Эндрю было чуть меньше сорока, когда он осознал, что его привычка мастурбировать выходит из-под контроля. Смотря порно, он мастурбировал по нескольку раз в день. Это было несложно, так как он был холост и работал удаленно. Однако зацикленность на эротических видео мешала нормальной жизни. Он не проводил время с друзьями, не пытался построить карьеру. По словам Эндрю, эта привычка стесняла его доходы и отношения.
Чувствуя растущие стыд и одиночество, он попытался поговорить о своих проблемах с психотерапевтом, но его врачу было неловко обсуждать секс. Когда друг Эндрю упомянул, что проходит 12-этапный курс для сексуально зависимых, он испытал восторг и даже облегчение. Все происходило в начале 2000-х, и Эндрю даже не знал, что нечто подобное существует. Он подумал: «А что, есть такая штука — сексуальная зависимость? Похоже на мою проблему».
Эндрю начал посещать этот курс и понял, насколько полезно иметь место, где можно обсудить свою проблему и конструктивные способы ее решения. Он посвятил много времени самоанализу, стал меньше мастурбировать, и в итоге вовсе перестал смотреть порно. Эндрю был так рад этим переменам, что решил стать профессиональным психотерапевтом, работающим с сексуальной озабоченностью.
Для Эндрю и других людей, обеспокоенных масштабом или природой своих сексуальных желаний, взгляд на проблему как на болезнь дает утешение. В конце концов, больного нельзя в полной мере призвать к ответственности за его действия — зависимость размывает границу между жертвой и преступником. Возможно, поэтому Харви Вайнштейн, который десятилетиями домогался женщин и совсем не чувствовал себя виноватым, записался в центр реабилитации для сексуально зависимых сразу после того, как разразился скандал.
Тем не менее все больше и больше психотерапевтов и экспертов сомневаются в том, что вышеупомянутые проблемы стоит расценивать как зависимость. Они утверждают, что, патологизируя определенные сексуальные желания, мы оказываемся не в состоянии справиться с глубинными причинами такого поведения (патологизировать — ошибочно рассматривать культурально адекватные убеждения или формы поведения как психиатрические симптомы или символы — прим. ред).
Учитывая, как часто этот вопрос обсуждается в прессе и креслах психотерапевтов, стоит задуматься, что мы на самом деле имеем в виду, если называем кого-то сексуально зависимым. Более того, о чем именно мы боимся думать и говорить, когда слышим о такой зависимости?
Понятие «сексуальная зависимость» впервые появилось в книге «Out of the Shadows» тюремного психолога Патрика Карнса в 1983 году. Он рассказывает истории людей, постоянно попадающих в неприятности из-за своего сексуального поведения: мужчин, чьи фантазии привели к преследованию незнакомой женщины или мужа, арестованного за эксгибиционизм. Эти люди могут показаться полнейшими мерзавцами, но Карнс объясняет, что их саморазрушительное поведение похоже на поведение алкоголиков и не является их собственным выбором. «Во всем виновата зависимость». Психолог рекомендовал адаптировать программу «12 шагов» для анонимных алкоголиков под нужды сексуально зависимых, так как она предлагает уже готовую сеть поддержки и ясный путь к трезвости (а в данном случае — к здоровым сексуальным предпочтениям).
Теория Карнса о неподобающем сексуальном поведении в свое время была весьма популярна. Президентом тогда был Рональд Рейган, эпидемия СПИДа усиливалась, и маятник все дальше уходил от сексуального либерализма 70-х. Консерваторы и религиозные лидеры призывали вернуться к традиционным семейным ценностям («СПИД — это способ Господа избавиться от сорняков в саду», — заявлял евангелист Пэт Робертсон). Тем временем новые исследования в области различных зависимостей доказывали, что с зависимыми, которых раньше клеймили пьяницами и наркоманами, обращаются с бо́льшим состраданием. Бывшая Первая леди США Бетти Форд и многие другие стремились придать приличный вид явлению, которое все чаще стало восприниматься как поддающееся лечению заболевание. Ярлык зависимого стал неким облегчением для тех, кого беспокоили или тревожили свои сексуальные потребности и желания. «Диагностирование болезни, предлагающей некое искупление, очень привлекает людей, для которых единственный другой выбор — быть извращенцем», — рассказывает Дуглас Браун-Харви, психотерапевт и автор книги «Treating Out of Control Sexual Behaviour».
