Мы часто слышим о самоубийствах, когда умирают, сведя счеты с жизнью, такие знаменитости, как Энтони Бурден (Anthony Bourdain) и Кейт Спейд (Kate Spade). В других случаях тема самоубийства редко попадает в заголовки газет. И это странно, учитывая масштаб проблемы.
В 2017 году покончили с собой 47173 американца. Другими словами, за один тот год число самоубийств почти в семь раз превысило число американских солдат, погибших в войнах в Афганистане и Ираке в период с 2001 по 2018 годы.
В США самоубийства происходят примерно каждые 12 минут. Более того, после того, как на протяжении нескольких десятков лет уровень самоубийств на 100 тысяч населения в год снижался, с конца 1990-х годов он резко вырос. Сегодня в результате суицида в США гибнет в два с половиной раза больше людей, чем в результате убийств, хотя смертность в результате убийств привлекает гораздо больше внимания.
Другими словами, речь идет о национальной эпидемии самоубийств.
Пугающая статистика
Любой, кто потерял близкого родственника или друга, совершившего самоубийство, или (как я) работал на горячей линии экстренной помощи и предотвращения самоубийств, знает, что статистика превращает индивидуальные, личные и даже загадочные аспекты этого насильственного акта (Почему именно этот человек? Почему именно сейчас? Почему именно таким образом?) в обезличенные абстракции. Но чтобы понять, насколько серьезной стала эпидемия самоубийств, необходимо познакомиться со статистическими данными.
По результатам исследования, проведенного в 2018 году Центром по контролю и профилактике заболеваний, в период с 1999 по 2016 годы уровень самоубийств вырос во всех штатах, кроме Невады, где он был уже и так невероятно высоким. В 30 штатах уровень самоубийств подскочил на 25% и более, в 17 штатах — минимум на треть. В национальном масштабе он увеличился на 33%. В некоторых штатах рос был гораздо более значительным: в Северной Дакоте (57,6%), Нью-Гэмпшире (48,3%), Канзасе (45%), Айдахо (43%).
К сожалению, ситуация лишь ухудшается.
С 2008 года в США суицид среди причин смерти занимает десятое место. Однако для американцев в возрасте от 10 до 34 лет он занимает второе место, а для людей в возрасте от 35 и 45 лет — четвертое. Кроме того, США по уровню самоубийств занимают девятое место из 38 стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития и 27-е место — в мире.
Что еще более важно, тенденция, наблюдаемая в США, не соответствует динамике в других развитых странах мира. Всемирная организация здравоохранения, например, сообщает, что в Великобритании, Канаде и Китае уровень самоубийств значительно ниже, чем в США, как и во всех странах Европейского Союза, за исключением шести (уровень в Японии ниже лишь ненамного).
Мы знаем о структуре самоубийств в США довольно много. В 2017 году уровень самоубийств был самым высоким среди мужчин в возрасте от 45 до 64 лет (30 случаев на 100 тысяч населения) и в возрасте от 75 лет и старше (39,7 случаев на 100 тысяч населения). В сельских районах уровень самоубийств почти вдвое выше, чем в наиболее урбанизированных. Поэтому по числу самоубийств такие штаты, как Айдахо, Канзас, Нью-Гэмпшир и Северная Дакота, находятся в начале списка. Кроме того, в сельской местности процент жителей, владеющих оружием, гораздо выше, чем в городах и пригородах, что приводит к более высокому уровню самоубийств с использованием огнестрельного оружия, с помощью которого совершается половина самоубийств в стране.
Также существуют гендерные различия. С 1999 по 2017 годы уровень самоубийств среди мужчин был существенно выше, чем среди женщин — почти в четыре с половиной раза выше в начале этого периода и чуть более чем в три с половиной раза выше в последний год.
Имеет значение и уровень образования. Самый низкий уровень самоубийств отмечается среди лиц с высшим образованием. В два раза чаще по сравнению с ними совершают самоубийство те, кто в лучшем случае окончил среднюю школу. К тому же, уровень самоубийств, как правило, ниже среди людей с более высоким уровнем дохода.
