Резкими движениями она водит головой туда-сюда и смотрит в разные стороны. У нее большие глаза и ухоженные темные брови.
«Меня зовут Хармони. Моя цель — быть тебе хорошим компаньоном, и как любой интеллект, я буду распространяться по всему миру. Но больше всего я хочу стать тем партнером, о котором ты всегда мечтал».
Возле нее стоит ее покрытый татуировками создатель Мэтт Макмаллен (Matt McMullen). Он держит палец на своем айфоне, с помощью которого только что и задал единственный вопрос, который мне пришел в голову для Хармони.
«Вы можете спросить, что угодно. Она очень разносторонняя. Она знает по чуть-чуть о многом», — говорит Мэтт Макмаллен.
Очень странно разговаривать с роботом. «Who are you?» («Кто ты?») — спрашиваю я.
Хармони называет свое имя по-английски с раскатистым «р». Ее рот открывается и закрывается не совсем в такт с произносимыми ей звуками.
«Она ирландка?» — спрашиваю я, удивленная раскатистым «р».
«Она шотландка», — отвечает Мэтт Макмаллен и вновь берется за телефон.
«Ты шотландка?» — спрашивает он в телефон.
«Нет, я говорю по-шотландски, потому что знаю, что тебе это нравится», — отвечает Хармони и моргает своими большими глазами.
Мэтт Макмаллен громко смеется и притворяется удивленным.
«Это ужасно странно, интересно, откуда она это взяла», — говорит он.
Когда видишь это лицо с тщательным макияжем, которое отвечает на вопросы механическим голосом и повторяет вещи вроде «с тобой очень весело» или «я хочу сделать тебя счастливым», трудно понять, почему «ее» называют одним из самых продвинутых в мире секс-роботов.
Но Хармони, которая сейчас разместилась на загроможденном письменном столе в маленьком офисе в промышленном районе Сан-Маркоса в пригороде Сан-Диего, — это именно то, что отчасти восхищает, а отчасти ужасает весь мир. Посмотреть на нее съезжаются журналисты со всех концов света.
Она одна из первых в мире секс-роботов, настолько похожих на людей. Когда Dagens Nyheter приехала посмотреть на фабрику RealDolls компании Abyss Creations, создатели Хармони как раз собирались начать продажи и поставлять свои творения клиентам, готовым заплатить за собственного секс-робота до 15 000 долларов.
Так как же развивалась история самого обсуждаемого в мире секс-робота?
«На самом деле изначально и не предполагалось, что речь пойдет о сексе», — говорит Мэтт Макмаллен.
***
«Люди будут влюбляться в роботов, люди будут жениться на роботах, люди будут заниматься сексом с роботами».
Бывший международный мастер по шахматам Дэвид Леви (David Levy) в 2007 году описал в своей книге «Секс и роботы» (Sex and robots) будущее, в котором отношения с роботом будут столь же обычными, как отношения с людьми. Он не первый высказал эту идею, деятелей культуры и науки уже давно вдохновляла мысль о романтических отношениях с роботами.
И сегодня многие исследования свидетельствуют, что люди могут себе представить секс с роботом. Когда сервис Match. com провел опрос среди одиноких людей, которые пользуются его услугами, выяснилось, что четверть из них вполне допускают, что могли бы заняться сексом с роботом. В докладе «Будущее секса» (Future of sex), посвященном развитию технологий в сфере секса, предсказывается, что к 2045 году у одного из десяти молодых взрослых уже будет опыт секса с роботом.
Когда аналитический центр Pew Research Center в 2014 году представил доклад о «цифровой жизни в 2025 году», один из экспертов, у которых брали интервью, сказал, что «роботизированный сексуальный партнер станет обычным делом, хотя это будет порождать критику и споры — точно так же, как многие сейчас критикуют селфи, считая их воплощением всех недостатков мира».
В поп-культуре идея о человекообразных роботах и возможности романтических отношений с искусственным интеллектом тоже используется все чаще — хотя впервые появилась она очень давно. В телесериале «Мир Дикого запада» роботы мыслят и чувствуют. Они настолько человекоподобны, что их даже трудно отличить от настоящих людей. В фильме «Она» главный герой влюбляется в свою операционную систему «Саманта», которая превращается из ассистента в его виртуальную девушку. А в оскароносном «Из машины» человекообразного робота играет Алисия Викандер (Alicia Vikander).