Новый 12-этапный подход к лечению быстро обрел популярность. Люди, которым трудно контролировать свое сексуальное поведение, как правило, чувствуют себя одинокими, изолированными, им стыдно, поэтому пребывание в компании людей со схожими проблемами может вселять надежду. «Я был так спокоен, когда пришел на первую встречу. Меня окружали 20 или 30 таких же сексуально зависимых ребят, которые делились своими историями, — рассказывает Артур, 50-летний муж и отец, работающий над контролем своих пристрастий к порно и вуайеризму. — Мне казалось, будто я обрел новую семью». Несмотря на свободный вход, на встречах сохраняется атмосфера сострадания. Еженедельно проходит по всей Америке более тысячи встреч Анонимных Сексоголиков (Sex Addicts Anonymous, или SAA — прим. ред.). Такие собрания есть и в других, совершенно непохожих странах — например, в Гайане, Иране и Словении.
Движение породило целую индустрию. Центры лечения наркозависимости и алкоголизма начали предлагать варианты стационарного лечения для сексуально зависимых, за которые страховые компании и сами пациенты были готовы платить. Внезапно у терапевтов и консультантов по зависимостям появилась новая группа пациентов. «Я думаю, во всем этом был и экономический аспект», — говорит Эли Коулман, директор программы «Человеческая сексуальность» в Университете Миннесоты. 28-летний Тайлер из Нью-Йорка, который называет себя сексоголиком, все еще выплачивает свой долг за 38-дневное пребывание в Пенсильванском лечебном учреждении Keystone Centre, где 8 лет назад он проходил курс терапии за $25 000. В 2014 году исследование центров стационарного лечения, которые занимаются сексуальной и порно- зависимостями, показало, что средняя стоимость такого лечения составляет $667 в день.
Многие ругают 12-этапный подход, который побуждает людей признавать свои проблемы и обращаться за помощью. Участников подводят к мысли о том, что сексуальная зависимость (как и любая другая) — это болезнь, во многом их ограничивающая. «Аллергия на эгоистичное сексуальное поведение» — согласно тому, что рассказывают на встречах — означает, что во время совершения определенных действий их тела «неверно реагируют на химические вещества, производимые мозгом». Чтобы справиться с беспомощностью перед лицом этой проблемы, зависимых учат искать поддержку в высшей силе: важную роль во всем этом играет религия. Недавнее собрание «Анонимных сексоголиков» в подвальном помещении церкви в Гарлеме началось с минуты молчания, чтобы «поразмышлять и пригласить Бога на эту встречу». Для искупления нужно признать, что ты зависим, на время принять обет воздержания, отречься от большинства форм сексуального эгоизма (таких как порнография и мастурбация, если проблема — именно они) и духовно пробудиться. «Это болезнь, которую можно одолеть только с помощью духовных практик», — говорит Джо, персональный тренер из Далласа, Техас. Ему чуть больше сорока, и он восстанавливается после «неуправляемой одержимости женщинами».
