Размышляя на эту тему, я спросил себя: а что сказал бы я? Долго раздумывать не пришлось. Это не Китай, Россия или Иран. Это мы. Мы стали самой большой угрозой для себя. Китай, Россия, Иран и даже северокорейский «маленький человечек-ракета» не уничтожит нас. Только мы сами можем это сделать.
Только мы можем повлиять на то, чтобы американская мечта — ключевое обещание, которое мы сами обозначили, чтобы каждому поколению жилось лучше, чем их родителям, — не реализовалась, так как у нас в настоящее время не получается адаптироваться к стремительно нарастающим изменениям в технологиях, на рынках, рабочих местах, в вопросах климата и образования.
Ближе к концу президентских дебатов между демократами в прошлую среду телеведущий Чак Тодд задал кандидатам, как он сказал, «простой вопрос». Скажите «одним словом», попросил он, кто или что является самой большой геополитической угрозой для Америки сегодня?
И это, наверное, произойдет, если мы не перестанем относиться к политике как к развлечению, если не избавимся от президента, который ежедневно подвергает сомнению справедливость и утрачивает доверие — а это двойная поддержка, необходимая для сотрудничества и адаптации — если не позволим ультралевым столкнуть демократов с вершины, соглашаясь с их отчаянными идеями об устранении уголовных различий между теми, кто попал в Америку легально, и теми, кто нет, а также если нам не удастся сформировать, как это в своем недавнем эссе для «Дэйли бист» предложил политический аналитик Дэвид Роткопф, «новое американское большинство».
Это большинство, которое может не только выиграть следующие выборы, а и по-настоящему заняться управлением на следующее утро. Такое управление, которое действительно может побудить нас совершать большие сложные дела, потому что у нас много сложных дел, которые необходимо решить — а также большие сложные адаптации, которые можно быстро реализовать только вместе.
Звучит наивно? Нет, наивно другое. Думать, что все будет о'кей, если мы продолжим игнорировать глобальные вызовы, которые на нас надвигаются, и если просто продолжим поочередно допускать одну партию к власти, а другую держать в резерве — в результате никакие значительные, долгосрочные и хорошо продуманные изменения так и не появятся.
На самом же деле эта ситуация напоминает что-то из того, что Марк Майклеби, полковник ВМС в отставке, высказал в книге «Когда-то это были мы: как Америка отстала от мира, который открыла и как мы можем вернуться», которую я в 2011-м году написал в соавторстве с Майклом Манделбаумом.
«Никогда ранее в нашей истории мы не сталкивались с национальными вызовами, такими комплексными и долгосрочными, как сейчас». Однако, говорил Майклеби, наиболее характерным признаком нашей политики последних лет была наша неспособность «последовательно и эффективно отвечать на очевидные проблемы, прежде чем они перерастут в кризис…» Если мы даже не можем поддержать «взрослую» беседу, то как мы будем выполнять обещанное, а также наш долг из преамбулы Конституции — «обезопасить блага свободы нам самим и нашим потомкам»? И действительно, как?
Вот лишь несколько из тех вызовов, которые вплотную приближаются:
Во-первых, если еще четыре года Трамп будет у власти, то мы, вероятно, утратим какой-либо шанс сдерживать глобальную среднюю температуру от увеличения на 1,5 градус по Цельсию вместо 2-х. В этой половине градуса, по мнению ученых, заключается разница между нашей способностью регулировать ныне неизбежные связанные с климатом экстремальные погодные явления и избежать тех, которые регулированию не поддаются.
Во-вторых, как недавно отметил Рэй Далио, основатель хедж-фонда «Бриджуотер», вокруг наблюдается «незначительный или вообще отсутствует рост реальных доходов людей в течение десятилетий… У трудоспособных работников, а таких 60%, не было реального (с учетом инфляции) роста доходов с 1980-го года». За тот же период доходы 10% топ-менеджеров увеличились вдвое, а для 1% — втрое. Процент детей, которые выросли, чтобы заработать больше своих родителей, упал с 90% в 1970-м году до 50% сегодня. Это по населению в целом. А для большинства из тех, кто в числе 60%, перспективы еще хуже».
Возмущение относительно всего этого, наверное, стало одним из факторов, выдвинувшим Трампа на пост президента, и если эту проблему не решить, наверху может оказаться кто-то даже хуже, чем Дональд Трамп-младший.
