Николас Мадуро и Эво Моралес — опасные диктаторы, которые ввергли свои страны в хаос. С рациональной точки зрения левых социалистов в Латинской Америке можно назвать в политическом отношении мертвым грузом. В долгосрочной перспективе бессмысленно делать ставку на эти режимы.
Понимает ли это Кремль? Да, понимает. Следовательно, здесь может возникнуть совершенно логичный вопрос: по какой причине россияне их поддерживают? Ответ на этот вопрос найти непросто: чтобы понять реальные мотивы действий Москвы, необходимо рассмотреть всю ситуацию с точки зрения фундаментальных внешнеполитических взглядов президента Путина на международные отношения. В современной России эта система взглядов называется русским неоконсерватизмом или путинизмом.
В основе внешней политики лежит задача вернуть России статус великой державы. С точки зрения Путина, он не только лидер страны, но и продолжатель миссии царей и императоров по реализации концепции «Москва — третий Рим». Мир должен принять тот факт, что он действительно в это верит. В то же время он прагматик, а это значит, что латиноамериканские или ближневосточные диктаторы мало что значат для него, как и судьба этих стран и их народов. Путин однажды четко заявил, что мир без России ему не нужен. С этой точки зрения, российский президент рассматривает Сирию и Латинскую Америку исключительно как предмет торга в будущем диалоге с США и Китаем по новой структуре мирового порядка. Венесуэла и Боливия — это страны, которые, согласно доктрине Монро, относятся к зоне особых политических, экономических и военно-технических интересов Соединенных Штатов.
В прошлом Россия (в то время в лице СССР) и Америка уже сталкивались друг с другом в этой зоне геополитических интересов Вашингтона. Во время карибского кризиса 1962 года администрация Кеннеди была готова принять самые решительные меры, чтобы избавиться от советских ядерных ракет, расположенных вблизи штата Флорида. В тот момент холодная война почти переросла в первую глобальную ядерную войну между двумя сверхдержавами. Из этого кризиса Москва извлекла два основных урока. Во-первых, Вашингтон готов начать войну, если другое государство перейдет границы дозволенного в странах американского континента. Во-вторых, случаи с латиноамериканскими странами можно использовать в качестве темы переговоров, а также для того, чтобы достичь дальнейших уступок с американской стороны по более важным вопросам (например, таких, как соглашение о выводе ракет из Турции во время кубинского кризиса 1962 года). Путин довольно осторожен. С одной стороны, он не переходит границ и не предпринимает рискованных шагов. С другой стороны, он возвращает «русский фактор» в зону доктрины Монро.
Для России важно, чтобы Мадуро и другие латиноамериканские политики стали головной болью для Вашингтона. И чем сильнее будет эта боль, тем лучше. Политический расчет кремлевских стратегов основан на том факте, что США рано или поздно обратятся к Кремлю с просьбой помочь им в решении определенной задачи. Москва согласится помочь в обмен на нечто, связанное, например, с Украиной или развертыванием системы противоракетной обороны в Восточной Европе. Военно-политическая элита Путина убеждена, что прагматичный Дональд Трамп рассматривает далекую Украину, которая приносит ему одни лишь проблемы, как менее значимую в стратегическом отношении страну, чем соседняя Венесуэла или Куба. Таким образом, Москва хочет наладить с Соединенными Штатами диалог о том, чтобы две эти державы вернулись к модели разделения зон влияния и ответственности. Путин стремится добиться полного господства России на постсоветском пространстве; он считает его частью российской зоны геополитического влияния с цивилизационной, исторической и экономической точки зрения. Следовательно, со стороны путинской России речь идет не о каких-либо субъективных политических пристрастиях, а о явном прагматизме.
Дэн Кэлмик (Den Kalmyk) — кандидат экономических наук, эксперт в области экономики. Был доцентом в Оксфордском и Йельском университетах.