Интересно, что происходит в голове российского дипломата, которого назначают на должность посла России в Австралии — в стране, которую русские по непонятным причинам называют «зеленым континентом»? Вероятно, он будет думать, что это не слишком привлекательная должность: Канберра занимает одно из последних мест среди приоритетов России. Он сразу же вспомнит, что Австралия — это часть «Запада», и она состоит в военном альянсе со страной, которую контролируемая российским государством пресса называет главным врагом России. Но это может быть плюсом, потому что это значит, что российские вооруженные силы и агентства безопасности все же проявляют к ней некоторый интерес.
Готовясь вступить в свою новую должность, посол России скоро узнает, что ему придется проводить много времени в перелетах над водой, потому что посольство в Канберре приписано также к целому ряду островных государств южной части Тихого океана. Эти государства внезапно приобрели большое значение в глазах России после российско-грузинской войны 2008 года, когда Москва стала с особым рвением призывать членов ООН признать Абхазию и Южную Осетию «независимыми государствами». После того как Россия предложила им некие стимулы — в основном это были деньги, — некоторые островные государства согласились на это. Самым важным из этих государств южной части Тихого океана является Фиджи, с которым Россия в настоящее время поддерживает связи на уровне вооруженных сил.
Будущий посол вспомнит, что связи со страной, куда он направляется, слабые и напряженные: помимо нездоровой зависимости от экспорта сырья и насущного вопроса о том, что делать с набирающим мощь Китаем, у России и Австралии мало общего. Торговые связи между ними слабые: обе эти страны занимают настолько низкие строчки в списках торговых и инвестиционных партнеров друг друга, что ни о каком бизнес-лобби и речи быть не может.
Что еще хуже, в отношениях между Австралией и Россией существуют непреодолимые разногласия: касательно аннексии Крыма, войны на востоке Украины, обстоятельств крушения сбитого пассажирского самолета MH-17, целой серии убийств критиков российского режима, а также российской политики по подрыву основ демократических режимов. Будущий посол также узнает, что на протяжении семи десятилетий существования дипломатических отношений между Россией и Австралией, установленных в 1942 году, эти отношения постоянно осложнялись шпионскими скандалами — к примеру, после бегства советского разведчика Владимира Петрова в Австралию в 1954 году страны разорвали отношения на пять лет.
Совсем недавно бывший посол России в Австралии Григорий Логвинов выступил с новогодним обращением к русскоязычным австралийцам, сказав следующее:
«Пожалуй, никогда в новейшей истории <…> наша общая этническая родина не подвергалась такой скоординированной, столь агрессивной кампании ошельмования, лжи, очернения <…> Запущены, раскручены различные антироссийские сюжеты, связано ли это с катастрофой рейса MH-17, так называемым делом Скрипалей, либо химическим сюжетом Сирии <…> Конечно в таких обстоятельствах мы будем очень признательных соотечественникам за моральную и политическую поддержку, разумеется, в тех пределах, насколько это допускает австралийское законодательство».
Высокопоставленные чиновники российских вооруженных сил и разведки, как правило, апеллируют к теме жертвенного положения России в апокалиптических терминах. В своем интервью, которое министр обороны России Сергей Шойгу дал в сентябре 2019 года, он заявил, что «Запад ставил перед собой задачу разрушения и порабощения нашей страны». Подобные агрессивные высказывания указывают на паранойю патологических масштабов, что, несомненно, заставляет Запад нервничать, когда ему приходится иметь дело с авторами этих высказываний. Таким образом, любому послу России в Австралии придется выполнять чрезвычайно сложную задачу, пытаясь убедить австралийское правительство в том, что российское политическое руководство искренне стремится к более тесному сотрудничеству.
***
Однако он будет не одинок. Среди тех 85 тысяч австралийцев, которые заявляют о своих российских корнях, несомненно, найдутся те, кто захочет помочь своей родине — к примеру, публикуя нужные комментарии в соцсетях; посещая организованные посольством мероприятия; поднимая российский и советский флаги в день памяти погибших воинов 25 апреля; напоминая австралийцам, что в военное время их страны были союзницами (и намекая на то, что им снова стоит стать союзницами); пользуясь любой возможностью, чтобы убедить австралийцев в том, что политика их правительства в отношении России необоснованна и ошибочна.
Некоторые русские или люди, имеющие двойное гражданство, которых приглашают преподавать в австралийских университетах, убеждены, что публично поддерживать официальную позицию России — это в лучших интересах обеих стран. И в условиях демократического общества они должны пользоваться этим правом. Некоторые австралийцы нероссийского происхождения тоже хорошо относятся к России и порой занимают такое положение, с помощью которого они могут влиять на общественное мнение. Эти «доброжелатели», как их иногда называют в российской прессе, бывают двух типов.
Некоторые австралийские русофилы восхищаются великолепием истории и культуры России. Для них Россия — это некое сверхъестественное образование, «земля добродетели», как говорил Максим Горький. Они верят в заявления российских властей касательно жертвенного положения России и называют себя ее союзниками. С точки зрения этой группы доброжелателей, все действия России в отношениях с Западом представляют собой акты защиты от агрессии, а такие события, как крушения самолета MH-17, они рассматривают как антироссийский заговор.
Второй тип доброжелателей, по всей видимости, испытал на себе влияние теорий Джона Миршаймера (John Mearsheimer): они называют себя «реалистами», утверждая, что Австралия должна искать общий язык с Россией просто потому, что Россия наращивает свое влияние. Моральность и ценности не имеют никакого значения. Ниже приведено несколько цитат, взятых из подобных комментариев:
«Налаживание диалога в области обороны может стать следующим шагом вперед. Россия — это единственная крупная военная держава, с которой у Австралии нет ни формальных, ни неформальных контактов на уровне министерств обороны». (Февраль 2018 года.)
