Генерал-лейтенант Руслан Хомчак «прогремел» на весь мир, когда президент РФ Путин на саммите G20 в Осаке вспомнил о проходе судов ВМС ВСУ через Керченский пролив: «По-моему, новоназначенный начальник генерального штаба украинской армии подтвердил, что это была провокация, организованная Порошенко во время предвыборной борьбы».
В большом интервью «Новинарне» Хомчак, наоборот, назвал провокацией действия России на Азове, а Путина — «лжецом, распространяющим «сплошные фальсификации и фейк».
«Позитивным моментом стало то, что главы G20 узнали, кто именно является начальником генштаба на Украине. А так они только слышали упоминание о должности», — пошутил Руслан Хомчак во время нашего разговора в его офисе на Воздухофлотском проспекте.
Указ от 21 мая о назначении начальника генерального штаба — главнокомандующего ВС Украины был третьим кадровым решением нового президента Украины Владимира Зеленского, после его вступления на должность верховного главнокомандующего и отставки с должности главы генштаба Виктора Муженко.
52-летний Хомчак — боевой генерал, как и анонсировал его Зеленский. Но «новым» генералом его назвать нельзя. Ведь первые две генеральские ступени Руслан Борисович прошел еще во времена президента Януковича, в 2011-м и 2013-м годах, находясь на различных должностях в командовании 6-го и 8-го армейских корпусов сухопутных войск ВСУ.
Военная карьера уроженца Львова началась после окончания Московского общевойскового училища. В 1988-1992-м годах он проходил службу в Группе советских войск в Германии и в Белорусском округе. С 1993-го года — в вооруженных силах Украины. Служил в 24-й львовской механизированной бригаде (сначала — дивизии) на должностях заместителя начальника штаба батальона, полка, заместителя и командира мотострелкового батальона, заместителя командира полка. В 2001-м году с золотой медалью закончил Национальную академию обороны Украины (оперативно-тактический уровень). Был командиром 300-го механизированного полка, 72-й отдельной механизированной бригады. В 2008-м году, снова с золотой медалью завершил обучение на факультете подготовки специалистов оперативно-стратегического уровня НАОУ.
С 2014-го года генерал находился на должности командующего оперативного командования «Юг», командовал сектором «Б» в АТО. С 2016-го года — начальник штаба сухопутных войск ВСУ. В августе-октябре 2016-го года Хомчак был командующим всех сил АТО на Донбассе. С февраля 2017-го года до назначения на должность начальника Генерального штаба занимал должность главного инспектора Министерства обороны.
В интервью «Новинарне» Руслан Хомчак рассказал о своих первых кадровых решениях в генеральном штабе, о знакомстве с Зеленским и Коломойским, о своем видении реформ в вооруженных силах, о российском военном присутствии на Донбассе, оценил свое участие в иловайской операции, о чем говорят разное, и даже об имущественном и семейном положении.
«Мы будем планировать новые проходы судов ВМСУ через Керченский пролив»
«Новинарня»: Летом прошлого года одним из главных вопросов повестки дня было обострение ситуации на Азовском море, вызванное усилением российского военного присутствия. Украина начала прибегать к ответным шагам, но это закончилось захватом малых бронированных катеров «Никополь», «Бердянск» и буксира «Яны Капу» российскими военными в районе Керченского пролива. Продолжается ли процесс создания базы ВМС Украины в Бердянске и Мариуполе?
Руслан Хомчак: Продолжается в Бердянске. Конечно, не такими темпами, как нам бы этого хотелось. В Мариуполе — нет. Насчет Бердянска — решение уже принято.
— Каково сейчас соотношение сил на Азове?
— Соотношением сил, если говорить о плавсредствах и кораблях, мы не можем похвастаться. Но на сегодняшний день мы не ставим себе такую задачу, что должны доминировать по количеству кораблей в Черном и Азовском морях. Мы, прежде всего, должны обеспечить защиту прибрежного морского пространства, территориальных вод Украины и не допустить нападения противника на побережье.
— После аннексии Крыма Украина фактически потеряла флот. Как новый начальник генштаба планирует развивать ВМС? Где брать корабли? Возможны ли закупки б / у судов за рубежом?