Образ беспомощного перед болезнью человека очень популярен среди тех, кто называет себя сексуально зависимыми. «Многие могут посмотреть порно, а затем просто выключить его, но мы ловим кайф от процесса и хотим еще. Простая химия», — объясняет Артур. Стефани Карнс говорит, что порнография в интернете способствует резкому возрастанию числа сексуально зависимых. Стефани — дочь Патрика Карнса и глава Международного института специалистов по психологическим травмам и зависимостям, ведущей организации по обучению и сертификации психотерапевтов. «Процент людей, которые начинают испытывать проблемы из-за порно, значительно вырос», — добавляет Карнс. Диагноз, по словам Стефани, подкрепляется тезисами из нейробиологии. «Мы наблюдаем ту же самую реакцию, что и при употреблении психоактивных веществ, — рассказывает она, — и рассматриваем это как заболевание мозга». Она сравнивает попытки дискредитировать это исследование с первоначальным подходом к проблеме алкоголизма: зависимость рассматривали как падение духа, недостаток силы воли.
Однако более пристальный взгляд на данные не обнаруживает достаточно доказательств того, что одержимость сексом можно поставить в один ряд с алкогольной или наркотической зависимостью. Психотерапевты утверждают, что их пациенты испытывают ломку и склонны к принятию рискованных решений. Подобно наркоманам, они упорствуют в своих часто пагубных занятиях, несмотря на тяжелые последствия. «У меня есть пациенты, которые вот-вот потеряют в своей жизни все: работу, отношения. Однако они продолжают безудержно заниматься тем же самым», — рассказывает Анна Лембке, психиатр из Стэнфордского университета.
Эти доклады в большинстве своем не систематизированы. Исследователям еще предстоит доказать, что люди, убежденные, будто у них проблемы с сексом или порно, постепенно начинают проводить за мастурбацией всё больше времени, а материал ищут жестче. Что касается ломки, люди иногда испытывают чувство тревоги или огорчения, если какое-то время вынуждены воздерживаться от привычного поведения. Однако это и близко не стоит с симптомами у наркозависимых, которые возникают на физиологическом уровне и выглядят куда более серьезными с точки зрения медицины.
Сторонники существования диагноза «сексуальная зависимость» ссылаются на исследование мозга с использованием функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ). Валери Вун, нейробиолог из Кембриджского университета, обнаружила, что активность мозга сексуально озабоченного человека схожа с мозговой активностью наркомана, когда тот получает соответствующие сигналы, в данном случае откровенные видеоролики. «Люди, не считающие это зависимостью, как вы объясните такую реакцию?» — спрашивает Стефани Карнс.
Однако Вун сразу предостерегла кого бы то ни было от того, чтобы по результатам ее работы делать выводы о зависимости от секса или порно. «Для этого требуется гораздо больше исследований», — пояснила она. В это же время нейробиолог Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Николь Проз заметила нечто необычное, когда использовала электроэнцефалографию (ЭЭГ) для измерения частоты мозговых волн людей, которым показывали откровенные фотографии. Она обнаружила, что добровольцы, которые подозревали у себя проблемы с порно, реагировали на изображения с куда более низким уровнем возбуждения в головном мозге, чем остальные зависимые. «Возможно, у этих людей есть проблемы. Но это проблемы иного типа, — пояснила Проз. — Зависимость — не лучший способ объяснить их».
Психиатр Кит Хамфрис, который помогает управлять лабораторией по изучению нейробиологии выбора и зависимости NeuroChoice в Стэнфордском институте нейробиологии, скептически относится к возможности быть зависимым от вещей, на потреблении которых завязано наше выживание — таких как еда или секс. «Не обязательно обращаться к редким патологиям, чтобы понять, по какой причине люди едят и занимаются сексом. Не делай мы этого, нас бы просто не было», — заявляет Хамфрис. Для сравнения, вещества вроде героина не только доставляют мозгу большее удовольствие, но и формируют поведение, которое угрожает жизни людей. Поэтому процесс привыкания необходим для объяснения зависимости.
