Пропаганда была одним из самых эффективных и опасных видов оружия Второй мировой войны. Сам Йозеф Геббельс, начальник управления пропаганды НСДАП, утверждал, что ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой. Он хорошо знал, что говорит. Не зря нацисты стали настоящими мастерами массовой коммуникации. Однако часто упускается из виду то, какое значение имела пропаганда в странах антигитлеровской коалиции, особенно в СССР. Согласно Конституции, в СССР существовала свобода печати при условии, что она «соответствует интересам трудящихся». Во время войны Иосиф Сталин, как дирижер, управлял целым оркестром репортеров. Они должны были находить фронтовиков, которые стали бы героическим примером для своих соотечественников.
СССР был конвейером для создания героев, многие из которых на самом деле являлись таковыми лишь на бумаге. Из всех бойцов, которые попадали на советский Олимп во время Второй мировой войны, наибольшее восхищение вызывали снайперы. По словам историка и исследователя Любови Виноградовой (автора книги «Ангелы мщения. Женщины-снайперы Великой Отечественной»), причина очевидна: в немецких рядах они сеяли страх и составляли элитную группу, дававшую поразительные результаты. Именно так бойцы, подобно знаменитому Василию Зайцеву, стяжали себе славу — благодаря личным подвигам и небольшой помощи сталинской пропаганды.
Василий Зайцев стал, пожалуй, самым известным героем, но было и много других, не попавших на первые полосы газет и скоро позабытых. Самой устрашающей, возможно, была история Людмилы Павличенко. Молодая студентка, изучавшая историю, и смертоносный снайпер, уничтоживший 309 противников (за ней быстро закрепилось прозвище «Леди Смерть»), стала настоящей звездой в СССР. Тем не менее, ее прошлое довольно туманно. В биографии допущены серьезные ошибки в датах, а во время визита за океан она отказалась продемонстрировать свои снайперские способности. Неоспоримым в ее биографии остается то, что Людмила стала по-настоящему знаменитой после того, как в 1942 году, во время обороны Севастополя, уничтожила вражеского снайпера.
Ее история во многом схожа с историей того же Зайцева. Они оба были снайперами и смогли быстро продемонстрировать мужество и стрелковые способности на поле боя. Они оба возглавляли группы снайперов, которые вызывали ужас среди вражеских войск. И, наконец, как первый, так и вторая обрели известность после дуэли с вражеским снайпером. Просто случайность или хорошо организованная выдумка? Все указывает на второе. Ведь и по сей день, 75 лет спустя после окончания Второй мировой войны, личность противника Василия Зайцева все еще не установлена. С Людмилой ситуация схожа: в своих мемуарах она критиковала преувеличенные статьи официальной прессы о той дуэли.
Начинается Вторая мировая война
Что бы ни писали о той дуэли в газетах, неоспоримым остается то, что она имела место в реальности. Однако, чтобы полностью оценить ее значение, необходимо мысленно вернуться в лето 1941 года, когда Адольф Гитлер нарушил договор о ненападении, заключенный со Сталиным, и напал на Советский Союз, приводя в исполнение план «Барбаросса». В то время Людмила Михайловна Павличенко, родившаяся в 1916 году, была еще совсем юной девушкой, изучала историю в Киевском государственном университете и уже доказала свою доблесть в оборонно-спортивном обществе ОСОАВИАХИМ. В тот же год она ушла в армию. Как она сама вспоминает в своих мемуарах, тогда женщин в армию еще не брали.
