Китайская экономика начинает замедляться, однако вооруженные силы Китая продолжают наращивать мощь. Годы более высоких расходов на военные нужды, поддержанные высокими темпами экономического роста, начинают проявляться в новых технологиях и во вновь обретаемой уверенности. Пекин добился заметного прогресса в области авиации, военно-морского флота и противоракетной обороны. И территориальные претензии в районе Южно-Китайского моря, и открытие первой военной базы в Джибути, — все это свидетельствует о том, что Китай начинает оказывать военное влияние не только на ближнее зарубежье, но и на территории за пределами своих границ.
А как Россия воспринимает эти события? Хотя Москва и Пекин укрепляют сотрудничество во всех областях, многие западные эксперты предупреждают о том, что растущая военная мощь Китая будет все большим источником напряженности в отношениях между этими странами.
В последнее время я побеседовал с несколькими российскими военными аналитиками и китаеведами, чтобы лучше понять отношение России к росту военного могущества Китая.
«В настоящий момент наши национальные интересы совпадают с национальными интересами Китая, поэтому развитие китайских вооруженных сил и военных технологий не беспокоит российское военное командование и политическое руководство», — отметил Юрий Тавровский, профессор российского Университета дружбы народов.
Тем не менее, Тавровский признает, что существует определенный уровень опасений в Москве по поводу увеличения военной мощи Китая. «Если говорить о длительной перспективе, то мы следим за успехами Китая и не исключаем никаких вероятных сценариев, потому что помним, как менялась внешняя политика Китая с 1950-х годов до периода реформ Дэн Сяопина», — подчеркнул он.
Александр Лукин, специалист по Китаю Вышей школы экономики, выразил похожие чувства. «Мне кажется, что есть понимание [в Кремле] относительно того, что Китай в один прекрасный день может стать проблемой, однако в настоящий момент эти озабоченности не столь значимы в сравнении с озабоченностями по поводу Запада», — сказал он в беседе со мной.
«Рассуждая гипотетически, можно сказать так: если бы отношения с Западом были лучше, то отношения с Китаем, возможно, были бы иными, — сказал Лукин. — Поскольку отношения с Западом не улучшаются и вряд ли станут лучше, то тенденция к более тесному сотрудничеству с Китаем продолжится».
В целом, те российские аналитики, с которыми удалось побеседовать, не считают прямой угрозой наращивание военной силы Китая. Виктор Мураховский, главный редактор журнала «Арсенал Отечества», в беседе со мной отметил, что предпринимаемые Китаем усилия явно направлены против Вашингтона, а не против Москвы.
«Если посмотреть на эту ситуацию с геостратегической точки зрения, то Китай не заинтересован в наращивании силы в направлении России, но имеет весьма отчетливо наблюдаемый интерес к обеспечению безопасности в Южно-Китайском море, а также еще дальше — в Тихом океане», — сказал он.
Общее стремление России и Китая к тому, чтобы создать противовес Соединенным Штатам, было, по мнению российских экспертов (из числа тех, с которыми удалось поговорить), сформировано, в основном, под влиянием того, как они оценивают вновь обретаемую военную мощь Китая. Некоторые даже считают, что это является благом для Москвы. По мнению Тавровского, Россия получает выгоду от более сильного Китая, способного более эффективно бросить вызов Соединенным Штатам.
«Одно дело, когда Россия была единственным стратегическим противников Запада, — сказал он. — Но теперь в Стратегии национальной обороны Соединенных Штатов (National Defense Strategy) говорится о двух противниках, и поэтому все ресурсы Америки и Запада нужно делить между этими двумя странами».
По мнению Тавровского, растущий акцент Соединенных Штатов на сдерживание Китая «в определенной степени ослабляет давление на Россию».
В Вашингтоне все большее количество влиятельных политиков и аналитиков высказывают озабоченность по поводу глобальных амбиций Пекина. В отличие от этого, в Москве Китай хвалят как консервативную и ответственную военную державу.
«Пока Китай ведет себя весьма сдержанно», — отметил Лукин в беседе со мной. Он считает, что Пекин, с учетом его финансовых ресурсов, мог бы иметь много военных баз за пределами своей территории, если бы захотел. Однако глобальное военное влияние Китая остается незначительным, и это, по мнению Лукина, свидетельствует о том, что китайцы «больше заинтересованы в решении экономических проблем», чем в расширении своего военного влияния в мире.
Лукин признает, что Китай с его растущими глобальными экономическими интересами, вероятно, будет все больше полагаться на военную силу для обеспечения своих интересов. «Но даже если Китай увеличит свою военную активность, ему потребуется сто лет для того, чтобы она могла сравниться с военной активностью Соединенных Штатов», — подчеркнул он.
«Мы видим, что Соединенные Штаты бомбят другие страны, потому что они им не нравятся, что Соединенные Штаты хотят установить демократию по всему миру, — сказал Лукин. — А Китай не собирается устанавливать конфуцианство или коммунизм в России».