— Продолжается обучение экипажей для двух американских «Айлендов» (два патрульных б / у катера типа Island США передали Украине в сентябре 2018-го года — прим. ред.). Продолжаются переговоры еще по трем таким судам. На Украине строят малые артиллерийские катера, аналоги которых участвовали в проходе через Керченский пролив и которые, к сожалению, мы не можем пока вернуть. Процесс строительства флота — долгосрочный. Даже в перспективе строительство корабля — это годы и финансы. Готова ли страна в таком экономическом состоянии заявить, что может построить десять кораблей, десять корветов? Конечно нет, бюджет государства этого не позволит.
Поэтому мы планируем закончить программу реформирования оснащения военной техникой только к 2020-му году и работаем над новой программой развития и реформирования после 2020-го года. Мы также работаем над конфигурацией вооруженных сил, которые должны быть укомплектованы, обучены, обеспечены новой техникой, высоко мобильны. В новой программе это все мы продемонстрируем и общественность сможет со всем ознакомиться. Но флот — это не только корабли. Это и кадры, и база, и социальные гарантии. Сейчас продолжается ремонт и строительство штаба военно-морских сил в Одессе. Дай Бог, чтобы к концу этого года мы это мероприятие завершили, тогда у нашего флота будет свой штаб. (Сейчас штаб ВМС ВСУ дислоцируется временно в штабе сухопутного ОК «Юг» — прим. ред.).
— Конкретно, в сию же секунду — нет. А в общем — конечно, планируем. Потому что Керченский пролив — наш, как бы россияне не кричали, что он их. В дальнейшем мы будем планировать проходы через пролив. Но на данный момент мы это не планируем.
— Действительно ли заместителем начальника генштаба может стать уволенный ранее с должности командующего ВМС ВСУ Сергей Гайдук, имеющий близких родственников в Крыму?
— Я бы не хотел говорить о том, что может быть в будущем. А у вас к нему есть какие-то претензии?
— В глазах общественности он имеет достаточно негативную репутацию…
— Если вы хотите поговорить о Гайдуке — то давайте лучше поговорим о генерале Березовском, например, который изменил присяге и перешел в 2014-м году на сторону оккупантов. Гайдук — не один такой. Немало офицеров, которые покинули Крымский полуостров и находятся сейчас в Одессе — оставили кусочек сердца в Крыму. Легко быть тем, кто судит. У Гайдука, если не ошибаюсь, сын служит на материке, а дочь осталась в Крыму, потому что она там замужем. Дискредитация генералов, офицеров и командиров — все это элементы информационно-психологической войны России против Украины. Чтобы потерять управление, надо уничтожить веру подчиненных в своего командира. Обезглавленная армия и провокатор из толпы — так вершилась история, к сожалению. По совершенным делам, а не по сплетням, общественность должна давать оценку должностным лицам и государственным деятелям.
Руслан и его команда
— Как вообще происходит формирование новой команды в генштабе? Какими были ваши основные кадровые решения?
— Я занимаюсь только подготовкой предложений и представлениями, потому что та категория лиц, в отношении которой я провожу изменения, согласовывается с офисом президента и назначается приказом министра обороны. Да, я уже назначил первого заместителя начальника генерального штаба генерала-лейтенанта Сергея Корнийчука. Также назначен начальник главного оперативного управления — это генерал-лейтенант Виктор Бокий. Полковник Алексей Таран назначен начальником главного управления подготовки ВСУ. Состоялось назначение генерал-лейтенанта Артура Артеменко на должность руководителя объединенного оперативного штаба, он опытный офицер, который в свое время был начальником штаба воздушных сил, руководил кадрами в генштабе. Генерал-майор Игорь Лысенко назначен начальником главного управления персонала, генерал-майор Игорь Палагнюк — командующим войск оперативного командования «Юг». Генерал-лейтенант Олег Вишневский назначен командующим сил логистики — это новая структура, которую мы начали формировать согласно стандартам стран-партнеров.
— Планируются ли «лифты» для боевых комбригов 2014-2015-х годов, как это анонсировал новый президент?
