В августе премьер-министр Армении Никол Пашинян выступил с речью в Степанакерте, де-факто столице Нагорного Карабаха, где сделал свое нашумевшее заявление: «Карабах — это Армения, и точка!». Категорическое утверждение вызвало резонанс, поскольку вышло за рамки той риторики, которой придерживались предыдущие армянские лидеры касательно территории, которая формально остается предметом переговоров между армянами и азербайджанцами.
Два месяца спустя президент Азербайджана Ильхам Алиев наконец выступил со своим ответным заявлением на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» перед аудиторией, среди которой находился и президент России Владимир Путин: «Карабах — это Азербайджан, и восклицательный знак!».
«Дежурная» пресса Азербайджана осветила язвительную реплику Алиева в таком свете, словно это было новое пришествие Уинстона Черчилля. «Речь президента Азербайджана останется в истории клуба „Валдай‟», — заявил новостной сайт Ona.az. Информационное агентство Trend написало, что «провокационное и безумное заявление Пашиняна… было в пух и прах разнесено» жестким и решительным заявлением Алиева. Даже независимое информационное агентство «Туран», по-видимому, поймало общую волну, отметив, что во время выступления Алиева было «хорошо видно, как внимательно Владимир Путин слушал его».
Министерство обороны сообщило, что заявление Алиева «было воспринято с большим воодушевлением в азербайджанской армии». Министерство молодежи и спорта Азербайджана объявило о начале «Международной молодежной кампании», вдохновленной заявлением Алиева, с хэштегом #KarabakhIsAzerbaijan.
(Кстати, любовь правительства Азербайджана к восклицательному знаку возникла недавно: N!DA, когда-то одна из самых известных оппозиционных молодежных групп Азербайджана, систематически подвергалась гонениям в течение последних нескольких лет и теперь существует только в онлайн-формате; «nida» переводится как «восклицательный знак».)
Если отбросить в сторону дефицит креатива, Алиев, похоже, извлекает выгоду из опрометчивого августовского заявления Пашиняна, последствия которого сказываются по сей день. Министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая на «Валдае» за день до Алиева, подчеркнуто раскритиковал Пашиняна: «Делают стороны заявления, достаточно серьезные, в том числе, звучали заявления, что Карабах — это Армения, так же как из Тираны премьер-министр Албании заявлял „Косово — это Албания‟. Это, конечно, не помогает создавать атмосферу для возобновления политического процесса».
Пашинян же, похоже, попытался отступить от собственного заявления. На пресс-конференции в сентябре ему задали вопрос о неоднозначной международной реакции, на что он ответил, что его заявление имело теоретический характер: «Если они придерживаются этого категоричного и не принимающего компромисса принципа, то нашим принципом должен быть „Арцах — это Армения, и точка‟». (Арцах — армянское самоназвание Карабаха, — прим. ред.).
После критики Лаврова МИД Армении решил повернуть разговор в другую сторону, заявив, что агрессивная риторика Азербайджана представляет собой экзистенциальную угрозу. «Эффективное противостояние этому является всеармянским вопросом, что было наилучшим образом сформулировано обязательством, взятым на себя руководством Армении перед народом Арцаха 5 августа в Степанакерте», — сказала на пресс-конференции 4 октября пресс-секретарь министерства Анна Нагдалян, ссылаясь на речь Пашиняна.
Однако эти объяснения не звучат убедительно, если вспомнить, что Пашинян в Степанакерте также встал во главе толпы, выкрикивавшей националистический лозунг «миацум» («объединение»), который стал популярным в 1980-х и 90-х годах, когда армяне боролись за отсоединение Карабаха от Азербайджана.
С юридической точки зрения Алиев прав — Карабах на международном уровне признан частью Азербайджана. Но категоричный тон, которым он заявил это, очевидно, не допускает какого-либо иного варианта, хотя нынешние рамки переговоров между двумя странами подразумевают, что окончательный статус территории все же является предметом дискуссии. Азербайджан регулярно заявляет, что нет никакого возможного решения конфликта, не принимающего во внимание территориальную целостность страны, и в этом контексте, судя по всему, Алиев говорит не только о настоящем времени, но и о будущем. Поэтому, какие бы политические очки в результате недипломатичного заявления Пашиняна ни набрал Баку, этот «выигрыш» как обычно был радостно и быстро спущен.
Помимо словесной войны между Алиевым и Пашиняном, постепенно накаляется ситуация на самой территории, вокруг которой идет спор. После длительного периода относительно умеренного насилия на линии фронта вновь произошел рост числа убитых с обеих сторон.
После сентябрьской встречи двух министров иностранных дел в кулуарах Генеральной ассамблеи ООН международные посредники, занимающиеся организацией продолжающихся переговоров, распространили довольно мрачное заявление, призвав стороны к «дополнительным мерам по снижению напряженности и поддержанию атмосферы, способствующей миру и благоприятной для предметных переговоров» и «минимизировать использование риторики, подрывающей или предопределяющей исход переговоров».
Надежды, которые зародились вслед за возобновлением мирных переговоров в начале этого года и взаимными обещаниями «подготовить население к миру», тают на глазах.