ПЕКИН — В начале августа обменный курс юаня преодолел психологический порог CN¥7 за доллар США. Пока инвесторы все еще переваривали всю значимость этого события, администрация президента США Дональда Трампа всколыхнула рынок, назвав Китай "валютным манипулятором".
Это определение абсурдно, если не сказать больше, поскольку Китай не соответствует собственным критериям правительства США, для того чтобы его определили, как валютного манипулятора. Фактически, решение Народного банка Китая позволить юаню упасть ниже отметки CN¥7 за доллар не имело ничего общего с торговыми или валютными войнами. Скорее, это является важным шагом НБК в сторону реформирования жесткого режима обменного курса Китая.
Действительно, НБК долгое время вмешивался в валютный рынок. Например, во время финансового кризиса в Азии в 1998 году он принял де-факто привязку юаня к доллару США, что стало ключевым фактором восстановления стабильности на финансовых рынках региона.
После 2003 года, НБК вмешался, чтобы помешать укреплению юаня из-за опасений, что укрепление валюты повредит росту Китая. Китайские власти отменили привязку курса юаня к доллару в 2005 году. И после временной повторной привязки во время мирового финансового кризиса 2008 года, Китай принял в 2010 году режим обменного курса, который Международный валютный фонд классифицировал как режим валютного курса с возможностью его корректировки.
Однако, с конца 2014 года давление на курс юаня ослабло. В августе 2015 года НБК попытался сделать решительный шаг от мягкой привязки к режиму плавающего обменного курса, заявив, что центральный паритет обменного курса юаня по отношению к доллару будет определяться ценой закрытия предыдущего дня. К сожалению, из-за того, что это было сделано в неблагоприятный период, рынок отреагировал слишком бурно и за три дня юань упал на 3% по отношению к доллару. Потрясенные результатом эксперимента, власти поспешно отказались от реформы.
Впоследствии НБК изо всех сил пытался стабилизировать обменный курс юаня, и менее чем за два года он потратил 1 триллион долларов валютных резервов на поддержание валюты. Некоторые экономисты критиковали банк за разбазаривание резервов, с тем чтобы не допустить оттока капитала и закрыть позиции по операциям "кэрри-трейд" (при которых инвесторы занимают деньги в валюте с низкой процентной ставкой для покупки активов в более доходной валюте). Однако, большинство поддержали вмешательство, по причине того, что оно не позволило юаню перейти в свободное падение и вызвать финансовый кризис.
В начале 2017 года юань приблизился к отметке CN¥7 за доллар, вызвав дебаты о том, должен ли НБК позволить валюте упасть ниже этой отметки. Впоследствии, отметка CN¥7 стала психологическим порогом. Всякий раз, когда обменный курс приближался к этому уровню, НБК устанавливал центральную паритетную цену для юаня, которая была выше рыночной, с тем чтобы сигнализировать, что он не позволит валюте упасть ниже CN¥7. Чаще всего, маркетмейкеры корректировали свои ставки и предложения в соответствии с дальновидным руководством НБК, и ослабления дефляционного давления.
В начале августа, после того, как администрация Трампа объявила о планах ввести 10% тариф на оставшиеся 300 миллиардов долларов китайского экспорта в США, которые не облагались налогами, юань снова упал к отметке CN¥7. Однако, 5 августа НБК не установил более высокую центральную паритетную цену для юаня, как ожидал рынок. Инвесторы восприняли это как знак того, что на этот раз центральный банк позволит обменному курсу преодолеть порог CN¥7, что он и сделал должным образом.
Почему НБК выбрал именно этот момент? Насколько я понимаю, в течение многих лет планировалось сбросить оковы жесткого режима обменного курса юаня. Неоднократно откладывая этот шаг, в определенный момент он должен был на это решиться. Когда недавно такая возможность снова появилась, НБК по-видимому подумал, что он мог бы позволить юаню упасть ниже отметки CN¥7, не нанеся при этом значительного ущерба экономике Китая.
Несмотря на то, что к настоящему времени, риск НБК, по всей видимости себя оправдал, китайские политики все еще обеспокоены чрезмерным падением валютного курса. В действительности, в последние дни НБК снова пытался укрепить валюту, путем выпуска облигации юаня на оффшорный рынок и используя так называемый антицикличный фактор, чтобы установить обменный курс юаня к доллару выше уровня, в соответствии с заранее установленным правилом центрального паритета, чтобы показать свое предпочтение более сильной валюте. Для тех, кто десятилетиями спорил о пользе скорейшего перехода к режиму плавающего обменного курса, эти последние интервенции являются еще одним признаком официального замешательства.
В целом, директивные органы должны позволить рынку определять обменный курс юаня насколько это возможно, независимо от того, находится ли валюта под повышательным или понижательным давлением. В то же время, они никогда не должны допустить конкурентной девальвации юаня с целью получения торгового преимущества. Это было бы не только несправедливо по отношению к торговым партнерам Китая; это также подорвало бы собственные долгосрочные интересы страны.
Поэтому, обвиняя Китай в манипулировании валютой, администрация Трампа явно выбрала неверный способ борьбы. По крайней мере, в отношении обменных курсов ее невежество вызывает удивление.