Интервью с экспертом по безопасности, сотрудником портала «Дефенс 24» Яцеком Раубо (Jacek Raubo)
PolskieRadio24.pl: Польское Агентство внутренней безопасности задержало Петра С., которого подозревают в том, что он собирался заниматься шпионажем в пользу России. Другие обвинения касаются незаконного владения огнестрельным оружием и боеприпасами, а также использования фальшивых документов. Подозреваемый заключен под стражу на три месяца. Как в целом выглядит разведывательная деятельность России, направленная против Польши?
Яцек Раубо: Польша была и будет объектом интереса разных государств прежде всего из-за своего положения на восточном фланге НАТО, членства в Евросоюзе и региональной политики нашего государства. Насчет того, насколько велика шпионская активность, существуют разные мнения. В последние полтора десятка лет все чаще говорится о том, не вернулись ли мы на уровень эпохи холодной войны. Как отмечают некоторые эксперты, британские спецслужбы уже примерно с 2012 года утверждают, что, например, россияне вышли на тот же уровень шпионской активности, как в тот период.
Помимо британцев, на это указывали также швейцарцы, наблюдавшие за тем, что происходит вокруг разных международных организаций, работающих у них в стране. Американцы тоже (правда, чуть тише) говорили об этом в контексте разоблачения шпионской сети с участием Анны Чапман, а тема российской деятельности стала неотъемлемым элементом дискуссии о спецслужбах в США после последних президентских выборов.
То, что Россия ведет свою деятельность в Польше, меня совершенно не удивляет. Российские спецслужбы, несомненно, предпринимают активные шаги не только в области агентурной разведки (HUMINT), склоняя поляков к шпионской деятельности, но и в сфере радиоэлектронной разведки (SIGINT), наращивая возможности для перехвата информации по электронным или спутниковым каналам. Это связано с экономическими и политическими факторами, и прежде всего — с изменениями в концепции обеспечения безопасности восточного фланга НАТО.
— Что такое радиоэлектронная разведка?
— Это разведка, занимающаяся перехватом идущих по зашифрованным и незашифрованным каналам связи сигналов любых электронных устройств. Эта сфера получила развитие на фоне революционных изменений в сфере телеинформационных технологий, или, проще говоря, возникшей зависимости современных обществ от высокоскоростной передачи данных на разных направлениях.
Спецслужбы используют разные методы сбора информации. Получение ее от осведомителей — это так называемая агентурная разведка. В таком случае противник стремится найти такие источники, которые позволят ему получить секретные данные или узнать, как мыслят люди, принимающие решения, ведь выяснить это, опираясь только на электронные каналы, сложно. Под прицелом оказываются персоны, задействованные в процессе принятия решений, имеющие доступ к сведениям из первых рук на тему ключевых сегментов экономики или вооруженных сил. Это непрекращающийся процесс приближения к интересующим целям, поиска слабых мест, а потом — вербовки разных людей, которыми занимается в том числе Российская Федерация.
СВР, ФСБ, ГРУ ведут активную деятельность потому, что российское государство сейчас в целом активно на международной арене. Мы также помним, что сам Владимир Путин начинал карьеру в КГБ, так что он понимает специфику работы спецслужб за границей, знает, насколько важно инвестировать в их потенциал. Мы видим, что россияне поняли, как важно перехватывать информацию и расшифровывать ее, а одновременно расширили сферу своей деятельности, предпринимая, в частности, шаги в информационной сфере. Нам в Польше следует обсуждать не только классический шпионаж, позволяющий добыть и переработать информацию: активность России в США, во Франции и многих других странах мира показывает, что россияне стремятся в том числе влиять на сообщения, попадающие в информационную систему. Также они хотят вдохновлять определенные круги, раскалывать общества и распространять соответствующую их интересам дезинформацию.
— Это очень широкий спектр деятельности.
— У России есть опыт в этой сфере. Можно вспомнить о мистификации, использованной в операции «Трест», которую провели в первые годы правления большевиков. Тогда в хитрую ловушку находящегося на стадии формирования репрессивного аппарата СССР (советские спецслужбы создали фальшивую организацию, которая якобы готовила государственный переворот) попали разведки западных стран и противники большевистского режима из российских эмигрантских кругов.
Мне кажется, что сейчас следует обратить внимание на несколько моментов. Во-первых, Россия заинтересована в ведении шпионской деятельности на польской территории. Во-вторых, российский разведывательный потенциал при Владимире Путине укрепился, ведь для него спецслужбы — это очень важный инструмент, помогающий проводить политику государства в условиях ограниченного доступа к другим ресурсам, необходимым в международных отношениях. Третий важный для Польши и ее партнеров момент — это наращивание российских возможностей. Россия уже не только похищает информацию, но и внедряет ее, использует в своих играх, как мы видели во время выборов в разных странах мира. Эта деятельность ведется в СМИ, социальных сетях, в цифровом пространстве.