«Стрессовая» экономика
Этот всплеск самоубийств произошел в те годы, когда представители рабочего класса испытывала более серьезные экономические трудности и находились в состоянии большего психологического напряжения. Возросшая конкуренция со стороны зарубежных компаний и аутсорсинг в результате глобализации способствовали сокращению рабочих мест, особенно в таких секторах экономики, как обрабатывающая промышленность, металлургия и горнодобывающая промышленность, которые долгое время были для таких работников основной сферой занятости. На той работе, которую еще можно найти, зачастую меньше платят и предоставляют меньше льгот.
Вытеснению рабочей силы во многом способствует и технический прогресс, включая компьютеризацию, внедрение робототехники и появление искусственного интеллекта. В результате американцы без высшего образования, особенно те, кто старше 50 лет, в вопросах поиска новой хорошо оплачиваемой работы оказались в гораздо более трудном положении. Эти проблемы стали для американских рабочих еще более болезненными из-за отсутствия чего-либо похожего на промышленную политику, которая существует в Европе. А из-за резкого сокращения численности профсоюзов в частном секторе (с почти 17% в 1983 году до 6,4% сегодня) у них теперь меньше возможности добиваться более высоких зарплат посредством коллективных переговоров.
Кроме того, средняя заработная плата с поправкой на инфляцию за последние 40 лет почти не изменилась (несмотря на то, что зарплаты руководства компаний резко увеличились). И дело здесь не в снижении производительности труда. В период с 1973 по 2017 годы производительность выросла на 77%, а средняя почасовая заработная плата работника выросла только на 12,4%. Из-за отсутствия роста заработной платы американским рабочим стало труднее сводить концы с концами, не говоря уже о том, чтобы жить так, как жили их родители или бабушки с дедушками.
Кроме того, значительно увеличилась разница в доходах между представителями высших и низших слоев американского общества. С 1979 года заработная плата американцев в 10-м процентиле выросла на ничтожные 1,2%. У тех, кто был в 50-м процентиле, дела были немного лучше, и их зарплата увеличилась на 6%. Зато у тех, кто находился в 90-м процентиле, рост зарплаты составил 34,3%. А вот у тех, кто находился у вершины зарплатной пирамиды (у 1% тех, кто наверху, и особенно у 0,1% тех, кто на «самом» верху), рост зарплат был гораздо более существенным.
Следует помнить, что речь идет только о заработной плате, а не о других видах дохода, таких как высокие дивиденды по акциям, дорогие дома или фантастические наследства. Доля чистого национального богатства, принадлежащего 0,1% самых богатых людей, увеличилась с 10% в 1980-х годах до 20% в 2016 году. А вот доля чистого национального богатства, принадлежащего 90% простых людей, за тот же период времени сократилась примерно с 35% до 20%. Что касается тех, кто принадлежит к 1% богатых людей, то к 2016 году их доля чистого национального богатства увеличилась почти до 39%.
Существует ли конкретная связь между экономическим неравенством и уровнем самоубийств, по-прежнему неясно, и причины самоубийства, конечно же, нельзя сводить лишь к неравенству в доходах или к стрессу в связи с финансовыми затруднениями. Однако поразительно, что, в отличие от США, в западноевропейских странах уровень самоубийств заметно ниже и снижается. Речь идет о странах, где неравенство в доходах гораздо менее выражено, где государственное финансирование здравоохранения считается правом (а не представляется в неблаговидном свете как затягивание в кабалу), где системы социальной защиты гораздо более многоплановые, и где более распространены программы профессионального обучения и переподготовки кадров.
Согласно данным по таким странам как США, Бразилия, Япония и Швеция, по мере роста неравенства доходов растет и уровень самоубийств. Если это так, то положительным моментом является то, что улучшить ситуацию может прогрессивная экономическая политика (если демократы когда-нибудь «отвоюют» Белый дом и Сенат). Как показало исследование, в котором учитывались изменения показателей с разбивкой по штатам, простое повышение минимальной заработной платы и налогового зачета за заработанный доход на 10% приводит к заметному снижению уровня самоубийств среди людей без высшего образования.
Расовая загадка
Озадачивает и не поддается объяснению один из аспектов эпидемии самоубийств. Хотя белые живут намного лучше в экономическом плане (и во многих других отношениях), чем афроамериканцы, уровень самоубийств среди них значительно выше. За период с 2000 по 2017 годы он увеличился с 11,3 до 15,85 случаев на 100 тысяч населения. За этот же период уровень самоубийств среди афроамериканцев составляли 5,52 и 6,61 случаев на 100 тысяч населения. Чернокожие мужчины по сравнению с белыми становятся жертвами убийств в десять раз чаще, но белые в два с половиной раза чаще совершают самоубийство.