— Комбриги 2014-2015-х годов уже генералы. Кто заслужил. Генералы Залужный, Микац, Шаптала, Осипчук, Николюк, Грищенко, Ковальчук, Забродский, Содоль — это все комбриги тех лет.Уже есть такие люди, которых я готов назначать и дальше, но им нужно еще получить немного опыта. Потому что «лифт», выталкивая наверх — не всегда воспринимается положительно, особенно в армии. Почему? Потому что, если ты где-то «проскочил» какой-то пост и тщательно не разобрался в своих обязанностях, поднялся выше, а должность, время и полномочия не дают возможности отыскать должностные оплошности — это неправильно. Армия — это сложный организм в условиях повышенной опасности, поскольку мы всегда имеем дело с оружием, боевой техникой и тому подобное.
«На должность нового начальника генштаба рассматривали также и военнослужащего в звании майора»
— После победы на президентских выборах Владимир Зеленский, отвечая на вопрос журналистов о том, кто возглавит генштаб, ответил, что у его команды есть договоренности с боевыми генералами. Когда вы впервые говорили об этом с Зеленским или его представителем?
— Мое знакомство с нынешним президентом происходило в промежуток времени после его победы во втором туре за несколько дней до инаугурации. Знаю, что на должность начальника генерального штаба рассматривали немало кандидатов: от майора до генералов. Команда президента очень демократично подошла к этому процессу, но доверие было оказано именно мне.
— Кто был вашим конкурентом на должность?
— Меня не информировали по такому вопросу, ходили только слухи.
— Как происходила первая встреча с будущим президентом?
— Знакомые прислали мне сообщение о том, могу ли я приехать и пообщаться. Я приехал. Пришел Владимир Александрович, с ним были еще двое мужчин. Он меня спросил, на каком языке мне удобно разговаривать. Я ответил, что желательно на украинском. Мы общались полтора часа. Разговор начался примерно с такой фразы: «Я вам ничего не предлагаю, потому что у меня еще нет полномочий, просто хотелось бы познакомиться и обсудить некоторые вопросы». И мы пообщались. Я сам не до конца понял цель визита. Вышел и подумал: «Чего звали? Просто поговорить?» (смеется — прим. ред.).
— И потом был указ о назначении?
— Нет, потом еще раз пригласили в администрацию, поговорили. Я видел подписанный указ до его публикации на официальном сайте главы государства.
— Сколько раз вы уже встречались с верховным главнокомандующим? Какие задачи он перед вами ставил? Какие впечатления от этих встреч?
— Я встречался с Владимиром Зеленским больше десяти раз (интервью проходило 3 июля — прим. ред.). Недавно — когда президент ездил в станицу Луганскую. На предыдущей неделе он был в генеральном штабе, я ему докладывал содержание соответствующих документов. Накануне, он приезжал на мемориальные мероприятия по случаю пятой годовщины гибели наших военнослужащих борта Ил-76, чтобы почтить их память. Несколько раз меня вызывали на совещания в администрацию, скажем, тогда, когда Трехсторонняя контактная группа ехала в Минск. С ним я контактирую каждое утро: он меня вызывает на связь. Обсуждаем ситуацию в зоне ООС, например. Я заметил, как очень искренне и близко к сердцу воспринимает Владимир Александрович потери на войне.
— Кто являются военными советниками президента Зеленского и контактируют ли они с вами?
— Не готов сказать. Со мной не контактируют. У нас, скажем, есть немало советников из стран-партнеров, которые работают с нами на постоянной основе.
С Коломойским знался, Муженко проводил в отпуск
— Одним из оснований для назначения на должность начальника генерального штаба называли вашу возможную связь с олигархом Игорем Коломойским, с которым также связывают часть команды Зеленского. Знакомы ли вы лично с Игорем Коломойским? Какие с ним отношения?
— Знаком. Я в то время был командующим оперативного командования «Юг» в Днепропетровске. Командование отвечало, без преувеличения, за полстраны. И тогда же в 2014-м году Коломойский был назначен на должность председателя Днепропетровской ОГА. Мы с ним работали десять месяцев. В общем, я тогда работал с 11-тью главами ОГА из разных областей Юго-Востока, от Одесской области до Сумской включительно. С Днепропетровской областью взаимодействовали более тесно, потому что она была соседним регионом с Донецкой областью, где продолжалась война. Ну, а Днепр стал основным городом, куда мы, скажем, перебазировали армейскую авиацию. Тогда областная государственная администрация, как и волонтеры, очень активно помогала армии. Может вы помните уровень обеспеченности армии 2014-го года. Поэтому с Коломойским у нас были лишь чисто служебные отношения.