В-третьих, в следующие четыре года будут переосмыслены отношения между двумя крупнейшими экономиками мира — США и Китаем. Либо США уговорят Китай оставить свою недобросовестную торговую практику, которую там осуществили, чтобы перейти от бедности к уровню среднего дохода и от потребителя технологий к их производителю, либо мы приблизимся к миру, разделенному новой цифровой Берлинской стеной. Там будет контролируемый китайцами интернет и технологическая сфера, и их американская версия — и каждая страна должна будет выбрать, куда присоединиться. Глобализация, которая принесла столько единства и процветания в эти последние 70 лет, начнет рассыпаться.
В-четвертых, технологии все глубже и глубже продвигают социальные сети и киберинструменты в нашу жизнь, частную и политическую, демократизируя инструменты для «глубоких фейков», чтобы значительно больше людей могли расшатывать наше доверие. И пропасть между скоростью, с которой эти технологии внедряются все глубже, и способностью нашей аналоговой политики формировать правила, нормы и законодательство, чтобы управлять ими, становится все шире. Эта пропасть должна сомкнуться, чтобы наша демократия сохранилась.
В-пятых, сегодняшнее рабочее место отличается одной основополагающей чертой, как считает Хизер МакГован, эксперт по вопросам о будущем труда: «Темп перемен набирает обороты одновременно с тем, как рабочая жизнь человека увеличивается».
Когда в 1700-х годах был создан паровой двигатель, объясняет МакГован, средняя ожидаемая продолжительность жизни была 37 лет, и двигатель стал движущей силой промышленности и бизнеса примерно на 100 лет. Когда в середине 1800-х годов применили двигатель внутреннего сгорания и электричество, ожидаемая продолжительность жизни была около 40 лет, и эти технологии доминировали на рабочих местах в течение следующего столетия.
Поэтому в течение этих двух столетий, отмечает МакГован, «у нас было несколько поколений на то, чтобы усвоить эту одну большую перемену на рабочем месте».
В сегодняшней же век цифровой информации, «многочисленные изменения сущности работы происходят в течение одного поколения», — говорит МакГован. Это драматически увеличило необходимость в пожизненном обучении. «Старая модель заключалась в том, что ты учишься один раз, чтобы получить работу, а сейчас мы должны работать, чтобы непрерывно учиться», — продолжает эксперт. Поэтому мы двигаемся от модели «обучение-работа-пенсия» к модели «обучение-работа-обучение-работа-обучение-работа».
В таком мире новый социальный контракт должен стать таким, с помощью которого правительство сможет обеспечить доступ к нормам социальной защиты и все инструменты обучения для каждого американца на протяжении всей жизни — а будет ли он ими пользоваться оставить на усмотрение каждого гражданина. Сейчас речь идет не о том, «кого обвинить, что вернуть или от чего избавиться», заключает МакГован. «Речь идет о том, чтобы создать новое соглашение, которое побудило бы американских людей «идти на шаг вперед», как сказал когда-то президент Джон Кеннеди, подыскивая финансирование для НАСА. И от дальнейшего выбора следующих шагов будет зависеть большая часть вашей жизни.
К счастью, промежуточные выборы показали, что потенциальное новое американское большинство, готовое к решению этих задач, уже обозначилось. В конце концов, именно независимые избиратели, женщины из пригорода и умеренные республиканцы — которые изменили свои симпатии в пользу демократов, так как были потрясены ложью Трампа, его дрязгами и национализмом с оттенком расизма — были теми, кто позволил демократам вернуть себе Палату представителей. Такое же партнерство может сбросить и Трампа.
Только демократы могут предложить кандидата, который будет апеллировать к нашим неизбежным вызовам и который не будет говорить безответственные вещи о миграции, не будет обещать бесплатных благ, которые мы себе позволить не можем. Он определит новые пути сотрудничества с бизнесом и вдохновит тех, кто создает новые рабочие места. Он достойно будет вести себя с запуганным белым рабочим классом избирателей, которые оставили демократов ради Трампа. Он будет понимать, что многие американцы взволнованы тем, что мы в шаге от политической гражданской войны, и хотят видеть у власти того, кто соберет их вместе. В этом случае, я думаю, что этот он или она найдут новое американское большинство, которое ждет, чтобы его объединили и наделили полномочиями.