Политическое потрясение, которое Израиль пережил на прошлой неделе, затмило сдержанное, но очень важное объявление: в конце июня советник по национальной безопасности Израиля Меир Бен-Шаббат проведет совместную встречу со своими американским и российским коллегами Джоном Болтоном и Николаем Патрушевым.
Эта встреча пройдет в беспрецедентном формате. Но таков и уровень региональных вызовов, которые стоят перед всеми тремя странами. Государствам сейчас крайне важно вместе работать для поиска решения.
Некоторые могут расценивать это как одолжение со стороны президента Дональда Трампа премьер-министру Биньямин Нетаньяху, позиции которого американский лидер постоянно укрепляет в попытке остаться на своем посту. Но независимо от политического фона, встреча предоставляет важную стратегическую возможность, и ее инициаторы заслуживают похвалы за организацию переговоров.
Главным вопросом в повестке будет Сирия, в частности иранское военное присутствие, которое стало причиной десятков, если не сотен израильских воздушных атак.
Россия неохотно согласилась на высокоточную и профессиональную кампанию Израиля против иранских ракетных и беспилотных установок, некоторые из которых использовались для нападений на еврейское государство. Но Нетаньяху, который неоднократно ездил в Москву, чтобы изложить свою позицию перед президентом России Владимиром Путиным, стремится расширить российское сотрудничество для устранения этой угрозы.
До сих пор Россия мало что сделала для ограничения иранского присутствия в Сирии. Это будет основным требованием Израиля и США на совместной встрече советников по национальной безопасности. Они будут настаивать на том, чтобы Россия с ее ключевой ролью в Сирии и огромным влиянием на режим Асада, которого она спасла от забвения, установила для Тегерана правовые нормы и заставила иранские силы уйти.
Проблема в том, что заинтересованность и надежность России вызывает вопросы. Время от времени русские утверждают, что у них нет таких полномочий и что только Асад может диктовать, какие иностранные силы могут присутствовать на сирийской территории. В других случаях Россия договаривалась с Израилем о том, что иранские войска, боевики «Хезболлы» и шиитские ополченцы будут находиться в 60 километрах от израильской границы.
Но несмотря на то, что Москва взяла на себя ответственность за соблюдение этих правил, их постоянно нарушали. И Израиль чувствовал, что должен наносить удары по иранским объектам, оборудованию и войскам во многих других сирийских областях, чтобы предотвратить укрепление Ирана, угрожающее израильской территории.
Получится ли, приплюсовав Соединенные Штаты к обсуждению проблемы, изменить уравнение? На этой неделе Барак Равид с израильского 13 канала сообщил, что Вашингтон за последнее время уже дал понять России, что США полностью поддерживают израильские авиаудары по иранским целям в Сирии и что вывода иранских сил требует не только Израиль, но и американцы.
Израилю и Соединенным Штатам необходимо использовать возможность этой совместной встречи, чтобы создать стимулы для России, наконец, ограничить иранское присутствие в Сирии.
США, которые стремятся возобновить переговоры с Ираном по ядерной программе, могут предоставить России места за столом переговоров или даже ключевую посредническую роль. Такое предложение будет включать взаимные уступки. Россия не поддерживает наличие у Ирана ядерного оружия, но выступает за сохранение иранской ядерной сделки, от которой Трамп отказался, и, безусловно, будет добиваться меньших ограничений в отношении Ирана в будущем, чем США или Израиль.
В то же время Россия хочет избежать военного конфликта между США и Ираном. Дестабилизирующие последствия такого столкновения или краха иранского режима — одна из причин, но она не главная.
Чего Россия хочет меньше всего, так это сценария, при котором американские силы вернутся на Ближний Восток. После того, как две американские администрации одна за другой стремились ограничить и уменьшить военное присутствие США в регионе, региональное влияние России, которая полностью вложилась в Сирию, больше, чем за многие десятилетия. Чтобы минимизировать вероятность конфликта между США и Ираном, Москва попытается использовать дипломатию, в том числе призывая Тегеран к уступкам.
С этими переговорами также связаны риски, которых Израилю и США нужно избегать. Во-первых, Россия будет стремиться разделить двух союзников или даже использовать Израиль, чтобы заставить Соединенные Штаты пойти на неприемлемые уступки. Между двумя последними поездками в Москву Нетаньяху посетил Вашингтон и позиционирует себя как кого-то вроде посредника между Трампом и Путиным, помогая продвигать диалог, которого, кажется, хотят оба лидера, но который сложно вести.
Но перед Израилем и Соединенными Штатами может возникнуть дилемма. Патрушев может, например, добиваться ослабления антироссийских санкций США из-за Украины и аннексии Крыма в обмен на согласие России выдворить Иран из Сирии.
США не должны идти на эту сделку, которая принесет в жертву основные стратегические интересы в Европе в обмен на сомнительные обещания со стороны России по Ближнему Востоку. Израиль же не должен убеждать США пойти на этот шаг. Болтону было бы целесообразно исключить возможность торга «Украина в обмен на Сирию» еще до начала этих переговоров.
Еще один риск состоит в том, что Израиль могут втянуть в важный внутриполитический процесс в США. Несмотря на то, что Мюллер в своем отчете оправдал Трампа, все еще продолжается расследование Конгресса в отношении связей участников его кампании с Россией, финансовых отношений с российскими партнерами и учинения препятствий расследованию. Это может привести к процедуре импичмента.
Посредническая роль Израиля в том, чего Трамп, по-видимому, больше всего жаждет и на что его критики смотрят с большим подозрением — нормализация отношений с Путиным — может втянуть Израиль в эпицентр драмы против его воли.
У Израиля есть все основания преследовать свои стратегические интересы. Для минимизации иранской угрозы в Сирии он может использовать, в том числе, канал связи между Нетаньяху и Путиным и этот новый трехсторонний формат. Но лучше преследовать эти цели без вовлечения в крупнейшее политического столкновение, на которое способен Вашингтон.