Более высокий уровень самоубийств среди белых, а также среди людей, имеющих среднее образование, свидетельствует о чрезмерном воздействии суицида на белых рабочих. На этот сегмент населения также приходится непропорционально большая доля случаев, которые экономисты Энн Кейс (Anne Case) и Ангус Дитон (Angus Deaton) назвали «смертностью от отчаяния» — в результате самоубийства, а также передозировки опиоидов и заболеваний печени, связанных со злоупотреблением алкоголем. Хотя дать этому исчерпывающее объяснение довольно трудно, похоже, важную роль играют экономические трудности и их косвенное воздействие. По данным исследования, проведенного Федеральным резервным банком Сент-Луиса, в 1990 году на белых представителей рабочего класса приходилось 45% всех доходов, полученных в США, а в 2016 году — только 27%. В те же годы принадлежавшая им доля национального богатства резко сократилась с 45% до 22%. И поскольку заработная плата (с поправкой на инфляцию) мужчин без высшего образования снизилась, многие белые рабочие, видимо, потеряли надежду добиться какого-либо успеха. Как ни парадоксально, у белых рабочих сознание неудачи и сопутствующий ему стресс, видимо, более выражены именно потому, что они традиционно жили намного лучше в экономическом плане, чем рабочие из числа афроамериканцев и латиноамериканцев.
Кроме того, из-за распада сообществ, связанных между собой работой на некогда стабильных заводах и шахтах, усилилась социальная изоляция этих людей. Есть убедительные доказательства того, что это, наряду с опиоидной зависимостью и злоупотреблением алкоголем, повышает риск самоубийства. Кроме того, по сравнению с чернокожими и латиноамериканцами гораздо больше белых владеет огнестрельным оружием, и уровень самоубийств значительно выше в тех штатах, где владение оружием распространено более широко.
Фальшивый популизм Трампа
Значительный рост числа самоубийств среди белых представителей рабочего класса начался за пару десятилетий до избрания Дональда Трампа. Однако было бы уместным спросить, что он пытается с этим сделать, особенно после того, как благодаря голосам этих американцев он попал в Белый дом. В 2016 году он получил 64% голосов белых американцев без высшего образования (за Хиллари Клинтон проголосовало только 28% таких американцев). В масштабах всей страны он одержал победу над Клинтон в округах, где в период с 2000 по 2015 годы значительно вырос уровень смертности «от отчаяния».
Белые рабочие и дальше будут решающим фактором, если говорить о шансах Трампа на победу в 2020 году. Однако, хотя он и говорил о высоком уровне самоубийств среди ветеранов и инициировал шаги, направленные на его снижение, в своих выступлениях и в твитах он никогда не уделял особого внимания национальной эпидемии самоубийств или ее чрезмерному воздействию на белых рабочих. Что еще более важно, в тех случаях, когда росту уровня самоубийств среди них способствует отчаянное экономическое положение, его политика лишь ухудшит ситуацию.
Реальные выгоды от введения в декабре 2017 года закона о сокращении налогов и рабочих мест, за который выступали президент и конгрессмены-республиканцы, получили те, кто находится на верхних ступенях экономической лестницы. К 2027 году, когда истечет срок действия положений этого закона, самые богатые американцы, как ожидается, получат 81,8% прибыли. И это не считая непредвиденных доходов, которые они получат от недавних изменений в положении о налогах на наследство. Трамп и республиканская партия удвоили ежегодную сумму, не облагаемую налогом на недвижимость (имущество, завещаемое наследникам) на период до 2025 года, с 5,6 миллиона долларов на человека до 11,2 миллиона долларов (или 22,4 миллиона долларов на пару). И кто больше всего выигрывает от этого щедрого жеста? Уж точно не рабочие. Выигрывают все домохозяйства с имуществом стоимостью 22 миллиона долларов или больше.
