«Хороший музей — хранилище памяти, именно память отличает людей от животных и от камней, и если человек или народ теряет память, он обречен. Но здесь надо соблюдать осторожность, потому что память может быть ужасна: во имя памяти сегодня разгораются войны, совершаются жестокие преступления. И кто первый начал? Кто в этом виноват? Память же, хранящаяся в музеях, учит замечать красоту различий, а значит, обучает диалогу между народами».
Профессор Михаил Пиотровский — генеральный директор Эрмитажа с 1992 года. Он вырос среди лепнины и фресок архитектурной жемчужины Санкт-Петербурга. Его отец был известным археологом, он руководил музеем с 1955 по 1990 год.
«Стампа»: Говорят, на осмотр всех экспозиций Эрмитажа нужно 11 лет. На площади более 66 842 квадратных метров представлены более 3 миллионов произведений искусства. И вы знакомы с каждым из них?
Михаил Пиотровский: На посещение музея хватит недели. И необязательно смотреть все. Эрмитаж может ошеломить человека, но это еще и самый демократичный музей мира: можно прийти сюда, чтобы полюбоваться коллекцией, полом или фресками. Это музей и для ребенка, и для простого человека, и для утонченного интеллектуала.
— Музей моды, «Манифесто 10» с произведениями искусства, созданными после падения Берлинской стены, 14 реставрационных мастерских, павильон Венецианской Биеннале, Эрмитаж 2020, Эрмитаж 2021. Вы постоянно развиваетесь.
— В Эрмитаже так было всегда. Это музей — энциклопедия мирового искусства. Екатерина покупала альбомы и целые коллекции современных художников, Павел I посещал мастерские Венеции и сам покупал картины, то же самое делал и Николай I. Поэтому мы занимаемся не чем иным, как развитием традиций. И, конечно, сегодня идут дискуссии о противоречии между современным искусством и искусством, которым мы занимаемся и в которое вкладываем силы.
— Какова ваша позиция?
— Не существует современного искусства, есть просто искусство. Но существуют институты, художники, галереи, музеи, создающие образ карнавала. Как наш Павильон на Венецианской Биеннале. Произведение Александра Сокурова прекрасно отображает то, как старое искусство находит отражение в новом. В основе сюжета лежит страшная история, потому что, даже отсылая к такому красивому слову, как «милосердие», художник дает нам понять, что мы не знаем всей подоплеки. Да, отец принимает и обнимает блудного сына, но что произойдет через полчаса? Возможно, снова прольется кровь.
— Сокуров с своем фильме «Русский ковчег» представляет Эрмитаж местом, подвешенным в пространстве и времени, идущим по морю истории.
— Музей берет от прошлого наследие, но не может распоряжаться им по собственному усмотрению, он всегда должен помнить, что его нужно передавать дальше. Когда террористы атаковали Пальмиру, весь цивилизованный мир умолял не делать этого. «Эта штука наша, и мы распоряжаемся ею, как нам хочется», — ответили они. Они совершили преступление против человечества. Как и христиане, которые сносили античные строения, или большевики, сносившие православные храмы. Культура принадлежит всем, ни одному народу не позволено распоряжаться ею по собственному усмотрению. И одна из задач музея состоит в том, чтобы научить этому.
— Вы бы разрешили вывозить «Витрувианского человека» Леонардо?
— Я бы хотел выразиться предельно ясно: такое решение может принимать лишь тот, кто несет ответственность за сохранение произведения искусства. Если музей разрешает, никто не имеет права критиковать это решение.
— Мода — это искусство?
— Она становится к нему все ближе. Кто-то до сих пор воротит от нее нос. Когда Ив-Сен Лоран в 1950-е годы представил свою коллекцию на Красной площади, проходили протестные демонстрации, несмотря на то, что в советскую эпоху это было не принято. Сейчас пишут прямо в прокуратуру. А мы гордимся, что открыли свои двери для моды. Костюм всегда был искусством.
— Кто финансирует Эрмитаж?
— Наш бюджет составляет 75 миллионов американских долларов. Половину выделяет государство. Остальное — билеты и услуги. 20% — пожертвования меценатов. Не спонсоров, потому что наши законы пока не допускают налоговых вычетов, существующих в США.
— Существует ли произведение или художник, которого вы мечтаете привезти в свои владения?
— Был — Пьеро Делла Франческа. И эта мечта сбылась. Нам предоставляли его на время, и мне этого достаточно: тот, кто любит искусство, делает это не ради обладания.