Большинство, наверное, слышало, что среди главных стратегических векторов команда нового президента озвучила развитие «государства в смартфоне». Это коснется всего: начиная от экономики, государственных услуг и заканчивая социальными вопросами. Поэтому особенно обидно, что в этой концепции — как, кстати, и во многих президентских и парламентских предвыборных программах — отсутствовал большой и важнейший сегмент культуры. Я считаю, что культура — это действительно одна из важнейших составляющих страны, это ее фундамент и репутация одновременно. Никакого сомнения, что государство без культуры — это только территория. А территорию очень легко захватить.
Культура у нас не есть и, к сожалению, не была в приоритетах в течение 28 лет независимости. Всегда считалось, что в первую очередь нужно всех накормить, все фабрики-заводы запустить, а потом, когда все будут сыты и ухожены — заниматься культурой. Так мы потеряли целое поколение, потеряли три десятилетия в культурном пространстве как внутри страны, так и на международном уровне. В то время как агрессор Россия делает большую ставку на позиционирование себя как культурной страны. С одной стороны, убивает тысячи людей на Украине, а с другой — вывозит свой Мариинский театр в Америку или Европу. И там знаменитому русскому балету аплодируют стоя, а на входе — очереди желающих. И все забывают, что это — страна-агрессор.
Культура — это такая мягкая сила, которая культурно-образовательными средствами способствует развитию общества, нейтрализуя агрессию, пропаганду, сепаратизм, и направлена на то, чтобы не допускать конфликтов. Мир, конечно, не стоит на месте. Во всех странах существуют экономические кризисы. Однако ни одна из них не откладывает собственное общество на потом. Инвестируя в социокультурное развитие, государства фактически инвестируют в собственную безопасность. Это очень глубокий и актуальный для Украины вопрос.
Очень показательным также является кейс Бильбао. Двадцать лет назад этот промышленный портовый городок казался самым депрессивным на севере Испании. Уровень безработицы зашкаливал за 40%, «процветали» наркомания, алкоголизм, преступность. Соответственно, на пике всегда был и уровень сепаратизма — то есть когда не чувствуешь своей причастности к собственному государству и его культуре.
И когда мэр Бильбао сказал: «Я здесь строю музей», ему сказали: «Ты — придурок! Здесь одни алкоголики, наркоманы и бездомные, а ты хочешь выбросить двести десять миллионов евро на музей. Он ответил: «Я его окуплю за 5 лет». Пока все активно обсуждали и осуждали странную идею, требуя хлеба и зрелищ, мэр позвал Фрэнка Гери, одного из самых влиятельных архитекторов в мире. Новый музей окупился за полтора года и стал местом паломничества миллионов туристов, преодолел проблему безработицы, алкоголизма, наркомании. Здесь выросли гостиничные комплексы и даже появился аэропорт. Все это еще раз доказывает, что культура является непобедимым трендом.
За годы независимости у нас было около 20 министров культуры, 18 премьеров, 6 президентов, а воз и ныне там. Говорят, что Владимир Зеленский любит посещать музеи и знаковые места в разных странах — заранее записывается с семьей на экскурсии. Это вселяет надежду. Надеюсь, что он сделает все возможное, чтобы люди, которые приезжают в его страну так же могли записываться онлайн на экскурсии в украинские музеи, замки, важные исторические места.
Вот взять хотя бы места, где родился и жил Казимир Малевич, всемирно известный художник — это был бы довольно популярный тур. Сегодня этого художника знают миллиарды, вот только эти миллиарды не догадываются, что родился Малевич в столице Украины, что он — украинец. Мы могли бы создавать магниты с его изображением, донося людям, что Украина — это не только война, коррупция и политические распри, но и страна авангарда.
Пока мы не осознаем, что живем в закрытом украинском культурном гетто, мы не станем интересными ни для собственных людей, ни для мира. Нам надо «расчехлиться», научиться быть открытыми. И это может произойти только благодаря очень быстрым, синхронным действиям по модернизации смыслов оффлайн и онлайн.
С другой стороны, эта платформа дает возможность государству осуществлять контроль имеющихся объектов культурного наследия. Об этом говорят уже наверное лет 15, но никак не начнут этим заниматься. При отсутствии электронного реестра случаются всякие неприятные ситуации. Например, кражи в украинских музеях, когда полиция и не знает, что искать, потому украденных экспонатов не то, что в цифровом виде не существует, нет даже их фото, этой «оцифровки» по-украински.
Пополнение, оцифровка и публикация в Сети экспонатов может масштабироваться контрактами с Google map и Google Art, проектами по созданию виртуальной реальности, когда можно ходить по музеям онлайн. Если вначале мы получим хотя бы 5-10% от 40% культурных глобальных паломников, а заодно стимул строить, модернизировать и реставрировать, то сможем сделать свою культуру интересной как для внешнего, так и для внутреннего туризма.
С культурой, как и с языком. Когда молодым людям сейчас говорят, что надо изучать украинский язык, то к этому прежде всего надо побуждать. А побуждая изучать украинскую культуру, сделать хотя бы шаг навстречу этому поколению — чтобы оно влюбилось, и хотя бы онлайн нащупало этот новый для них мир.
Наталья Заболотная, президент Фонда гуманитарного развития Украины