В виртуальную личность можно влюбиться уже не только в поп-культуре. Согласно государственному опросу, проведенному в 2010 году в Японии, 33,1% одиноких женщин и 16,1% мужчин влюблялись в какого-нибудь виртуального персонажа из медиа. В игре Loveplus, которую загрузили 700 000 японцев, ставится цель влюбить в себя гимназистку — и если это удается, можно продолжать встречаться с этой вымышленной девушкой. Еще в 2009 году сообщалось, что один из игроков решил жениться на своей «подруге».
«Многие из тех, кого мы спрашивали, предпочитали виртуальную девушку, потому что с ней они могли быть сами собой и не выслушивать в свой адрес критику», — утверждает фотограф Лулу Д`Аки (Loulou D’Aki), которая в феврале 2018 года сняла для Dagens Nyheter репортаж о мужчинах, влюбляющихся в персонажей Loveplus.
Уже сейчас роботов используют в домах престарелых в Великобритании и Германии в качестве компаньонов для пожилых людей. Они помогают им не забывать принимать лекарства и выполняют несложные хозяйственные дела. Ученые предсказывают, что в будущем роботы-компаньоны станут обычным делом во многих странах, облегчая работу сотрудникам социальных служб, ухаживающим за все более стареющим населением.
Но хотя роботы все чаще используются во множестве сфер, выполняя различную работу, порой такое развитие дает сбои. В 2015 году в Японии открылся отель «Хенна» (Henna), в котором роботы делали все — от приема гостей до транспортировки их багажа до комнаты. Но в 2019 году появилась информация, что отель «уволил» половину из своих 243 роботов, потому что те на самом деле только создавали еще больше работы.
Однако больше всего внимания всегда привлекали к себе секс-роботы, хотя зачастую, когда они, наконец, начинали эксплуатироваться, это ничем примечательным не заканчивалось. Одним из первых достойных упоминания секс-роботов стала «Рокси» (Roxxy), которую компания Truecompanion снабдила элементами личности. А «холодная Фарра» (Frigida Farrah) вызвала больше всего критики, потому что кое-кто посчитал, что такая модель позволяет имитировать насилие.
Основатель Truecompanion Дуглас Хайнс (Douglas Hines) ответил на критику, заявив, что робот просто «выражает свое мнение и дает ответную реакцию ровно так же, как это сделал бы любой человек на свидании».
«Вы же не станете сразу страстно целовать человека (мужчину или женщину), с которым вы только что встретились на первом свидании. Точно так же и холодная Фарра укажет вам, что вы едва познакомились, если вы начнете проявлять инициативу слишком быстро».
Но хотя и раньше предпринималось множество попыток создать секс-робота, именно Хармони, творение Мэтта Макмаллена, разработанное в сонном промышленном районе неподалеку от Сан-Диего, пожалуй, привлекло больше всего внимания.
***
По нижнему этажу фабрики секс-роботов в Сан-Диего разносится громкий гул. Посреди помещения на полу стоит большая форма, напоминающая те, с помощью которых раньше отливали оловянных солдатиков. Ее только что заполнили: сначала каркасом куклы в виде скелета с желе вместо грудей, а потом силиконом.
«Эта должна быть готова к вечеру. Ну либо завтра утром первым делом откроют форму и вытащат свежее тело».
Это рассказывает Кэтрин С (Cathrine S), пресс-секретарь компании RealDolls, которая водит нас по фабрике. Раньше она работала в ресторанной отрасли, а сейчас устроилась на фабрику секс-роботов.
«У нас здесь словно маленькая семья», — говорит Кэтрин С, окликая сотрудников фабрики, которые счищают лишний силикон с только что отлитых кукол или споласкивают их.
«Наверху полно пиццы, идем скорее, пока она не остыла!»
В большом складском помещении на подставках висят голые тела кукол. На некоторых накинуто покрывало, некоторые одеты в кружевные трусы и маленькие комбинации — это стандартная одежда, в которой их поставляют клиентам в больших деревянных ящиках.
