В России каждый год пропадают до 120 000 человек. На их поиски отправляются десятки тысяч добровольцев, во многом заменяя полицию. Присоединяются к ним и пилоты частных вертолетов.
Анна Агулина гасит фонарь, подходит к границе леса и требует от всех тишины. Она вытягивается, ставит руки рупором и кричит «Зина! Зина!» с упором на оба слога. Сейчас 3 часа ночи, и на горизонте только начинает пробиваться рассвет, а болота, березы и травы хранят молчание. Только квакают лягушки и щебечут птицы. Анна делает еще две попытки, а потом передает эстафету коллеге Оксане с более сильным голосом. Безрезультатно. Той ночью все усилия по поиску страдающей от болезни Альцгеймера 70-летной Зинаиды Киншаковой ничего не дали, как и все остальные попытки с 5 по 12 июня. Женщина, живущая в доме в Семеновском в 50 километрах от Москвы, вырвалась 2 июня из-под надзора семьи. Незадолго до исчезновения очевидцы говорили, что видели ее с детской коляской.
По опубликованной в прессе статистике МВД, каждый год в России пропадают без вести до 120 000 человек, в том числе 23 000 детей. К классическому бегству подростков и тревожным исчезновениям добавляются пожилые люди (почти ни у кого из них нет электронных браслетов), страдающие о старческого слабоумия, а также множество грибников, которые теряются в бескрайних лесах страны. В летний сезон бывает, что в лесу могут пропасть до 150 человек за один день.
Добровольцы с разными мотивами
Во Франции первая мысль родственников пропавшего — позвонить в полицию. В России же частные ассоциации постепенно приходят на смену государственным службам. Такое добровольческое движение говорит о динамизме гражданского общества и о несостоятельности правоохранительных органов. Оксана и Анна — добровольцы и члены объединения «Лиза Алерт». Первая работает в лаборатории и нередко оставляет сына у родителей, чтобы заняться поисками пропавших. Вторая стала пресс-секретарем благодаря опыту работы в Procter & Gamble. «Я участвую в поисках одну ночь в неделю. Так я чувствую себя полезной обществу», — объясняет она. В последний раз им удалось найти через шесть часов 76-летнего мужчину с расстройством памяти.
Поиски Зинаиды Киншаковой в ночь с 5 на 6 июня задействовали более 30 членов «Лиза Алерт» со всех уголков столицы и области. Склонившаяся над капотом машины Татьяна (специалист по маникюру в обычной жизни) координирует группу с экрана компьютера. Активисты прочесывают лес небольшими группами с маячками GPS и обходят указанные ей периметры.
От них регулярно слышатся крики с призывом к Зинаиде. Татьяна участвует в 70 поисках в год и занимается этим на протяжении вот уже семи лет. Хотя она и доброволец, ее можно считать настоящим профессионалом. «Это большая ответственность и большая работа, но мне не хотелось ограничиваться перечислением денег в фонды, как это делают в России». Она говорит, что прочно вступила на этот путь после участия в первых поисках в 2012 году.
Ассоциация «Лиза Алерт» была основана два года назад после исчезновения в лесу пятилетней Лизы с тетей и собакой. «Тогда был праздничный день, и когда родители позвонили в полицию, та занималась праздниками и ничего не предприняла. Отец написал обращение в интернете, и простые люди откликнулись. Они не знали, как помочь, но понимали, что нужно было что-то делать. Тела были найдены всего шесть часов спустя после смерти», — говорит представитель организации Ксения Кнорре. У ассоциации есть представительства в 47 из 85 регионов страны, в том числе на Ямальском полуострове. В 2018 году «Лиза Алерт» провела 14 000 операций (на 30% больше, чем в предыдущем году) с привлечением 20 000 добровольцев, что позволило найти 11 000 человек.
