На этой неделе внимание тысяч украинцев было приковано к событиям в ПАСЕ, где Украина впервые с начала войны с РФ, проиграла битву за сохранение санкций. Наши европейские друзья и партнеры предпочли «диалог» с агрессором, вернув россиян в Ассамблею без ограничений, без выполнения поставленных условий. А чтобы усилить эффект — они еще и закрыли глаза на включение в состав делегации РФ одиозных и подсанкционных депутатов.
Казалось, невозможно было «превзойти» эту новость по значимости — пока на арену не вышел президент. Владимир Зеленский собрал прессу, для того чтобы заявить о недоверии главе МИД Павлу Климкину, который действует, с его слов, без согласования с президентом, а порой и вопреки его воле. Причиной такого жесткого конфликта стала нота о пленных моряках, направленная в РФ без координации с Банковой.
Однако, события с ПАСЕ и скандал вокруг моряков на самом деле тесно связаны. «Европейская правда» выяснила, что стало причиной этого конфликта, противоречили ли действия МИД договоренностям Зеленского с Меркель и Макроном, а также обоснована ли критика, звучащая в этой истории в адрес президента.
МММ: моряки, Макрон и Меркель
Срочно собранный брифинг Владимира Зеленского и его крайне эмоциональная реакция свидетельствовали: речь идет не о простой обиде Зеленского на то, что ему не доложили об очередной ноте МИД. В конце концов, до сих пор президента мало интересовали даже самые острые вопросы внешней политики.
Является ли это нормальным явлением и имел ли Климкин полномочия апеллировать к русским, не получив согласие Банковой — отдельный вопрос, и на нем мы остановимся отдельно. Заявления президента дали основания предположить, что существовал некий негласный план, в который не вписывались действия главы МИД.
Более того. «Европейская правда» располагала сведениями о существовании такого плана от наших западных партнеров еще до нынешнего конфликта, а после него — получила подтверждение.
И, к сожалению, безопасным для Украины его не назовешь.
Освобождение пленных украинских моряков и возвращение кораблей должно быть частью более широкой договоренности Запада и России. И неважно, что Москва должна была сделать это сама, по решению трибунала ООН по морскому праву — за выполнение этого решения РФ выторговала для себя уступки от Запада.
10 дней назад, во время визитов Зеленского в Париж и Берлин, украинскому президенту дали понять, что на уступки идти придется, и что у Украины нет другого пути, как смириться с этим.
Чтобы устранить разночтение, сразу замечу: согласие от Зеленского на эту сделку Макрон и Меркель не получили.
Украина не согласилась с безоговорочным возвращением россиян в ПАСЕ и, по данным ЕП, не планирует с этим мириться. Однако, на Банковой все же решили использовать элемент «чужого» плана для освобождения моряков.
Отдельная проблема — то, что, по сути, речь идет о первой договоренности об Украине за ее спиной. Пусть эта договоренность и не признается официально.
При президентстве Порошенко принцип «ничего об Украине без Украины» был основой внешней политики, и на это согласились все наши партнеры, включая немцев, французов и американцев. Киев знал содержание всех переговоров наших партнеров с Путиным и Лавровым и согласовывал ключевые сигналы, которые на них звучали. Это ограничение в действиях Западу, скорее всего, не нравилось — но все придерживались договоренностей.
Приходится констатировать: этот принцип уже не является абсолютным. Смена власти на Украине стала удобным поводом отбросить формальности, действовавшие при предыдущем президенте.
Опасности российского плана
Еще одним косвенным подтверждением того, что это — все же договоренность, а не совпадение позиций, стали действия России.
Москва была убеждена, что снятие с нее санкций в ПАСЕ — это решенное дело. А когда ассамблея, сплоченная вокруг немцев и французов и мобилизованная ими же, на беспрецедентном ночном заседании приняла механизм «убивания» санкций, наступила очередь для шага с другой стороны, то есть России.
Именно тогда появилась нота России с предложением об освобождении моряков. Конечно же, по российскому сценарию. Россия направила этот документ в Киев во вторник вечером — то есть через день после первого решения ПАСЕ по санкциям и за день до второго голосования, которое должно окончательно подтвердить полномочия россиян без всяких ограничений. Логично предположить — если стороны не доверяют друг другу, то приходится двигаться мелкими шагами, чтобы никто не «кинул» другого.
Кстати, Зеленский действительно заранее не знал о происхождении такой ноты (ведь все эти переговоры, напомним, проходили без участия Украины).
Вряд ли Берлин и Париж, согласовывая с россиянами эту пакетную договоренность оговаривали юридические детали того, как именно Россия планирует освобождать военнопленных. Но проблемы были завуалированы именно в деталях.
