Суд присяжных приговорил Эмбер Гайгер (Amber Guyger) к 10 годам тюремного заключения за убийство чернокожего Ботэма Джина, узнав о расистских эсэмэсках бывшей полицейской из Далласа. Обвинители символически запросили минимальный срок в 28 лет. Джин погиб, когда ему было 26. В прошлое воскресенье ему исполнилось бы 28.
Кульминация заседания случилась за несколько минут до объявления приговора, когда брат погибшего Брандт заявил, что прощает Гайгер. «Я люблю тебя, как и всех людей вообще, и не буду желать тебе мучительной смерти, какой умер мой брат. Я желаю тебе лишь добра», — заявил он.
«Я не собирался этого говорить, ни в кругу семьи, ни на людях, но я против того, чтобы тебя сажали в тюрьму. Я желаю тебе лучшего, потому что я знаю, что именно этого хотел бы Ботэм… Так будет лучше, приди к Христу», — заявил он.
Спросив разрешения у судьи Тэмми Кемп (Tammy Kemp), Брандт Джин прошествовал через весь зал заседания и обнял Гайгер. Поговорив с родственниками погибшего, ее обняла и судья. Кемп подошла к Гайгер, открыла Библию на Евангелии от Иоанна 3:16 и сказала: «Начните с этого». После этого они обнялись.
#BothamJean’s younger brother forgives #AmberGuyger, crosses courtroom to embrace her. @NBCDFWpic.twitter.com/FyYJHDsEgw
BREAKING: Jury finds #AmberGuyger guilty of murder pic.twitter.com/aGR3DnuP7l
На пресс-конференции Джон Крюзо (John Creuzot), окружной прокурор округа Даллас, назвал объятия «удивительным актом исцеления». О приговоре он сказал так: «Лично я ждал большего, но решение присяжных я уважаю… Они поступили, как им подсказала совесть».
Во вторник Гайгер признали виновной в убийстве бухгалтера, которого она застрелила вечером 6 сентября 2018 года. В этот момент он сидел на диване, смотрел телевизор и ел ванильное мороженое. Адвокаты семьи Джина назвали единогласный приговор вехой в общенациональной борьбе с полицейским произволом против безоружных чернокожих людей.
Затем суд перешел к оглашению приговора. Обвинители продемонстрировали присяжным насмешливые эсэмэски Гайгер о ее работе на параде в честь Дня Мартина Лютера Кинга (Martin Luther King, чернокожий проповедник и борец за права чернокожих периода расовой сегрегации, — прим. перев.) в 2018 году. В ответ на сообщение «И когда это уже закончится, ЛОЛ», она написала: «Когда МЛК врежет дуба… Хотя, стоп, он же уже».
Парад она назвала скучным и пожелала разогнать толпу перцовым баллончиком.
Мартин Ривера (Martin Rivera), ее бывший напарник и бывший любовник, написал ей в марте 2018 года: «Блин, я был в этом районе с пятью разными копами, и все черные! Я, конечно, не расист, но, блин». Гайгер ответила: «Никакого расизма, они по-другому работают, и это заметно». В другой переписке за два дня до стрельбы один приятель заподозрил в расизме служебную собаку. Гайгер ответила: «Ничего страшного, все мы такие. Ненавижу всех, кроме тебя».
Суду присяжных из двенадцати человек показали мемы и цитаты, которые она сохранила в социальных сетях, например: «Я ношу все черное, это намек: не лезь ко мне, я уже оделась на твои похороны» или картинку с миньоном из мульфильма «Гадкий я» с подписью «Люди так неблагодарны. У меня хватило терпения никого не убить, а мне и спасибо не сказали».
Присяжные совещались около часа. В отличие от обвинительного приговора во вторник, после которого по толпе прокатились возгласы радости, активисты, собравшиеся у входа в зала суда, пришли в ярость. По их мнению, наказание оказалось чересчур снисходительным.
31-летней Гайгер грозило до 99 лет тюрьмы. С ее слов, она сильно устала после долгого рабочего дня и ошиблась дверью в многоэтажке в центре Далласа, попав в квартиру этажом выше. Джина она застрелила, приняв его за злоумышленника.
Расистский подтекст Гайгер отрицает. Она признала, что была не на службе, но при форме и дважды выстрелила из табельного оружия. Один из выстрелов попал Джину в грудь. Гайгер настаивает, что это была самооборона, ведь она приняла его за грабителя и решила, что ее жизнь в опасности.
«Я бы никогда не лишила жизни невинного человека. И мне очень жаль. Никакой ненависти здесь нет. Той ночью я здорово испугалась», — заявила она на прошлой неделе.
Из полицейского управления Далласа ее уволили. В среду друзья и члены семьи Гайгер показали, что она добрый человек, очень переживает и глубоко раскаивается. Ее адвокаты утверждают, что эсэмэски и текстовые сообщения с ее нравом не вяжутся.
Мать Джина заявила, что ей «невероятно тяжело». «Я не могу спать, не хочу есть», — сказала Эллисон Джин (Allison Jean). На ней было красное платье — любимого цвета ее сына. Повторяя подозрения критиков в укрывательстве со стороны полиции, Эллисон обвинила правоохранительные органы в коррупции. «Эти 10 лет тюрьмы даны ей для размышлений и исправления, но городу Далласу сделать предстоит еще немало», — сказала она журналистам.
Эллисон Джин также раскритиковала программу обучения полицейских. «Если бы Эмбер Гайгер не научили стрелять прямиком в сердце, мой сын был бы сегодня с нами. Он ей не угрожал, а мирно сидел у себя дома, — сказала она. — Это его личное пространство нарушили. И она не просто вторглась — этого ей было мало — она убила его».
Начальник полиции Далласа Рене Холл (Renee Hall) сказала: «Этот процесс пролил свет на тревожные события. Признаю, многое придется изменить».
Подруга погибшего Алексис Стоссель (Alexis Stossel) сказала, что Джин присылал ей баскетбольные новости и что он был «прирожденным лидером» и еще студентом Хардингского университета, христианского учебного заведения в Арканзасе, вел богослужения. Позднее он получил работу в аудиторской компании PricewaterhouseCoopers в Далласе.
«Люди к нему сами тянулись. Банальным присутствием он приносил всем радость», — сказала Стоссель. Вспоминая, как она опустилась на пол с криками «Этого не может быть!», когда ей позвонили сообщить о его гибели, она разрыдалась. «Я никогда раньше не теряла близких людей, это непередаваемая боль», — сказала она. Не в силах поверить, она тщетно звонила ему семь раз.
Отец погибшего Бертрам Джин (Bertrum Jean) рассказал, что был очень близок с сыном. Они общались через WhatsApp, когда тот переехал из родной из Сент-Люсии в США. Ботэм звонил отцу каждое воскресенье после мессы. «Сейчас воскресенье стало для меня черным днем, я больше не слышу его голос», — сказал отец.
Утирая слезы, он добавил: «Я его больше никогда не увижу и не могу без него». Сына он назвал «милым мальчиком»: «Он изо всех сил старался жить праведной, честной жизнью. Он любил Бога, он любил всех. Как такое могло случиться?».