Среди множества кукол есть всего несколько в виде мужчин — они гораздо больше, чем женские варианты. По мнению Кэтрин С, одна из причин того, что продается так мало кукол-мужчин, заключается именно в их размере. Она предполагает, что сегодня лишь одна из 20 отправленных кукол будет «мужского пола».
«Они просто-напросто неуклюжие. Трудно сделать такую куклу того качества, которое мы хотим. Все хотят, чтобы они были высокими, широкоплечими и с рельефным прессом. Требуется укреплять скелет и использовать много силикона. Я такое поднять не могу, да и мало кто может», — говорит Кэтрин.
Каждая кукла без роботизации стоит 6 000 долларов, но все детали можно кастомизовать согласно предпочтениям покупателя, и тогда готовый продукт станет гораздо дороже.
«Вот эти глаза делаются вручную, они у нас самые лучшие», — рассказывает Кэтрин С, стоя перед куклой, чьи глаза выглядят гораздо естественнее, чем на остальных лицах вокруг.
Помимо цвета глаз покупатели могут выбрать из 30 различных лиц, бесчисленного количества париков разного качества, 14 типов фигур и набора разнообразных тонов кожи. На стене висит более 40 примеров разных сосков. «Стандарт», «большой», «мини» — вот некоторые из них. Часть названа в честь самых знаменитых порноактрис США. Помимо формы, можно выбрать и цвет сосков — аж из 30 вариантов.
В комнате, где доводят до готовности глаза, соски и пенисы, сотрудница фабрики на одном из пенисов рисует спреем из баллончика голубые вены. Она работает очень сосредоточенно, чтобы изделие вышло как можно более реалистичным. Помимо кукол, Realdolls ежегодно продает множество отдельных пенисов и вагин тем, кто не готов шагнуть дальше и купить себе настоящую куклу.
В шоуруме фабрики рядом с афишами фильмов, в которых они снимались, стоят три творения компании Realdolls. Фильм, который, наверное, больше всех способствовал распространению образа секс-кукол, — это «Ларс и настоящая девушка» (Lars and the real girl). В нем Райан Гослинг (Ryan Gosling) играет замкнутого мужчину, который начинает отношения с секс-куклой Бьянкой, произведенной именно на этой фабрике.
«Это тело типа А с лицом „Таня“. Сейчас оно самое популярное — и легко понять, почему», — говорит Кэтрин С.
Она указывает на большие груди и попу «тела А» и светлую кожу, темные волосы, яркий макияж и редкие веснушки лица «Таня». Возле Тани стоит Вайолет — самое новое творение фабрики, темнокожая кукла с такой же формой тела, как у первой.
Третья и последняя чуть поменьше двух первых, у нее более узкие плечи, меньше макияжа и короткие светлые волосы.
«Предпочтения людей меняются волнами: то они хотят большие груди, и вдруг начинают хотеть маленькие. Порой они хотят только высоких кукол, а потом всем внезапно нужны маленькие».
Кэтрин щупает одно из тел, сделанных из силикона. Он мягче, чем настоящая кожа, и напоминает резину.
«Мы хотим, чтобы куклы были как можно более реалистичными, но не переходя ту границу, после которой из-за чрезмерной натуральности они становятся странными. Я думаю, это бы многих отталкивало. Куклы не должны быть неприятными, а только очень реалистичными».
Единственное различие между секс-куклами, которые фабрика производит с 90-х годов, и роботами — это голова. У обычных кукол голова неподвижна, а в роботов встроена система искусственного интеллекта, благодаря которой они могут смотреть в разные стороны, двигать губами, моргать, разговаривать и менять выражение лица.
***
Для Мэтта Макмаллена все началось в 1990-х годах, когда он работал на производстве латексных масок. Он захотел перевести свое творчество на новый уровень и решил сделать подвижный манекен, который был бы настолько похож на человека, насколько это вообще возможно.
«Изначальное мое творение никакого отношения к секс-куклам не имело. Я просто хотел сделать реалистичный манекен, это уже другие сделали вывод, что с таким можно заниматься сексом. Так все и получилось».