«Очень часто можно услышать, как люди говорят: „У меня зависимость от смартфона, у меня зависимость от шоколада, у меня зависимость от линейного танца (групповой танец в стиле кантри — прим. ред.)". Хотите — верьте, хотите — нет, но существует литература, описывающая зависимость от линейного танца», — заявляет Нэнси Петри, психотерапевт из Коннектикутского университета и глава подразделения Американской психиатрической ассоциации. Ее подчиненные изучают поведенческую зависимость для пятой редакции медицинского справочника «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (DSM-5). Однако Нэнси считает, что «ученые и врачи должны провести черту». По ее словам, некоторые вещи могут причинять людям страдания, однако это не значит, что у них есть какое-либо уникальное, попадающее под медицинскую классификацию психическое расстройство. Из всех так называемых поведенческих зависимостей только зависимость от азартных игр включена в DSM-5. Зависимость от секса не прошла отбор в этот справочник из-за отсутствия достаточных доказательств. «Данных все еще не хватает», — объясняет Петри.
Как понять, что человек сексуально зависим, если нет точных критериев для диагностики этой зависимости? Сколько секса или порно будет выше нормы? В большинстве источников сексуальная зависимость определяется как проблема компульсивного, озабоченного, скрытного поведения, из-за которого человек находится в состоянии депрессии и за которое ему стыдно. Международный институт подготовки и сертификации специалистов по психологическим травмам и зависимостям рекомендует психиатрам использовать для определения проблемы тест, состоящий из 6 вопросов. Среди них: «Часто ли вы ловите себя на мысли о сексе?» и «Скрываете ли вы некоторые особенности вашего сексуального поведения?». Хотя бы два положительных ответа делают человека кандидатом на прохождение дальнейшего обследования. «Мы не определяем зависимость количественно, мы определяем ее качественно, — объясняет Роберт Уэйс, ведущий специалист по лечению сексуальной зависимости в Лонг-Бич, штат Калифорния. — Если ваше отношение к сексу или ваше сексуальное поведение становится настолько всепоглощающим, что начинает влиять на ваши жизненные цели, возможно, вы зависимы». Это может означать, что проблема не в том, как часто вы занимаетесь сексом, а в том, как вы к нему относитесь. Александра Кейтхакис занимается лечением сексуальной зависимости и возглавляет Центра здорового секса в Лос-Анджелесе. По ее словам, «люди не обязательно должны чаще заниматься сексом, они могут быть просто озабочены им».
Это гибкое определение позволяет интуитивно понять проблему. Но также оно значит, что люди, которые часто занимаются сексом, но не испытывают от этого никакого дискомфорта, не зависимы от секса. Так можно сказать, например, про Уоррена Битти (американский актер 1970-1980 годов — прим. Newочём), которого считают счастливым Дон Жуаном: хотя он не подпадает под определение озабоченного, в недавно вышедшей его биографии упоминалось, что он переспал почти с тринадцатью тысячами девушек (Битти утверждает, что цифра преувеличена).
Однако в эту классификации зависимости попадают те, кто просто стыдится своих желаний: возможно, из-за стеснения перед партнером или религии. Ян Кернер, специалист по лечению сексуальной зависимости из Нью-Йорка, отмечает, что многие его пациенты жалуются на сексуальную зависимость попросту из-за того, что они хотят участвовать или участвуют в неприемлемых для моногамного общества сексуальных практиках: «Ко мне приходили извращенцы, которые считали себя сексуально зависимыми. Ко мне приходили и те, кто попросту хотел заниматься сексом чаще, чем того желал их партнер, и они тоже считали себя сексуально зависимыми. Гораздо проще навесить на себя ярлык, чем решать истинную проблему. Если мы откажемся от термина «сексуальная зависимость», то с чем нам тогда бороться?»