— Были ли у вас контакты с Муженко после вашего назначения? Вводил ли он вас в курс дела? Какие ваши отношения с бывшим начальником генерального штаба?
— Я принял должность, он сдал, мы об этом доложили министру обороны, и Виктор Николаевич ушел в отпуск, поскольку он много лет не отдыхал.
— Каков сейчас статус Муженко в армии?
— Он — в распоряжении министра обороны.
Можно ли в армии стать миллионером
— Вы уже почти полтора месяца на должности начальника генштаба, получили первую зарплату. Какая зарплата у начальника генштаба? Какие доплаты и за что именно?
— В общем, зарплата, которую я получил, на тысячи две больше той, которую я получал на предыдущей должности. Но должно быть больше. Однако, больше я ничего не получал. Вам сумму назвать?
— Да.
— Ну, скажем, гораздо меньше, чем у заместителей командующего национальной гвардии, чтобы вы понимали. Но мы ведь не за деньги служим…
— Судя по декларации, у вас немалые сбережения — 50 тысяч долларов наличными, 10 тысяч евро, «Ленд Крузер», доходы от отчуждения недвижимого имущества, кредитные линии. Является ли это показателем, что военная служба, особенно на высших должностях, у нас действительно стала высокооплачиваемой?
— Эти сбережения появились не в течение одного года моего пребывания на высшей должности. В армии я прослужил 35 лет, служил в четырех странах, деньги не прогуливал. Сэкономить можно всегда. Главное — я не сирота. У меня сестра в Канаде живет, которая иногда мне помогает. Не могу сказать, что в армии можно стать миллионером. Первое авто я приобрел для себя, когда служил лейтенантом в Германии. Это была «Волга». Если жить экономно — то они (деньги — прим. ред.) будут. Я не скажу, что у меня большой материальный ресурс. Некоторые получают гораздо большую зарплату, чем все мои сбережения.
— Расскажите о вашей семье.
— Я — официально разведен. Родители живут во Львове. За время службы я поменял много городов на Украине, родные с пониманием относятся к тому, что свою жизнь я посвятил армии.
Задача — чтобы молодые люди хотели идти в армию
— Что бы вы хотели изменить в армии уже в 2019-м году? Что, по вашему мнению, является наиболее несовершенным в ВСУ?
— Самое сложное то, что в армию не стоит очередь. Причина комплексная: экономика, отношение общества и тому подобное. Почему ребята не хотят идти служить в армию? Я с рождения мечтал стать генералом и все делал для этого, так почему сейчас такого нет? Вот это страшно. Моя задача сделать все, чтобы у молодежи загорелись глаза и появилась амбициозная цель в жизни. Моя основная задача как начальника Генштаба — это, конечно, боевая готовность войска, выполнение поставленных задач. Когда известно, что у государства сильная армия — не каждый рискнет угрожать таким странам.
— Многие говорят о давно запланированном переходе ВСУ на стандарты НАТО к 2020-му году. Объясните простым людям: о каких именно стандартах НАТО идет речь? Реально ли это выполнить до 2020-го года?
— Переход к стандартам НАТО воплощается. Сейчас, скажем, идет активный процесс трансформации системы управления генштаба ВСУ к стандартам НАТО. Что такое стандарты? Поскольку мы хотим принадлежать к системе коллективной безопасности — мы должны быть совместимыми со странами-партнерами. Мы должны работать на одном языке, по единым возможностям, по прописанным единым правилам. Если взвод подготовлен к выполнению заданий, то его поймет армия каждой страны-партнера, он будет говорить одним военным языком и понятными для всех понятиями. Но основной стандарт НАТО — человек и ценность его жизни, и уже вокруг этого все строится.
— Недавно прошли обыски группы быстрого реагирования в главном управлении развития и сопровождения материального обеспечения ВСУ. Его руководитель генерал Марченко заявлял, что работа управления из-за следственных действий заблокирована. Бирюков писал, что под угрозой пошив зимней формы для ВСУ. Насколько критична сейчас ситуация? Есть ли повод военным волноваться?