Россия сыграла важную роль и помогла оснастить новые китайские вооруженные силы. По данным Стокгольмского международного института проблем мира (Stockholm International Peace Research Institute), Китай был самым крупным покупателем российских вооружений в период с 1999 года по 2006 годы, при этом в 2005 году на Китай приходилось 60% российского экспорта вооружений. Однако в последующие годы поставки российского оружия значительно сократились. В 2012 году они составили всего 8,7%.
Главной причиной такого быстрого падения стали растущие опасения России относительно действий китайцев в области обратного инжиниринга. Так, например, в 1990-х годах Москва продала Пекину некоторое количество своих элитных истребителей Су-27, а через некоторое время даже предоставила Китаю лицензию для их сборки внутри страны. Через некоторое время Китай отказался от этого контракта и использовал полученные им технические знания от сборки истребителей Су-27 для создания своего собственного истребителя J-11, который представляет собой почти точную копию российского боевого самолета.
Торговля оружием между Россией и Китаем в определенной мере возобновилась в последние годы. Москва в 2015 году получила контракт на поставку Пекину зенитно-ракетных комплексов С-400 и истребителей Су-35, то есть наиболее продвинутых образцов российских вооружений. Как говорят, Россия также заинтересована в продаже Китаю Су-57, своих новых истребителей пятого поколения.
У Москвы нет иллюзий по поводу того, что Китай в будущем займётся обратным инжинирингом российского оружия. Вадим Козюлин, директор проекта по азиатской безопасности расположенного в Москве исследовательского ПИР-центра, признался в беседе со мной: «Когда мы заключаем сделки с Китаем, мы всегда имеем в виду, что Китай прежде всего хочет скопировать образцы нашего оружия».
«Русские осознают эту угрозу, однако способов борьбы с подобной проблемой не так много», — добавил он.
Но чем в таком случае можно объяснить неожиданное изменение позиции Москвы по вопросу о торговле оружием с Пекином? По мнению Лукина, политические последствия конфликта с Западом из-за аннексии России Крыма в 2014 году сделали Кремль более сговорчивым и готовым смириться с издержками более тесного сотрудничества с Китаем.
«С учетом действий российского руководства, можно сказать, что Москва явно решила, что у нее нет другого выбора, кроме дальнейшего сближения с Китаем», — подчеркнул Лукин.
В то же время российские аналитики все больше уверены в способности их страны оставаться на переднем технологическом крае в области военных технологий. В беседе со мной Тавровский отметил, что китайский обратный инжиниринг вызывает меньше озабоченности сегодня, чем это было в 1990-х годах, а причина состоит в том, что «российская оборонная промышленность сегодня получает достаточное финансирование от правительства».
По его словам, российский военно-промышленный комплекс сегодня «чувствует себя довольно уверенно» и «продает самые современные виды вооружений и военные технологии Китаю, однако поставляемые в наши вооруженные силы образцы являются более продвинутыми, чем те, которые мы продаем Китаю и другим странам».
Мураховский также считает, что российская оборонная промышленность является весьма конкурентоспособной в сравнении в китайской.
«Когда о Китае говорят, что это гигантская страна с огромным населением, с мощной экономикой, со все более мощными вооруженными силами, то все это правильно, — сказал он. — Однако было бы неверным считать, что мы сами такие маленькие и несчастные в сравнении с Китаем, и что нам теперь нужно просить китайцев продать нам какие-то военные технологии».
«Китай не опережает Россию в разработке ключевых военных систем. У нас имеются великолепные военно-технические возможности, они постоянно обновляются, и мы с уверенностью смотрим в будущее», — добавил Мураховский.
Вместе с тем все российские эксперты, с которыми мне удалось поговорить, признают, что Пекин уже опережает Москву в некоторых областях. В качестве примера они приводят использование искусственного интеллекта в военных целях, кораблестроение, производство беспилотников, а также принятие на вооружение баллистических ракет для борьбы с авианосцами.
Уже в не столь отдаленном будущем Китай может начать продавать оружие России. По словам Мураховского, «приобретение у Китая некоторых видов военной техники может быть весьма выгодно для обеих сторон». В частности, он позитивно оценивает возможность приобретения Россией китайских беспилотников и кораблей.
«Китай имеет мощную судостроительную промышленность. Они производят свои фрегаты и эсминцы как горячие пирожки в печи, по нескольку единиц в год, и направляют их в море, — сказал Мураховский. — Вполне возможно заказывать корпуса наших будущих кораблей в Китае, поскольку, как показывает опыт нашего кораблестроения, мы строим очень медленно».
Таким образом, северный сосед Китая пытается наилучшим образом воспользоваться восхождением Китая. У России есть свои сомнения относительно последствий новой военной мощи Китая и его послужного списка в области обратного инжиниринга, однако еще большей является ее заинтересованность в формировании вместе с Пекином единого фронта для создания противовеса Западу. Остается лишь один вопрос: как долго это продлится?