В данном случае термин «зависимость» описывает исключительно субъективный феномен, а именно — чувство стыда или ощущение потери контроля над собой. Интересно, что часто оно не связано с большим количеством секса или частым просмотром порнографии. Джошуа Граббс, психолог из Университета Боулинг-Грин, обнаружил, что религиозные люди гораздо чаще атеистов считают себя зависимыми от порно, однако это не зависит от частоты просмотра откровенных видео. Он также заметил, что люди, которые опасаются, что зависимы от порно, склонны больше переживать по поводу своего поведения, хотя они и не всегда смотрят эти видео чаще других. «Я не знаком ни с одной зависимостью, которая сопровождалась бы такой степенью ипохондрии», — говорит Проз. Учитывая то отношение к сексу, которое навязывается нам культурой и обществом, в этом определении различие между сексуальными предпочтениями и заболеванием весьма размыто.
Эндрю заметил, насколько тонкой бывает грань, когда начал помогать пациентам с похожей проблемой. «Ко мне приходили люди со словами: „Кажется, у меня сексуальная зависимость. Вы должны мне помочь", — рассказывает он. — Я, конечно, работал с ними, но на подсознательном уровне чувствовал, что они не были озабоченными в моем понимании этого слова». Он вспоминает женатого мужчину, которого другой психотерапевт назвал сексуально зависимым из-за пристрастия к кокаину и проституткам. Немного поработав с пациентом, Эндрю выяснил, что такое поведение, скорее всего, было связано с сильным чувством стыда, которое мужчина испытывал из-за тайной увлеченности гей-порно. Это заставило психотерапевта задуматься, не будет ли разумнее сосредоточиться на самом чувстве стыда, а не на его внешних проявлениях.
Эндрю также заметил, что большинство получающих лицензию психотерапевта либо сами в прошлом называли себя сексуально зависимыми, либо имели партнера с подобной проблемой. Учитывая его собственное прошлое, поначалу это не казалось странным. Вскоре, однако, он задался вопросом, не приводит ли это к появлению у врачей привычки ставить преждевременные диагнозы и бездумно следовать существующей системе лечения. Научные исследования показали: психологи и психотерапевты, которые в прошлом страдали наркоманией, действительно склонны так поступать. Вот что говорит про других врачей сам Эндрю: «Они настолько укоренились в своей системе, что если пациент придет на прием и скажет: „Я делаю то-то и то-то, но сексуально озабоченным себя не назвал бы", то его просто обвинят в отрицании своей зависимости. Ты обязан согласиться с их диагнозом, если хочешь получить помощь».
Но таким подходом к лечению проблема не ограничивается. В Америке работает около 1600 специалистов по лечению сексуальной зависимости, однако более 95% тех, кто получил эту лицензию, не обучались сексуальной терапии. В результате многие из них имеют ограниченное понимание сексуального многообразия, из-за чего они более склонны патологизировать поведение, которое не вписывается в стандарты моногамии и гетеросексуальности. «Врачи, не обученные вопросам сексуального поведения, верят в те же самые мифы и стереотипы, что и широкая общественность, особенно в вопросах многообразия сексуальных практик», — уверен доктор Уильямс, директор отдела исследований Центра позитивной сексуальности и социолог Университета Айдахо.
Важно упомянуть, кого именно называют сексуально зависимыми в первую очередь. Данных на эту тему не так много, но ученые считают, что проблема охватывает от трех до шести процентов населения, из которых 80% — мужчины. Такой дисбаланс частично объясняется гендерной системой, в которой мужчины обладают превосходством в сексуальной сфере, убежден Дэвид Лей, клинический психолог из Нью-Мехико, автор книги The Myth of Sex Addiction («Миф о сексуальной зависимости» — прим. Newочём). «Сексуальная зависимость стала удобным оправданием для мужчин, которые хотят уйти от ответственности, если их поймали за чем-то неприемлемым». Мужчины вроде Вайнштейна или американского конгрессмена Энтони Винера, известного за «секстинг» (интимная переписка, от англ. sex и texting — прим. Newочём) с незнакомками, могут заявлять о болезни в надежде снискать сочувствие за свои грехи. Жены более терпимы к изменам, если считают их последствием заболевания. С другой стороны, в редких случаях, когда тот же принцип применяется к женщинам, он обычно вызывает куда меньше сострадания.
