Гендиректор компании «Фэйсбук» Марк Цукерберг был как минимум наполовину прав, когда недавно заявил Конгрессу США, что у Америки нет монополии на регулирование платёжных технологий следующего поколения. Идея Цукерберга состояла в том, что вам может не нравиться планируемая «Фэйсбук» (псевдо) криптовалюта «Либра», но государственная китайская цифровая валюта с глобальными амбициями, вероятно, появится всего через несколько месяцев, и вам она, наверное, понравится ещё меньше.
Возможно, Цукерберг зашёл слишком далеко, предположив, что неминуемое появление китайской цифровой валюты может подорвать доминирование доллара в мировой торговле и финансах — по крайней мере, в той значительной части этой системы, которая является легальной, налогооблагаемой и регулируемой. Более того, регуляторы США обладают огромной властью не только над американскими организациями, но и над любыми финансовыми компаниями, которым нужен доступ к долларовым рынкам. К своему ужасу об этом недавно узнала Европа, когда США заставили европейские банки подчиниться жёстким ограничениям на ведение бизнеса с Ираном.
Глубокие и ликвидные рынки Америки, её сильные институты и нормы верховенства закона будут ещё очень долгое время гарантировать победу над китайскими попытками добиться валютного доминирования. Учитывая обременительный контроль за движением капитала в Китае, его ограничения на иностранное владение облигациями и акциями, а также общую непрозрачность финансовой системы страны, юань ещё многие десятилетия будет далёк от того, чтобы вытеснить доллар в легальной мировой экономике.
А вот контроль над подпольной экономикой — это совершенно другое дело. Размеры глобальной подпольной экономики, которая по большей части состоит из незаконных операций по уклонению от налогов и преступной деятельности, но, помимо этого, ещё и из терроризма, намного меньше, чем у легальной экономики (предположительно в пять раз), однако у неё имеются серьёзные последствия. И проблем не столько в том, чья валюта здесь доминирует, а в том, как минимизировать эти негативные последствия. Широко используемая и поддерживаемая государством китайская цифровая валюта определённо могла бы произвести эффект, особенно на тех территориях, где китайские интересы не совпадают с интересами Запада.
От регулируемой Америкой цифровой валюты можно в принципе требовать предоставления возможности отслеживания операций властями США, так чтобы в ситуации, когда Северная Корея захочет воспользоваться этой валютой для найма российский учёных-ядерщиков, а Иран — для финансирования террористической деятельности, они бы сталкивались с высоким риском оказаться пойманными, а потенциально даже заблокированными. Однако если цифровая валюта будет управляться из Китая, тогда в распоряжении США окажется намного меньше доступных рычагов. Западные регуляторы могли бы в конечном итоге запретить использование китайской цифровой валюты, однако это не остановит её хождение во многих странах Африки, Латинской Америки и Азии, что, в свою очередь, может породить определённый подпольный спрос даже в США и Европе.
«Либра» компании «Фэйсбук» также задумана как «эксклюзивная» валюта — в данном случае под эгидой швейцарских регуляторов. Перспективы сотрудничества со Швейцарией, где эта валюта официально зарегистрирована, выглядят, конечно, намного лучше, чем с Китаем, несмотря на существование в Швейцарии давних традиций расширения принципа конфиденциальности на финансовые транзакции, что особенно касается незаконного уклонения от налогов.
Тот факт, что «Либра» будет привязана к доллару США, также станет для американских властей дополнительным информационным подспорьем, потому что (на сегодня) весь долларовый клиринг должен проходить через регулируемые США организации. Тем не менее, учитывая, что функциональность «Либра» в основном способна лишь дублировать существующие финансовые инструменты, трудно увидеть какой-то большой фундаментальный спрос на эту валюту (кроме как со стороны тех, кто не хочет быть обнаруженным). Если создаваемые технологическим сектором валюты не предложат какую-нибудь действительно превосходящую технологию (а пока что далеко не очевидно, что они это сделают), тогда их надо будет регулировать так же, как и всех остальных.
Впрочем, «Либра» как минимум уже вдохновила центральные банки во многих развитых странах ускорить реализацию программ по созданию массовых розничных цифровых валют и, как можно надеяться, активизировать усилия, направленные на повышение финансовой инклюзивности. Но перед нами битва не просто за прибыль от печатания денег; в конечном итоге это битва — за сохранение у государства возможности в принципе регулировать и облагать налогами экономику, а также за сохранение у правительства США возможности пользоваться глобальной ролью доллара для достижения своих целей в международной политике.
На сегодня в США действуют финансовые санкции против 12 стран. Турция была кратковременно подвергнута санкциям в октябре, после её вторжения на контролируемую курдами территорию в Сирии, но затем это решение было быстро отменено. А в отношении России санкции действуют уже пять лет.
Технологии радикально изменили СМИ, политику и бизнес, а теперь они на пороге радикального изменения возможностей Америки пользоваться верой в американскую валюту в качестве рычага для защиты своих более широких национальных интересов. Не исключено, что «Либра» не является правильным ответом на грядущие радикальные изменения, которые принесёт с собой государственная цифровая валюта Китая или какой-нибудь другой страны. Но если она не является таким ответом, тогда западным правительствам надо начинать уже сейчас задумываться над собственным ответом — до того, как станет слишком поздно.