.
Никто в Москве не рассчитывает на то, что Путин или Владимир Зеленский, новый украинский президент, в ближайшее время пойдут на компромиссы, необходимые для урегулирования конфликта на Донбассе. Кремлю выгодно, чтобы русские считали хаос на Украине предупреждением о том, что бывает, когда русскоязычная страна пытается встать на путь западной демократии. Но некоторые московские аналитики признают, что для России этот конфликт является тяжелым бременем и предполагает стратегические издержки, включая плохие отношения с Евросоюзом и санкции, которые ограничивают ее доступ к иностранным кредитам, инвестициям и технологиям.
Дружба Путина с Си Цзиньпином и то, что между Россией и Китаем сегодня сложились, наверное, самые близкие отношения за всю их историю, позволяют Москве чувствовать себя более уверенно. Русские считают, что китайцы разделяют их взгляды на мир и что две страны укрепляют друг друга в отношении США. Они отмечают, что конфронтационное отношение США к двум странам способствует их сближению.
Но вместе с тем русские считают отношения с Китаем «браком по расчету» и опасаются впасть в зависимость от экономического гиганта. Одной из причин того, что российские аналитики вновь и вновь возвращаются к вопросу о более тесных отношениях между Евросоюзом и Россией, является то, что русские хотят получить возможность «натравливать» европейцев и китайцев друг против друга и использовать их разногласия в своих целях — чтобы увеличить свою свободу маневра.
Русские правы, когда отмечают, что лет 20 назад многие западные лидеры совершили ошибку, думая, что история заканчивается, поскольку мир, как тогда казалось, движется к демократии, глобализации и многосторонности. Но сегодня в подобном высокомерии можно обвинить и некоторых русских, считающих, что западный мир будет руководствоваться принципами национализма и политикой идентичности и что он забудет о своих ценностях.