В одной только Москве активную и постоянную работу ведут 200 человек. У них разные мотивы. «Одни — ярые националисты и сторонники Путина, другие выступают против режима. Одни приходят сюда ради знакомств, а другие получают от розысков в лесу такое же удовольствие, как от турпоходов, или же просто не хотят сидеть на диване. Но это не важно. Главное, что они помогают находить людей. Долгое время человеческая жизнь мало ценилась в России. Нашей работой мы стараемся поднять ее значимость», — продолжает Ксения Кнорре, бывшая сотрудница оппозиционной «Новой газеты».
Олег Леонов в свою очередь отказался от должности коммерческого директора большой телекоммуникационной компании, чтобы посвятить себя «Лизе Алерт». Сейчас он занимается разработкой мобильного приложения для облегчения поисков и надеется впоследствии продать его МВД. Официально ассоциация работает рука об руку с полицией, но взгляду быстро предстает столкновение двух миров: добровольцев и бюрократов. У последних «нет необходимых ресурсов для розыска 120 000 пропавших без вести за год, особенно в такой большой стране как Россия», — говорит Олег Леонов, которого недавно наградило московское управление МВД.
Кроме того, иногда возникает и зависть в адрес лезущих не в свое дело посторонних. В министерстве не смогли дать ответы на вопросы «Фигаро». Добровольцы в свою очередь критикуют законодательство, по которому полиция вынуждена ждать две недели, чтобы получить возможность отследить последние звонки пропавших без вести. Все это практически не оставляет шансов найти их живыми и подавляет желание госслужащих что-то предпринять.
Критика экстренных служб
Поэтому потерявшие близкого человека россияне чаще звонят в «Лиза Алерт», чем по телефону экстренных служб 112: они не доверяют им, объясняет Ксения Кнорре. Кроме того, в некоторых регионах полицейские могут не передавать информацию добровольцам. В организации утверждают, что не получают каких-либо государственных субсидий, а правительство до сих пор не может сформировать национальную систему по координации поисков пропавших без вести, несмотря на подписанный Владимиром Путиным еще в 2017 году указ. Кроме того, в «Лиза Алерт» недовольны работой экстренных медицинских служб. В прошлом месяце они выпустили из поля зрения страдавшую от болезни Альцгеймера женщину, которую нашли мертвой три дня спустя. Она ушла из больницы после госпитализации. Прокуратура возбудила дело по этому случаю.
Александр Михайлов, еще один доброволец из этой нетипичной среды, больше всего держится за свою независимость. Он — пилот вертолета и создал восемь лет назад ассоциацию «Ангел», которая занимается спасением грибников. Организации помогает небольшая группа оставшихся неизвестными бизнесменов, которые при необходимости предоставляют свои вертолеты «Лиза Алерт». С площадки на периферии Москвы готовятся взлететь пять вертолетов, в том числе Robinson 66 Александра Михайлова. Доброволец гордится тем, что влез в долги для покупки этой машины (от 500 000 долларов в подержанном состоянии) и отказался от договора с МЧС.
«Я не хочу, чтобы меня отправили за решетку как режиссера Кирилла Серебренникова, который принял государственное финансирование своих спектаклей. Неважно, как я трачу деньги, главное, что я живу полной жизнью», — говорит он. Как бы то ни было, «Ангел» спонсирует госкомпания «Газпромнефть», которая взяла на себя расходы на топливо за 2019 год. За восемь лет Александр Михайлов приобрел немалый опыт в поиске пропавших без вести с воздуха и старается поделиться им с властями.
«Сначала у нас уходило 200 часов на поиск 10-15 человек. Сегодня мы спасаем 150 за то же время, а средняя продолжительность полетов колеблется от 45 минут до 1,5 часов против 3 часов ранее», — продолжает пилот. Этот «помешанный на авиации», как он сам себя называет, рассказывает о своем главном подвиге, спасении старушки, которая ушла за ягодами в ноябре. Ее удалось найти посреди ночи с вывихом ноги в ледяной воде. «Я опустился на вертолете прямо над болотом, а мой коллега прыгнул в воду, выловил бабушку, и мы сразу взлетели. Той ночью я переступил через все спасательские нормы», — говорит Александр, подчеркивая, что за все время не потерял ни одной машины и ни одного человека.