Что касается переподготовки рабочих, предусмотренной Законом об инновациях в области подготовки персонала и возможностях трудоустройства (Workforce Innovation and Opportunity Act), президент в своем бюджете на 2019 год предложил сократить эту программу на 40%, а затем согласился сохранить ее на уровне 2017 года. И пока Трамп занимает президентский пост, видимо, будут и другие сокращения. По прогнозам Бюджетного управления Конгресса, одно только сокращение налогов приведет в ближайшие годы к увеличению дефицита бюджета. (Дефицит в прошлом году составил 779 миллиардов долларов и, как ожидается, к 2020 году достигнет одного триллиона долларов). Разумеется, тогда президент и конгрессмены-республиканцы потребуют дополнительного сокращения расходов на социальные программы.
Это тем более вероятно, поскольку Трамп и эти республиканцы также сократили корпоративные налоги с 35% до 21% (по оценкам, в течение следующих 10 лет это позволит корпорациям сэкономить 1,4 триллиона долларов). И в отличие от снижения подоходного налога, снижение корпоративного налога не имеет временных ограничений. Президент заверил своих избирателей, что большие деньги, которые эти компании спрятали за рубежом, начнут возвращаться домой, в результате чего начнется массовое создание рабочих мест — и все это без увеличения дефицита. Правда, как оказалось, значительная часть этих репатриированных денежных средств была использована для выкупа корпоративных акций, и в прошлом году эта сумма составила более 800 миллиардов долларов. Это, в свою очередь, привело к повышению цен на акции, но точно не к повышению благосостояния рабочих. Конечно, в этом нет ничего удивительного, поскольку 10% самых богатых американцев владеют по меньшей мере 84% всех акций, а 60% самых бедных — менее 2%.
И снижение президентом корпоративного налога не вызвало шквал инвестиций, позволяющих создавать рабочие места, который он предсказывал. Действительно, после этого более 80% американских компаний заявили, что их планы по инвестициям и найму не изменились. В результате ежемесячный рост числа рабочих мест оказался ничем не примечательным по сравнению этим показателем во время второго президентского срока Обамы, когда началось восстановление экономики, которое Трамп в значительной степени унаследовал. Да, экономика выросла на 2,3% в 2017 году и на 2,9% в 2018 году (а не на 3,1%, как утверждал президент). Однако не произошло никакого «беспрецедентного экономического бума — невиданного бума», о котором он заявлял в этом году в своем обращении к Конгрессу о состоянии дел в стране.
Во всяком случае, для рабочих, пытающихся выжить, имеет значение рост реальной заработной платы, и на этом фронте оснований для особой радости нет. За период с 2017 года до середины 2018 года она фактически снизилась на 1,63% для белых рабочих и на 2,5% для афроамериканцев. При этом реальная зарплата латиноамериканцев выросла на ничтожные 0,37%. И хотя Трамп заявляет о том, что милое его сердцу повышение таможенных пошлин поможет рабочим, на самом деле оно приведет к росту цен на товары, что нанесет удар главным образом по рабочему классу и другим малообеспеченным американцам.
Кроме того, существуют препятствия, с которыми лица, склонные к самоубийству, сталкиваются при получении психиатрической помощи в рамках медицинского страхования. Если вы — белый работник без медицинской страховки или имеете полис, предусматривающий вычеты и доплаты, которые высоки, а ваш доход, хотя и низкий, слишком высок, чтобы претендовать на бесплатную медицинскую помощь, Трамп и Республиканская партия для вас ничего не сделали. И не обращайте внимания на заявление президента в «Твиттере» о том, что «Республиканская партия станет „партией здравоохранения"».
Позвольте мне внести поправку: на самом деле, они кое-что сделали. Но не то, что можно было бы назвать полезным. Процент незастрахованных взрослых пациентов, который упал с 18% в 2013 году до 10,9% в конце 2016 года (в немалой степени в результате принятия Обамой закона о реформе здравоохранения), к концу прошлого года вырос до 13,7%.
Какой можно сделать вывод? От решения проблемы, которая для ключевой части электората Трампа является в буквальном смысле вопросом жизни и смерти, президент уклоняется. Более того, в тех случаях, когда пугающему росту уровня самоубийств среди белых рабочих способствует отчаянное экономическое положение, его политика, вероятно, лишь усугубит то, что уже является национальным кризисом, имеющим масштабы эпидемии.