Но есть еще кое-что, что тоже может играть свою роль. Мужчины обычно хотят больше секса и больше сексуальных партнеров, чем женщины. Им также больше нравится порно и стриптиз-клубы. Это может привести к некоторому напряжению на личном фронте. У пар часто появляются противоречивые или просто разные желания, но только потребности мужчин определяют как болезнь. «Иногда просто узнать, что муж мастурбирует вместо того, чтобы заниматься сексом с женой достаточно, чтобы в ее глазах он стал сексуально озабоченным», — говорит Коулман. Ряд исследований показал, что женщины, узнавшие, что их партнер мастурбирует на порнографию, находят этот факт «опустошающим» или «травмирующим». Недавнее исследование о просмотре порно среди американских мужчин обнаружило, что гетеросексуальные мужчины чаще геев сообщают о том, что смотрят его на рабочем компьютере — возможно, для того, чтобы избежать осуждающего взгляда супруги.
«Большинство подростков растут с мыслью, что в порно и мастурбации есть нечто постыдное, что это нужно скрывать», — говорит Тони Стикер, психотерапевт из Нью-Йорка. Такое чувство, по его словам, никогда не исчезает. «Вы вступаете во взрослую жизнь с невысказанной постыдной тайной, что вы по-прежнему смотрите порно и мастурбируете. Все женщины знают, что мужчины делают это, но, похоже, считают, что как только вы вступаете в брак, это прекращается. Однако чаще всего это так не работает. Ключевой момент в том, что никто не говорит об этом», — уверен Тони. Многим мужчинам проще идентифицировать себя как сексуально зависимых, чем вести трудный разговор со своими партнерами о потребностях и желаниях, особенно если им стыдно за них.
Мы также склонны давать мальчикам и девочкам разные наставления о сексе. Большинство родителей учат своих дочерей, что секс сопряжен с большими рисками и серьезными последствиями и что лучше заняться им с тем, кому вы доверяете, а в идеале — с тем, кого любите. Сыновьям, однако, часто приходится узнавать об этих вещах самостоятельно. «Наше общество мало волнует сексуальное здоровье мужчин, пока они не вредят другим людям», — отмечает Браун-Харви. Редкий мужчина почувствует себя комфортно, когда придется просить совета у других мужчин, особенно о сексе. В конечном итоге большинство из них узнают то, что считают необходимым узнать, из порнографии.
Религия может усугубить эти проблемы. Мордехай Зальцберг — терапевт, специалист по сексуальным расстройствам, преимущественно он работает с ультраортодоксальными евреями в Нью-Йорке. Мордехай рассказывает, что у мужчин, которые приходят в его кабинет, есть проблемы с самоконтролем. «Речь идет, например, о женах, которые буквально ломятся в дверь ванной, потому что их мужья мастурбируют там по четыре часа, а их пенис истекает кровью». Зальцберг полагает, что это вызвано одиноким, травматическим, половым разделением в детстве, когда мужчинам приходилось подавлять свои потребности и чувства. Детьми они узнали, что, мастурбируя, можно чувствовать себя лучше, и в конечном итоге это превратилось в «успокоительное упражнение, вышедшее из-под контроля». «Назвать это болезнью было бы преувеличением», — говорит терапевт, но многие его клиенты любят ярлык «сексуальная зависимость», потому что он демонстрирует, насколько неуправляема их проблема. Это также обусловлено тем, что поначалу легче работать над поведением, чем вскрывать эмоциональную драму раннего детства.
