Незадолго до запланированной на понедельник встречи президентов России и Франции Владимира Путина и Эммануэля Макрона в форте Брегансон, Андрей Кортунов, генеральный директор влиятельного и приближенного к Кремлю Российского совета по международным делам, анализирует связанные с этой встречей вопросы. Андрей Кортунов преподавал в нескольких европейских, российских и американских вузах, а также возглавлял ряд фондов и НКО в России.
«Монд»: Почему президенты двух стран решили провести встречу во Франции 19 августа? Можно ли говорить о «перезагрузке» российско-французских отношений?
Андрей Кортунов: Говорить о «перезагрузке», безусловно, преждевременно. Франция входит одновременно в НАТО и Европейский союз и явно не готова поставить под вопрос целостность двух этих институтов в результате отдельной от них перезагрузки с Россией. Как бы то ни было, оба президента рассчитывают извлечь выгоду из встречи.
Для Эммануэля Макрона это очередная возможность подчеркнуть решающую роль Франции в определении внешней политики ЕС, в частности накануне будущего саммита «семерки» и встречи «нормандской четверки», которые тоже состоятся во Франции. Что касается Владимира Путина, он рассматривает поездку во Францию как очередную демонстрацию того, что Россия не находится в изоляции на европейской политической сцене. Кроме того, Путин понимает, что в условиях заявленного ухода и, следовательно, постепенного ослабления Ангелы Меркель вес Эммануэля Макрона в Европе будет расти (хотя бы относительно).
— Как Вы оцениваете отношения двух лидеров?
— Не думаю, что Макрон — простой собеседник для Путина. Президент России, безусловно, предпочел бы иметь дело с кем-то вроде Жака Ширака или Франсуа Фийона (François Fillon). Макрон на 25 лет моложе Путина, он представляет «поколение Х», тогда как Владимир Путин родился в послевоенные годы. Думаю, Эммануэлю Макрону гораздо проще говорить с президентом Украины Владимиром Зеленским, с которым они почти ровесники.
Как бы то ни было, разница в годах вовсе не обязательно становится препятствием для положительного настроя в отношениях французского и российского лидеров. Они уже не раз встречались и, судя по всему, неплохо ладят. Не могу этого утверждать, но мне кажется, что общение с Владимиром Путиным вызывает у Эммануэля Макрона меньше неприятных ощущений и фрустрации, чем разговор с Дональдом Трампом.
— Что Россия рассчитывает получить от встречи с президентом Франции?
— Ожидания всегда представляют собой важную составляющую подготовки подобного саммита. Уверен, что российская сторона хотела бы обсудить такие вопросы как Украина, Сирия, Иран и, быть может, Ливия. Вполне возможно, что Владимир Путин поднимет более общие темы вроде новой европейской архитектуры безопасности или будущего контроля вооружений в Европе и за ее пределами.
Разумеется, на повестке дня, как всегда, будут двусторонние вопросы: торговля, инвестиции, сотрудничество в сфере культуры, образования и т.д. Как я уже говорил, я не жду от этой встречи прорыва или новой франко-российской «антанты». Как бы то ни было, даже скромный прогресс по значимым проблемам уже стал бы существенным успехом, с учетом сложившихся обстоятельств.
— Судя по всему, дипломаты двух стран пытаются навести мосты. Какими могут быть темы примирения?
— Примирения не будет без видимого прогресса на Украине. Обе стороны понимают, что эта проблема представляет собой центральный элемент их двусторонних отношений, а также отношений России с Западом в целом. Поездка во Францию может предоставить Владимиру Путину возможность продемонстрировать гибкость в этом вопросе. Парламентские выборы на Украине позади, и население подтвердило массовую поддержку президента. Пришло время двигаться вперед.
Самый интересный момент саммита заключается в том, представит ли Владимир Путин Эммануэлю Макрону новые предложения по решению украинского вопроса. Разумеется, существуют и другие возможные сферы примирения России с Западом, например, меры по укреплению доверия в Европе, расширению сотрудничества в борьбе с международным терроризмом или потеплением климата.
Как бы то ни было, все это требует мощной политической воли со стороны обеих стран, а также огромной технической работы на уровне посредников. В лучшем случае, лидеры продемонстрируют готовность действовать и потребуют от дипломатов, военных и экспертов засучить рукава и приняться за дело.
— Могут ли репрессии в отношении оппозиционеров в России стать причиной напряженности между странами? Владимир Путин заявил о смерти западной либеральной модели, с чем явно не согласен президент Макрон.
— Недавние столкновения между полицией и политической оппозицией в Москве, без сомнения, бросят тень на поездку Путина в Париж. Легко представить себе, какие ядовитые вопросы зададут французские СМИ о жестокости полиции в российской столице. Тем не менее можно с такой же легкостью представить себе ответ Владимира Путина. Он проведет параллель между действиями полиции в Москве в отношении оппозиционеров и поведением французской полиции в отношении «желтых жилетов». Российский лидер скажет, что нужно воздержаться от двойных стандартов и необъективных выводов об «авторитаризме» в России.
В устах президента России понятие «либерализм», судя по всему, носит уничижительный характер: оно означает хаос, анархию и потрясения 1990-х годов в России, а также множество других трагических событий в мире. Для Эммануэля Макрона либерализм — это основа современной Европы, краеугольный камень европейских ценностей и институтов, источник надежды и вдохновения. Чтобы сгладить эти разногласия, нам нужен такой человек как Жак Деррида (Jacques Derrida)!
В любом случае, в ближайшие годы у Франции и России останутся совершенно разные политические системы, и нам остается только принять эту действительность. Как бы то ни было, это не означает невозможность общих знаменателей по ключевым вопросам вроде прав человека. Лично я крайне положительно отношусь к недавнему решению восстановить права России в ПАСЕ. Оно представляется мне четким признаком того, что Россия и Запад продолжают действовать в рамках общего политического и гуманитарного пространства.