Где она не скупится на слова, так это при описании обороны Одессы, окруженной в течение более двух месяцев силами румынской армии (воевавшей на стороне Третьего Рейха). В ее мемуарах и прессе того времени говорится, что именно там Павличенко выполнила свои первые задания как снайпер, что принесло ей пагоны старшего сержанта. Число успешно выполненных заданий стремительно росло. Всего за десять недель ей удалось уничтожить 187 вражеских солдат и офицеров, хотя и ценой двух сотрясений и легкого ранения. Именно там Людмила совершенствовала технику стрельбы и поняла, что для того, чтобы ее уважали как женщину, она должна показать характер. «Предупреждаю вас, старший сержант Людмила Павличенко — девушка серьезная и шуток не любит. Чуть что не так — и получите удар „финкой" в ногу», — говорил капитан.Исследователю Любови Виноградовой история Павличенко уже здесь кажется немного подозрительной (в своей книге она ставит под сомнение, что будущий герой попала в Красную Армию именно так). Однако, по официальной версии, она попала в армию только благодаря своей меткости. Похоже, снайперскую винтовку она получила, когда начальство оценило ее таланты. «Я с отличием окончила снайперскую школу ОСОАВИАХИМА в Киеве», — сказала Людмила своему командиру, пораженному ее меткостью. Об этом, хотя и кратко, она пишет в своих мемуарах.
После обороны Одессы воинская часть, в которой состояла Павличенко, была переброшена в Севастополь, где Людмила в течение долгих месяцев возглавляла стрелковый взвод, который, по ее воспоминаниям, стал ночным кошмаром для немцев. Ее цель (как и ее товарищей) состояла в том, чтобы сдерживать натиск ненавистных войск Третьего Рейха. Именно «ненавистных», потому что в своих мемуарах Павличенко посвятила немало строк своей ненависти к врагу. «Не может быть никакого прощения захватчикам за их зверские поступки, за бессмысленные убийства мирных жителей. Земля должна гореть у них под ногами. Их надо находить повсюду и уничтожать всеми способами». Так и проходили ее дни, пока однажды ее не попросили о помощи.
Подготовка к дуэли
В январе 1942 года Людмила получила звонок от начальства — майора Матусевича и полковника Потапова. Новости были нерадостные: в районе Камышлы (на окраине Севастополя) немецкий снайпер убил пятерых солдат, всех выстрелом в голову. Точное место, откуда он стрелял, было неизвестно, однако все указывало на то, что он прятался на металлических и деревянных обломках моста, соединявшего два холма над ручьем. Мост был взорван незадолго до начала осады. «Он [мост] господствовал над местностью. С одной его стороны… отлично просматривались передовые позиции и тылы наших войск. С другой — соответственно, южной — немецкие», — писала сержант.
В середине зимы, когда температура опустилась ниже нуля, Павличенко приказали уничтожить немецкого снайпера. «Говорят, будто вы, Людмила, — лучший снайпер Чапаевской дивизии. Я видел вашу фотографию на дивизионной доске почета», — сказал полковник. Павличенко понимала, что миссия предстояла непростая. «Очень выгодная позиция. Особенно, если найти место на уцелевшем пролете и спрятаться среди разбитых металлических конструкций. Стрелять прицельно можно на дистанции шестьсот-восемьсот метров», — сказала Людмила. Зная, что работа предстоит долгая и опасная, она взяла в помощники сержанта Федора Седых, своего постоянного и опытного напарника. Так началась дуэль, для которой Людмила выбрала винтовку Мосина, а не самозарядную винтовку Токарева-40 (способную стрелять несколько раз подряд, но менее надежную).
По словам Павличенко, в январе 1942 года у немцев появилось немало сверхметких стрелков. Причина была проста: в условиях позиционной войны их вклад оказывался решающим. До этого они не могли работать из-за быстрого передвижения частей. «Кто будет моим противником, мы загадывать не стали. Супруг просил меня быть осторожной и внимательной. […] Ведь известно место только одной засады немца, да и то — неточно. Сколько у него таких заранее подготовленных позиций, нам пока неведомо», — пишет сержант в своих мемуарах.
«- А вы бы сами пришли на такую позицию?
— Наверное, пришла бы. Уж очень хорошее место. Прямо-таки мечта снайпера.
— Если это — мечта, то как вы сможете победить врага?
— Старым русским способом: хитростью, упрямством и терпением».