Своим согласием на план РФ Киев должен был, по сути, признать юрисдикцию российских судов в Крыму!
Остается процитировать Климкина. «Россия: а) требует от нас признать, что наши моряки могли совершить преступление, б) склоняет нас к признанию правомерности судебного процесса над ними по российскому законодательству, в) предлагает согласиться с уголовно-процессуальным кодексом РФ, а заодно и косвенно признать оккупацию Крыма».
Так что же, получается, Зеленский хотел сдать Крым, «наехав» на МИД по этому вопросу?
Нет. Придется разочаровать тех, кто ищет простую картинку мира.
По данным ЕП, даже в команде Зеленского признают, что с юридической точки зрения нота нашего МИДА в ответ россиянам была безупречной.
Зеленский не зря заявил в четверг на брифинге, что он «знает, что такое международное право». Но на самом деле есть все основания для сомнений, что он действительно хорошо разбирается в этом вопросе, однако, его наверняка проинформировали, что украинский ответ русским важен не только сам по себе. Он является частью процесса «Украина против РФ» в арбитраже ООН по морскому праву, который ведет команда Елены Зеркаль.
Почти наверняка эту ноту писали именно юристы — или по крайней мере согласовывали с Зеркаль.
Однако у Зеленского возникает вопрос — стоило ли спешить с ответом, не было ли смысла войти в переговорный процесс? Или для того, чтобы все же освободить моряков (конечно же, не признавая «российский Крым», это не рассматривается), или для того, чтобы показать миру, что Украина попыталась, даже начала переговоры, но РФ, как всегда, вела себя неконструктивно.
По данным ЕП, эти претензии прозвучали в разговоре Банковой с МИД. Климкин ответил публично: он считает, что именно его путь нельзя лучше показывает не конструктивность россиян на Западе.
Какая из этих двух стратегий была более правильной и более благоприятной? Непростой вопрос, и ЕП от ответа на него воздержится. Но даже без этого есть достаточно данных, чтобы сделать вывод, кто был неправ в этой истории.
Ни обещаний, ни истерик
Павел Климкин может быть сто раз прав в том, как именно нужно было вести переговоры с россиянами, но то, как он ответил на претензии президента, вызывает по меньшей мере недоумение.
Да, глава МИД действительно пользуется правом самостоятельно, без согласований, делать заявления или подписывать документы от имени Украины. Но это не меняет норму конституции о том, что именно президент «представляет государство в международных отношениях, осуществляет руководство внешнеполитической деятельностью государства». Нравится кому-то конкретный человек, занимающий должность главы государства, или нет — но это его обязательства.
Далеко не все дипломатические ноты нужно согласовывать с Банковой или лично с Зеленским, но по ключевым вопросам такой диалог должен быть. А то, что этот вопрос, наверное, относится к ключевым — не вызывает сомнения.
Но стремился ли Зеленский к такому диалогу до сих пор? Ответ категорический — нет.
И поэтому обвинять в слишком большой самостоятельности МИД он должен прежде всего самого себя.
В течение месяца нахождения у власти Владимир Зеленский сделал немало, чтобы доказать всем — и дипломатам, и экспертам, и обществу — что он стремится быть первым в украинской истории президентом, которому в целом безразлична внешняя политика. Несмотря на то, что она является одной из его основных функций.
Зеленский не сообщает о ключевых событиях или победах первым, как это было правилом у его предшественника. Количество разговоров с западными коллегами значительно меньше и явно не соответствует вызовам времени.
Возьмем ту же историю с ПАСЕ.
Да, не Зеленский виноват в нашем поражении. Да, решение «слить» нас было принято еще до его инаугурации, а скорее — и до победы. Но что сделал президент, чтобы уменьшить последствия?
Приехал ли он в ПАСЕ задействовав свою популярность и авторитет, чтобы убедить кого-то? Нет, это и не рассматривалось. Попытался ли он сформировать коалицию государств-соседей для совместного демарша? Нет, это пришлось делать без него (хотя его помощь была бы очень важна). Выходил ли он к прессе в Берлине и Париже? Ах, да, в Париже попытался это сделать — и продемонстрировал, что не готов даже к простой дискуссии по этому вопросу (об этом уже говорилось в аналитике Европейской Правды).
Президент, наверняка, и сам осознает, что недостаточно разбирается во внешней политике. При том, его профессионализм действительно растет. Это было заметно во время первых визитов, и есть надежда, что со временем ситуация изменится.
Но пока этого не произошло — желательно не портить отношения с профессиональными дипломатами.
И Зеленский должен был бы это наконец понять. Потому что вскоре именно его будут воспринимать как виновника проблем на внешнем фронте. Потому что ответственен за этот фронт он уже сейчас.