Для Эндрю чувство стыда составило большую часть того, что позже он стал считать своей проблемой. Его родители-католики чувствовали себя слишком неловко, чтобы говорить с ним о сексе, ничего полезного об этом он не узнал и в школе. В итоге он наткнулся на порнографию, которая казалась Эндрю бесконечно заманчивой, но в то же время ужасно непристойной. «Это было то, о чем у меня никогда не было возможности поговорить», — вспоминает он. По мере взросления перспектива эмоционально близких отношений с женщиной все больше заставляла его нервничать. «Сама идея ужасала меня. Порно дало возможность раскрыть свою сексуальность без принятия на себя каких-либо эмоциональных рисков».
Все это может сделать преимущественно мужскую среду анонимных Сексоголиков привлекательной для участников. Далеко не везде мужчинам можно показывать уязвимость, рассказывая о ней другим. «Встречи Анонимных Сексоголиков — самое большое мужское движение в Лос-Анджелесе, — убеждена Кейтхакис. — Эти ребята — режиссеры, продюсеры, финансисты, банкиры. В Лос-Анджелесе, например, собрания проходят ежедневно».
Человеческая сексуальность — сложная штука. Но так было не всегда. Лишь в середине 20 века исследование Альфреда Кинси показало, насколько часто мужчины занимаются любовью с другими мужчинами и что женщины вообще-то тоже получают удовольствие от секса. Понимая, насколько велико разнообразие сексуальных желаний и опыта, Кинси призывал не патологизировать то, что казалось другим. Его утверждения о субъективности понятия «нормальность» относились скорее к морали, чем к науке. «Нимфоманка, — объяснял он, — это та, кто занимается сексом чаще тебя».
Спустя полвека мы все еще довольно брезгливо относимся к сексу. Секс повсюду, секс продается, но мы редко о нем говорим. Многие боятся обсуждать свои потребности и желания даже с половыми партнерами. Это особенно актуально в Америке, где из-за господствующего пуританства у подростков почти отсутствует сексуальное образование. «Культура в целом довольно сексофобна», — утверждает Джон Джульяно, психотерапевт из Пенсильвании, специализирующийся на неконтролируемом сексуальном поведении. Джульяно отмечает, что у некоторых людей действительно существуют трудности такого рода — точно так же, как у других бывают проблемы с едой или шоппингом. Но психотерапевт считает, что именно стыд, окружающий тему секса и сексуальности, превращает проблему в патологию. «Я не думаю, что концепция сексуальной зависимости будет актуальна, если люди будут осведомленнее и станут восприимчивее к людскому разнообразию».
Америка заслужила дурную славу повсеместным патологизированием сексуального поведения. Не так давно ведущие терапевты работали над «излечением» мастурбации, гомосексуальности и трансгендерности. Многие явления, которые мы ранее относили к психическим заболеваниям, теперь считаются проявлением здоровой сексуальности. Даже садомазохизм после «Пятидесяти оттенков серого» уже не вызывает былых опасений и тревог. Американская психиатрическая ассоциация только в 2010 году исключила БДСМ из Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам.
Сексуальную зависимость, вероятно, ждет похожая судьба. Однако сам термин может оказаться не таким полезным, как некоторые надеются. Эндрю концепция «озабоченности» показалась вполне применимой, ведь тогда «никто об этом не говорил». Но затем он понял: просто повесить ярлык — бессовестно простой способ описать явление, часто скрывающее за собой обширный комплекс проблем. У некоторых сексуальность наигранна, так как они просто не знают других способов ее выражения. Другие, будучи детьми, подвергались сексуальному насилию. Многие стыдятся фетишей. Есть те, кто предпочитает ярлык признанию того, что они больше не хотят своего супруга или супругу. Наконец, кто-то страдает от других психических проблем: например,от обсессивно-компульсивного расстройства или депрессии, которые могут препятствовать контролю своих желаний. Хотя нынешняя модель обычно вешает ярлык «зависимого» на всю жизнь, Эндрю обнаружил, что решение фундаментальных проблем помогает пациентам меняться. «Я больше не идентифицирую себя как сексуально зависимого, — говорит он. — Не думаю, что в этом есть смысл».