— Это хоть и не является компетенцией генерального штаба, но я могу вас заверить, что военным нечего волноваться, потому что министр обороны принимает все меры для стабилизации ситуации.
«Угроза нападения РФ с четырех сторон менее вероятна, но она существует»
— Можно ли говорить, что в июне началось обострение боевых действий в зоне ООС? Если да — чем вы это объясните?
— Да нет. Количество обстрелов то растет, то уменьшается. Но чтобы было обострение, которое грозит кардинальной смене обстановки — такого не было. — Предыдущая власть — в частности секретарь СНБО, начальник генштаба — регулярно изображали картину военной угрозы Украине со стороны РФ, на встречах со СМИ обрисовывали карту потенциального нападения ВС России с четырех сторон, включительно с Крымом, Белоруссией, Приднестровьем.
— Какой видит потенциальную угрозу новый начальник генштаба? Угроза полномасштабной агрессии РФ против Украины за предыдущие три года — снизилась, остается или выросла?
— Угроза есть. Один из вариантов, который мы рассматриваем — это то, о чем вы говорите. Другие менее вероятны, но они существуют. Мы, конечно, планируем противодействие.
— Какие силы угрожают Украине на границах с РФ?
— Большие. У нас таких сил нет. Но мы должны понимать также и то, что РФ не стянет все свои силы против нас, даже несмотря на то, что они ужасно боятся и не хотят, чтобы европейские принципы жизни и цивилизация «устремились» на восток.
— Как на шестом году войны выглядит ситуация с присутствием кадровых российских военных в «ДНР/ЛНР»?
— Командование — полностью из России. Все решения полностью согласовываются с Кремлем. Структура разработана под российскую армию. Все решения принимаются в РФ, техника, боеприпасы и тактика — российские.
— Что случилось с восемью старшинами 53 ОМБР, которые были захвачены в плен «ДНР»? Как можно было не заметить ряд блокпостов и КПВВ на пятом году войны, не слышать выстрелы?
— Такое иногда случается. Если бы это была спланированная акция, мы бы уже стопроцентно увидели на каналах противника парней, которые бы рассказывали, как все плохо в армии Украины.
Как Хомчак против «Айдара» «воевал»
— Давайте немного вернемся в прошлое. В первый год АТО. Какими были ваши, как командующего сектора «Б», отношения с добровольческими батальонами на фронте? Почему-то пишут, что вы якобы отказывались выдавать оружие «Айдару». Расскажите, что было на самом деле.
— Весной 2014-го года Донецкая и Луганская области не должны были формировать батальоны территориальной обороны. Но потом в Киеве приняли решение, о том, что Луганская область будет формировать батальон теробороны, был назначен и командир — он сейчас народный депутат, вы знаете его имя (Сергей Мельничук — прим. ред.). Я получил команду, что до утра должен обеспечить Луганщину оружием и снаряжением. Я пошел на нарушения, но выполнил приказ: забрал у 92-й бригады со склада снаряжение, и мы начали формировать батальон теробороны.
Тогда я издал приказ о том, что пока не будет сформирован батальон и не пройдет элементарное согласование, а люди просто не научатся стрелять, грубо говоря, я им запрещаю самовольно принимать участие в каких- либо боевых действиях. В секторах тоже есть командиры — и все должно быть под единым руководством, налажено и управляемо. Из всего контекста было вырвано лишь мое «запрещаю участвовать в боевых действиях» и снова отправлено в СМИ.
Через незначительное время это подразделение у меня забрали, потому что я отказался формировать батальон вопреки действующему законодательству.
До сих пор за этим батальоном «висит» две тысячи единиц оружия, и никто не может объяснить, куда оно исчезло. А оно где-то «гуляет» по стране.
Отмечу, что этот батальон прекрасно выполнил немало задач в АТО, а с ними я снова встретился в 2015-м году на Широком Лане, когда все же начал формировать из их числа воинское подразделение.