Вскоре под покровом темноты двое русских снайперов были конвоированы к выбранной ими позиции. Там Седых и Павличенко соорудили две траншеи (им помогали саперы). Первая траншея (80 сантиметров в глубину и 10 метров в длину) перед первой линией немецкой обороны. Вторая (соединенная с первой посредством коридора) была «широкой и глубокой». Над ней установили раздвижной металлический каркас, забросали его ветками и снегом. В довершение картины заготовили манекен на палке, наряженный в шинель и каску, с винтовкой, привязанной к его спине для пущей достоверности. Идея была проста: немец рано или поздно должен был подстрелить его и тем самым раскрыть свое местоположение.
Дуэль на мосту
Охота началась в тот же день. Было холодно, и Павличенко решила, что они будут вести наблюдение по очереди. Она была не уверена, что немецкий снайпер вернется на свою прежнюю позицию. «Я уже начала опасаться, не прикончили ли его наши где-нибудь в лесу, куда он отправился в поисках новой добычи», — писала она. Седых же уверял, что он покажется. Прошло два дня. «Я дремала, сидя на корточках и привалившись плечом к стенке окопа. […] Вдруг сержант коснулся пальцем моего плеча и потом показал на мост», — писала она. Это был сигнал. Она быстро достала из футляра бинокль и увидела, как вооруженный снайпер направился к металлическим обломкам моста. Было еще раннее утро, но все указывало на то, что скоро все решится.
23 января начиналось тихо. Как будто война затаилась. Или как будто Севастополь терпеливо ожидал развязки дуэли. Пути обратно не было. Сначала Седых покинул траншею и положил манекен на нейтральную полосу. Издали должно было показаться, будто советский часовой, покинув окоп, осматривает местность перед собой. Свистом Седых сообщил Павличенко о том, что выполнил свою задачу. «Клюнет ли немец на старинную уловку, применявшуюся еще на фронтах Первой мировой войны?» Он клюнул. Через несколько минут с моста послышался приглушенный выстрел, «точно кто-то ударил железным прутом по деревянной доске». Короткая вспышка выдала местоположение стрелка — нору, заваленную металлическими обломками.
«Наконец ты, сволочь фашистская, мне попался, а то больно зябко тут сидеть! В окуляр оптического прицела я увидела его голову. Фриц передернул затвор винтовки, подобрал гильзу, сунул ее в карман и выглянул из своего укрытия», — писала Павличенко. Настал ее момент. Перед выстрелом она вспомнила слова учителя: «Никогда не думай, что твой выстрел — последний, не любопытствуй зря!» Задержав дыхание, она плавно нажала на спусковой крючок. Пуля рассекла воздух. Если выстрел неудачный, Людмиле придется испытать на себе меткость своего врага. К счастью, немец упал. А следом за ним и ружье — трофейная винтовка Мосина (которая была захвачена, очевидно, после другой дуэли с русским снайпером). Людмила поняла, что это был не первый его поединок.
Поединок, описанный Павличенко, стал использоваться в советской пропаганде. Высшее командование послало к Людмиле толпу журналистов, чтобы те записали ее рассказ о дуэли. На самом деле Павличенко проводила и более удачные операции, но именно благодаря поединку на мосту она снискала себе славу. Она жаловалась в своих мемуарах, что журналисты все преувеличили. О Боммеле писали одни выдумки: «толстый, как жаба», убил 500 советских солдат и офицеров и несколько раз стрелял в Людмилу, пока та не смогла его убить. Все это выдумки, которые, к сожалению, все еще распространены в интернете. Самой известной на сегодняшний день является статья, написанная для газеты «За Родину!»:
«Так, не шелохнувшись, лежали они сутки. Утром, когда просветлело, Люда увидела, как, прячась за макет коряги, снайпер передвигается едва заметными толчками. Все ближе и ближе к ней. Она двинулась навстречу, держа винтовку перед собой, не отрывая глаз от оптического прицела. Секунда приобрела новую, почти бесконечную протяженность. Вдруг в прицел Люда уловила водянистые глаза, желтые волосы, тяжелую челюсть. Вражеский снайпер смотрел на нее, глаза их встретились. Напряженное лицо исказила гримаса, он понял — женщина! Мгновение решало жизнь — она спустила курок. На спасительную секунду Люда опередила врага».