— Человек, которого сейчас задержали, был готов заниматься шпионажем в пользу России. Это единичный случай?
— В таких ситуациях я всегда стараюсь осторожно интерпретировать конкретные дела, поскольку мы не обладаем полными данными для анализа. У нас нет и, скорее всего, не будет доступа ко всем материалам, которые собрало Агентство внутренней безопасности и, возможно, сотрудничающие с ним спецслужбы других стран (например, голландцы сотрудничали с другими европейскими коллегами при расследовании недавнего шпионского дела, связанного с ГРУ).
Комментируя последние сообщения прессы, следует обратить внимание на то, что в шпионском мире существует такая категория людей, как «оференты». Это люди, располагающие какой-то информацией и по каким-то собственным причинам желающие незаконно передать ее другому государству, нанося при этом ущерб интересам своей страны. Мотивы могут быть разными: деньги, шантаж, ущемленное самолюбие, отрицательное отношение к системе, в которой человек работает, или к своим начальникам.
Задача контрразведки — искать и обезвреживать потенциальных «оферентов», чтобы обнаружить слабые места в системе безопасности страны. Этим занимаются наше Агентство внутренней безопасности, ФБР, МИ5, российская ФСБ. В центре внимания оказываются в первую очередь места и каналы связи, которые могут использоваться для первого контакта. Такая игра ведется все время, это напоминает театр, в котором каждый играет отведенную ему роль, но одновременно старается удивить своих соперников.
А мотивы? Как я сказал, они могут быть разными. Например, идеология славянского единства. Россия создает себе имидж единственной защитницы консервативных ценностей в славянском мире, противопоставляя себя якобы разлагающемуся Западу. Кто-то еще может стремиться достичь неких финансовых целей, также может идти речь о психологических мотивах: желании повысить самооценку, отыграться за невозможность продвинуться по службе, сделать карьеру.
— Почему Россия активизировала свою разведывательную деятельность в Польше?
— Возросла потребность в информации. Россияне хотят знать, что происходит на восточном фланге НАТО, в двусторонних отношениях между Польшей и США, как Варшава собирается вести сотрудничество со своими балтийскими партнерами и членами Вышеградской группы. Они хотят получить больше сведений об «Инициативе трех морей», быть в курсе того, что происходит у нас в стране в политике, экономике, военной сфере. Можно с долей иронии констатировать, что сейчас сложно найти сферу, которая бы не вызывала интерес российских спецслужб.
— Масштаб их деятельности очень широк.
— Я бы также обратил внимание на дискуссии о спецслужбах. Мы начинаем интересоваться ими, когда дело касается Польши, но разведки постоянно соперничают друг с другом. Сейчас особое внимание привлекают такие аспекты разведывательной войны, как обмен шпионами: произвести его Россия готовится с Норвегией и Литвой, недавно из США депортировали Марию Бутину, дело которой касается шпионской деятельности в широком смысле этого слова в кругах американских политиков и лоббистов. Любопытно, что мы все меньше говорим, например, о так называемом Исламском государстве (запрещенная в РФ организация, — прим.ред.) и возвращаемся к теме шпионажа. Я думаю, нам придется вновь к ней привыкать.
На повестке дня опять появляется проблема крупных государств (это Россия, США, Китай) и их взаимных отношений. Из этого следует вопрос, как выстраивать глобальные отношения, как добывать информацию при использовании спецслужб. Запад в последние годы сконцентрировался на террористической угрозе, считая, что в контексте сферы безопасности эта тема будет еще много лет оставаться центральной. Однако в последнее время, в особенности после того, как Россия вторглась в Крым, а на востоке Украины началась война, мы вновь вернулись к теме спецслужб, к исходной точке. Это уже не противостояние в формате Россия — США, напоминающее эпоху холодной войны, хотя именно оно выходит на первый план. Появилось много новых региональных игроков. Более того, китайская разведка начала вести деятельность в глобальном масштабе. При этом она очень эффективна, и, я полагаю, рано или поздно она обгонит по своим возможностям российскую (возможно, это уже произошло). У Китая есть прекрасно обученные эксперты в области агентурной и радиоэлектронной разведки, которых не стоит недооценивать. Так что картина выглядит гораздо более сложной, чем в эпоху холодной войны.