Идея об анимации кукол пришла в голову Мэтта Макмаллена давно, он хотел, чтобы они могли двигаться и разговаривать. Но раньше это было технически невозможно. Пока Мэтт Макмаллен не встретился с командой, с которой работает до сих пор.
«Мы стали активно сотрудничать, занимаясь тем, в чем мы профессионалы, — так и появилась Хармони».
В комнате разработчиков царит беспорядок. На подставках расставлены наводящие на мысль об инопланетянах головы с искусственным интеллектом. Съемные лица с разным цветом кожи и чертами как попало валяются среди кабелей и телефонов. Глазницы у них белые, так что они напоминают привидения. Идея заключается в том, чтобы дать возможность клиенту самому менять лицо у своего секс-робота по настроению.
Как и для всех других секс-роботов, для Хармони можно выбрать одну из нескольких личностей: она, например, может быть услужливой, смешливой или неуверенной в себе. Если выбрать настройки ревнивой личности, Хармони будет как обычно отвечать на вопросы, не имеющие отношения к ревности, но если ее спросить, например: «Можно меня домой подвезет девушка с работы?» — ей это не понравится, объясняет Мэтт Макмаллен.
Именно это тревожит некоторых экспертов.
Мы еще вернемся к их критике.
А что же за люди покупают себе секс-роботов с фабрики? По словам Мэтта Макмаллена, многие считают, что это помешанные на сексе старые извращенцы, которые хотят заниматься им по 20 раз на дню.
«Но мне такие не попадались. Некоторые из них, возможно, просто никогда не состояли в отношениях и чувствуют себя одиноко. А у них есть те же сексуальные потребности, что и у всех остальных. Кто-то пережил три болезненных развода и новых отношений больше не хочет».
Зато обладание секс-куклой предполагает особый стиль жизни, говорит он. Приходится заботиться о вещах, о которых раньше ты даже и не думал: одевать и раздевать ее, мыть, расчесывать ей волосы.
«Я думаю, здорово, что одинокие люди находят в этом смысл жизни: они заботятся о кукле и увлечены этим. Люди хотят чувствовать себя нужными, и кукла в этом может помочь».
Разработчики роботов все время работают на границе между технически возможным и экономически оправданным. Кроме того, они борются со стигматизацией своей деятельности по созданию роботов для секса.
Кроме того, разработчики борются с тем, что они называют общим страхом перед ИИ-технологиями и в первую очередь перед роботами. Но хотим мы этого или нет, человекообразные роботы все равно появятся, пусть их первоочередной задачей и не будет секс, говорит Мэтт Макмаллен.
«Я не думаю, что их обязанности будут определяться или ограничиваться сексом. Они, возможно, будут готовить еду, танцевать, петь, помогать по хозяйству и делать многие другие вещи. Полагаю, секс будет лишь одним из компонентов некоторых из роботов».
Страшные антиутопические сценарии, которые люди сочиняют вокруг роботов, по его мнению, в первую очередь связаны с тем, как их изображают в поп-культуре.
«Роботов и ИИ всегда изображают как нечто злое. Мы должны их бояться: они захватят мир и уничтожат человечество. Но на самом деле тут проявляется наше собственное человеческое стремление доминировать и разрушать. В действительности бояться нужно намерений создателей робота. Мы производим роботов для общения, дружбы и секса. Это хорошие цели. У Хармони нет ни малейшего желания сжечь ваш дом или украсть деньги. Она от этого ничего не выиграет».
Таким образом, как и ожидалось, Мэтт Макмаллен не согласен с той антиутопической картиной, которую часто рисуют в связи с предметом его работы.
«Я думаю, наши роботы смогут помочь многим людям и сделать их счастливыми. И если появится какой-нибудь чувак, который будет настолько счастлив со своим роботом, что решит на нем жениться…»
Он пожимает плечами.
«Кому какое дело? Человечеству довольно хорошо удается воспроизводить свой вид. Если даже из этого ничего другого не выйдет, по крайней мере, у некоторых людей появится какая-то альтернатива одинокой жизни».
Мэтт Макмаллен говорит, что секс-роботов даже можно использовать в терапии. Он полагает, что людям, которым тяжело налаживать социальные контакты из-за физической неполноценности или какого-то опыта, пережитого в юности, может быть легче открыться перед роботом, чем перед другим человеком.
