Быстрый экономический рост Китая в последние десятилетия поразил мир. Вместе с тем причины успеха страны зачастую неправильно поняты и истолкованы.
Рост Китая во многом объясняется его государственным капитализмом, благодаря которому правительство, обладающее огромными активами, может проводить широкомасштабную промышленную политику и вмешиваться в целях смягчения рисков. Соответственно, своим успехом Китай обязан прежде всего «контролю» правительства над всей экономикой.
Это объяснение в корне неверно. Действительно, Китай выиграл от того, что правительство способно эффективно проводить комплексную и взаимодополняющую политику. Поскольку лидеры не зависят от коротких циклов выборов, которые характерны для западных демократий, центральное руководство Китая может заниматься дальновидным и всеобъемлющим долгосрочным планированием, примером которого являются его пятилетние планы.
Более того, мощь китайского государства укрепила свой потенциал реализации, который превосходит возможности большинства развивающихся стран и стран с переходной экономикой. Сильное государство — и социальная и политическая стабильность, на которой оно основано — было крайне важно для обеспечения быстрого развития Китая в таких областях, как образование, здравоохранение, инфраструктура, исследования и разработки.
Вместе с тем, это говорит о том, что Китай использует свое долгосрочное планирование и мощный потенциал реализации не для укрепления государственного капитализма, а для продвижения экономической либерализации и структурных реформ. Именно эта долгосрочная стратегия, которая остается неизменной, несмотря на некоторые запинки и краткосрочные отклонения, лежит в основе многолетнего быстрого экономического роста страны.
Интересно, что элементы этой стратегии исходят непосредственно из развитых стран. За последние 40 лет дипломатической нормализации с США капитализм в американском стиле прочно закрепился в Китае, не в последнюю очередь среди интеллектуальной и бизнес-элиты страны. Таким образом, хотя правительство Китая всегда уделяло первостепенное внимание стабильности, оно также работало над тем, чтобы применять лучшие мировые практики во многих областях, включая корпоративное управление, финансы и макроэкономическое управление.
Тем не менее этот процесс экономической либерализации и структурных реформ также является уникальным в Китае, поскольку он подчеркивает конкуренцию и эксперименты на местном уровне, которые, в свою очередь, поддерживают институциональные инновации снизу-вверх. Результатом является своего рода де-факто фискальный федерализм и мощный двигатель экономических преобразований.
Плоды такого подхода неопровержимы. В последнее десятилетие появился ряд китайских частных финансовых и технологических гигантов, которые, в отличие от своих государственных коллег, сумели утвердиться в качестве мировых лидеров в области инноваций. Недавно опубликованный список Fortune Global 500 (рейтинг самых крупных компаний в мире — прим. ред.) на 2019 год — в котором компании располагаются согласно операционным доходам — включает 129 китайских компаний, по сравнению со 121 из США.
Среди китайских компаний из списка Fortune 500 — гиганты электронной коммерции Alibaba, JD.com и Tencent, компания, создавшая популярное мобильное приложение «Вичат» (WeChat). Технологическому гиганту «Хуавэй» (Huawei) с прошлого года удалось подняться на 11 мест, несмотря на кампанию Президента США Дональда Трампа против нее. И девятилетний «Сяоми» (Xiaomi), производитель смартфонов, вошел в историю как самая молодая фирма, попавшая в этот список.
Впечатляющий рост этих компаний, а также процветание и конкурентоспособность, которым они способствовали, были достигнуты главным образом не благодаря нисходящей промышленной политике, а благодаря либерализации экономики и инновациям снизу-вверх, которым она способствовала. В то время, когда США обвиняют Китай в использовании государственных капиталистических инструментов — таких как субсидии для внутренних компаний и барьеры доступа на свой рынок иностранных компаний — с целью получить несправедливое преимущество, стоит подчеркнуть, насколько ничтожна мала доля подобной политики в экономическом успехе страны.
Это не значит, что лидеры Китая не должны также учитывать свои незаконченные программы реформ. После трех десятилетий двузначных темпов роста ВВП замедление было неизбежным. Но даже несмотря на то, что центральное правительство Китая допускает некоторое снижение годового роста, оно должно быть настороже и оставаться приверженным решению структурных факторов, которые усугубляют эту тенденцию, таких как повышение стоимости финансирования и снижение прибыли на капитал.
Между тем правительство Китая должно продолжать поощрять частное предпринимательство и инновации (и оно уже взяло на себя это обязательство), одновременно укрепляя свою систему конкурентного квази-федерализма. И это также должно ускорить реформу управления, как и было обещано, чтобы она могла идти в ногу с дальнейшей либерализацией рынка.
Китай далеко продвинулся по пути реформ и открытости. Но не следует недооценивать стоящие перед ним проблемы, не говоря уже о том, чтобы вообще забыть о том, как далеко он продвинулся. Как гласит китайская пословица: «На пути в сто миль, 90 — это лишь половина пути».
Чжан Цзюнь — декан факультета экономики Фуданьского университета и директор Китайского центра экономических наук — «мозгового центра», расположенного в Шанхае.