«Во время событий под Иловайском все мои обращения «наверх» были проигнорированы»
— Не могу не спросить вас об Иловайске. После назначения на пост начальника генштаба в сети появилось немало критических комментариев относительно вашего участия в операции под Иловайском — якобы вы отказывались идти в бой, убегали, и то, что войска попали в окружение — есть, в частности, и ваша вина. С другой стороны, говорят, что вы дали обличительные показания следователям по этому делу. Каковы судебные перспективы расследования иловайской трагедии? Каково ваше место в этом расследовании?
— Пять лет прошло с момента событий под Иловайском, и в течение этих пяти лет появляется много разной лжи, каждая последующая исключает предыдущую. Я наблюдаю за всем этим. Сразу после выхода из окружения я дал показания следственной группе — они собирали информацию по «горячим следам». После этого через несколько дней меня пригласили в следственную комиссию Верховной рады. Там я тоже все рассказал. Ждем.
Знаю, что идет расследование уголовного дела, оно — секретное. Я согласен с тем, что бой является засекреченным до того момента, пока ты принимаешь решение накануне. А когда он продолжается или завершился — уже нет ничего тайного. Но все же уголовное дело — под грифом «секретно». Поэтому я не могу вам что-то рассказывать. А говорить урывками — дело неблагодарное, поэтому пусть все расскажет в определенное время тот, кто ставил гриф.
Иногда мы встречаемся с теми, кто был под Иловайском. Тогда я не мог знать всех, кто там воевал. Ибо представьте себе масштабы: там были задействованы несколько добровольческих батальонов и военных подразделений.
Месяц назад я приехал в Черновцы на кладбище по случаю годовщины смерти моего командира и увидел на одном из надгробий дату смерти: 29 августа 2014-го года. Это был день выхода из Иловайска. Военнослужащий батальона «Донбасс». На надгробии он был изображен в полный рост. Я его узнал — видел в окружении, но даже не знал его имени.
— Если отбросить эмоции и политическую шелуху — что же произошло под Иловайском? Что было там с вами?
— Иловайск — это место, где враг получил существенные потери и понял, что просто так по Украине он не пройдет. Я дал команду выходить с боями. Мы предприняли выход, марш двумя колоннами с предположением вступления в бой. За сутки были поставлены задачи, которые должны были обозначить все командиры в своей зоне ответственности. Конечно, это был риск. Мы даже не могли понять, сколько зашло россиян, потому что все мои запросы «наверх» были проигнорированы. Чувствовалось бессилие, когда ты не можешь спасти жизнь людям, с которыми вместе воюешь: когда обстреливали авто, маркированные Красным Крестом, и мы не могли вывезти раненых.
Советую прочитать книгу-двухтомник Романа Зиненко «Хроника Иловайской трагедии». Это — свидетельства участников тех событий, без художественного оформления. Он и меня просил, чтобы я сообщил некоторые сведения, но я отказался: пока написано «секретно» на уголовном деле, подчеркиваю, я не могу говорить. Но в течение пяти лет мои показания остались неизменными. Я вышел в составе группы с еще 14-тью военными. Моя группа вынесла на руках тяжелораненого бойца, которому в Эстонии спасали руку.
— Сквозь призму войны на Донбассе — чему вас не научили в военном вузе?
— Когда гражданские люди с детьми, украинцы, бросаются под авто и говорят, что не пропустят. Или, когда 93-я бригада в марте заходила в станицу Луганскую, а железнодорожники на каждом переезде забрасывали эшелоны бутылками с зажигательными смесями и говорили: «Мы ждем другую армию». Или, когда ГАИ на Луганщине и Донетчине выводили колонны наших военных умышленно к боевикам — как это было с разведротой 25-й бригады, их завели на поляну, которая была окружена боевиками Гиркина.
Вот это измена. Я этого не мог понять. Потому что я — военный человек, и война должна происходить по своим правилам и законам. А то, что происходит на Донбассе — это гибридная война, у нее нет тех законов, которым нас учили. Горько было осознавать, что под Иловайском мы захватывали в плен русских и отправляли их в Киев в качестве доказательства иностранного вторжения — но войны никто не объявлял, и сегодня еще у кого-то хватает наглости заявлять о, якобы, незаконном применение армии в 2014-м году. Есть много сенсаций, которые война сама придумала, к сожалению.