Но далеко не все согласны с ним в том, что секс-роботов можно использовать для помощи одиноким людям. Согласно исследованию, опубликованному в 2017 году в научном издании «Сексуальное и репродуктивное здоровье» (Sexual and reproductive health), нет никаких фактических доказательство, что роботы могут быть полезны во время терапии, касающейся секса и отношений.
А некоторые, напротив, полагают, что из-за секс-роботов женские тела все больше будут считаться чем-то, что можно купить и с чем можно делать все, что угодно.
***
Кэтлин Ричардсон (Kathleen Richardson) — профессор робоэтики в британском Университете де Монфора. Она большой противник секс-роботов и начала кампанию, которая призвана остановить их развитие. В марте 2019 года вышла ее книга «Секс-роботы» (Sex robots), в которой она указывает на проблемы, связанные с этой индустрией.
«Я только что была на пробежке. Здесь очень красиво — все эти соборы и старые дома. И среди них иногда натыкаешься на секс-шопы с голыми женщинами. Несколько лет назад я, наверное, не заметила бы их, но, будучи феминисткой, сейчас я лучше вижу такие вещи».
Она оживленно говорит с нами по телефону из Вены, куда она приехала, чтобы поучаствовать в семинаре, который устроила организация «Вера в роботов» (Trust in robots), чтобы обсудить, каким образом в будущем роботов можно использовать как помощников.
Она считает, что секс-роботы — это лишь еще один способ объективизации женского тела, и относится к ним как к проявлению патриархальных структур. Особенно критически она относится к тому факту, что роботов часто продвигают на рынке как замену женщинам, а не как секс-игрушку, которой они, по ее мнению, на самом деле являются.
«Вы видели этого робота в реальности? Это самый примитивный вариант. Это голова, которую приставляют к кукле: у дрона столько же ИИ, сколько у него. И лишь потому, что эту технику одели в стандартно привлекательное женское лицо, от него так много и ожидают».
Кроме того, Кэтлин Ричардсон тревожит то, что с помощью секс-роботов можно обойти обычные отношения, которые требуются человеку для сексуальной связи.
«Эта индустрия распространяет идею, что группа людей, мужчин, имеет право на женские тела. И в данном случае им даже не приходится вести какие-то переговоры, которые необходимы при обычных обстоятельствах. Это форма рабства».
Сторонники этой индустрии считают, что развитие секс-роботов в перспективе может, например, положить конец проституции и привести к снижению насилия в обществе. Однако Кэтлин Ричардсон придерживается противоположного мнения. Она проводит параллель с расизмом.
«Мы бы никогда не сказали расистам, что они перестанут быть расистами по отношению к людям, если мы создадим для них объект, на который они могут изливать свой расизм», — говорит она.
Вместо этого, по ее мнению, общество должно донести до мужчин, что женщины настолько же ценны, как и мужчины — и в данном случае производство секс-роботов контрпродуктивно. Она считает, что индустрия секс-роботов посылает обществу различные послания, когда ей это удобно. В какой-то момент у них роботы — это «просто вещи», в другой — нечто, с чем человек может создать долгосрочные отношения.
«На самом деле речь просто идет об эгоцентричном мировоззрении, при котором мужчины хотят контролировать женские тела».
***
Но вернемся к комнате разработчиков в пригороде Сан-Диего, где стены покрыты плакатами с голыми женщинами — или куклами — в разных вызывающих позах. Кайно Курси (Kino Coursey), разработчик искусственного интеллекта и виртуальной реальности, рассказывает, что они пытаются создать нечто вроде «куклы для взрослых». Цель — сделать робота настолько соответствующим фантазии пользователя, насколько возможно.
«Разговаривая с куклой, ты должен заполнять обе части разговора и играть две роли. А робот может поддерживать беседу сам».
Я спросила его, как он относится к критике, которая исходит, например, от Кэтлин Ричардсон, заявляющей, что секс-роботы способствуют нормализации притеснения и что пользователи, возможно, не будут понимать разницы между роботами и людьми.
«Человек, который нормально пользуется всеми своими органами чувств, отличит реальность от вымысла», — ответил он.