«Россия постоянно возникает у границ Австралии, и ее присутствие будет только расти. Такова реальность, и Канберра должна пересмотреть, переоценить инструменты своей политики в отношении России». (Октябрь 2019 года.)
«Зона общих интересов, где можно развивать двустороннее сотрудничество, — это Индо-Тихоокеанский регион. Россия и Австралия обнаружат общие интересы там». (Мая 2019 года.)
«Будучи важным игроком в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Канберра должна быть способна вести дела с Москвой в нашем регионе. Но для этого потребуется диалог». (Ноябрь 2018 года.)
Ключевое слово здесь — «диалог», а ключевая мысль — что этого диалога нет. Стоит также отметить тот факт, что ответственность за поиски общего языка предположительно лежит на Австралии, тогда как для России достаточно того, что она вслух заявляет о своем желании начать диалог, что само по себе уже выглядит добродетелью.
Разумеется, учитывая, что у обеих стран есть послы в столицах друг друга и что они обе являются членами множества многосторонних форумов, диалог между ними все же ведется. Однако, с точки зрения российской стороны, имеющегося диалога всегда недостаточно, или он не такой, каким должен быть: «растерявшиеся» австралийские правительства, как назвал их один комментатор, не могут признать стратегическое совпадение интересов Австралии и России, которое должно подтолкнуть его к пересмотру его политики ограниченного взаимодействия. Такая политика недавно была сформулирована в очередном официальном документе правительства касательно внешней политики Австралии:
«Мы будем с осторожностью вести дела с Россией, чтобы продвигать наши интересы, где это возможно. Одновременно с этим Австралия будет работать со своими партнерами, чтобы противостоять России в тех случаях, когда ее поведение угрожает глобальной безопасности. Австралия до сих пор обеспокоена крушением рейса MH-17, аннексией Крыма, а также вторжением России на восток Украины».
С точки зрения авторитетного российского комментатора Ивана Кривушина, эта цитата доказывает, что австралийская политика в отношении России «довольно прагматична». Российское посольство, вероятно, с этим не согласится.
В любом случае, утверждение реалистов о том, что степень вовлеченности России в дела этого региона, верно лишь с большой натяжкой: Россия находится в самом конце списка покровителей этого региона, а ее перспективы на то, чтобы стать не только очередным источником денег и оружия, весьма сомнительны. С учетом сказанного выше, после своего успеха в том, чтобы убедить Науру, Вануату и Тувалу признать Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами, Россия переключила все свое внимание на «маленькие островные государства в южной части Тихого океана» — в первую очередь Фиджи, а также Кирибати, Микронезию, Науру, Палау, Вануату и Маршалловы острова. Чиновники из этих стран получают образование в Дипломатической академии МИД России в Москве, и, вероятнее всего, именно Россия оплачивает их обучение. После визита министра иностранных дел России Сергея Лаврова в начале 2012 года чиновники с Фиджи поехали в Москву учиться в Военной академии имени Фрунзе в соответствии с двусторонним соглашением о военном сотрудничестве. Теперь Лавров ежегодно проводит встречи в ООН с представителями островных государств южной части Тихого океана.
Вторая демонстрация оказалась более масштабной: в декабре 2017 года два стратегических бомбардировщика Ту-95МС поднялись в воздух с авиабазы Биак в Индонезии и в течение восьми часов выполняли задачи воздушного патрулирования над нейтральными водами в южной части Тихого океана. Это были самолеты того же типа, что и самолеты, наносившие удары крылатыми ракетами по целям в Сирии годом ранее. Другими словами, Индонезия предоставила базу и логистическую поддержку операции, которая, несомненно, была направлена на то, чтобы напугать Австралию. Спустя полгода одно тренировочное судно российского ВМФ зашло в Порт-Морсби, столицу Папуа-Новой Гвинеи, ближайшего соседа Австралии, — это был первый визит подобного рода в истории. А недавно Россия открыла в Порт-Морсби «российскую службу» и пригласила премьер-министра Папуа-Новой Гвинеи посетить Москву.
***
В своих неустанных попытках заставить Австралию «пересмотреть» ее политику в отношении России, комментаторы-доброжелатели скромно обходят вниманием ключевой вопрос, а именно экономические санкции, введенные в ответ на аннексию Крыма, фактический захват 10% украинских территорий, сбитый рейс MH-17 и убийство оппонентов Кремля за рубежом. Такое замалчивание вполне естественно, потому что, как сказал российский журналист Александр Гольц, новые формы диалога будут «работать на легитимизацию действий России».
Отмена санкций — это один из приоритетов российской политики. Русские полагают, что нынешний Конгресс США не откажется от санкций, однако Евросоюз, где нет единства в этом вопросе, может стать более многообещающим объектом для воздействия. Обмены заключенными с Украиной, которые инициировала Россия, несомненно, были призваны показать, что теперь Путин ищет компромисс с Украиной, поэтому его стоит поощрить смягчением санкций.
Некоторые австралийцы стали поддерживать эту идею. По крайней мере один комментатор заявил — не имея на то никаких оснований — что антироссийские санкции навредили Австралии: «Санкции, которые стороны вводят с 2014 года, нанесли удар по австралийскому экспорту сельскохозяйственной продукции. Будет справедливым сказать, что Канберра ощутила негативное воздействие двусторонних санкций более остро, нежели Москва». Однако, не считая некоторых исключений, австралийские производители сельскохозяйственной продукции отказались от попыток экспортировать свою продукцию в Россию задолго до введения санкций из-за того, что российские регуляторы постоянно пользовались различными предлогами для достижения своих протекционистских целей. Российский экономист Кривушин подсчитал, что цена санкций для Австралии оказалась весьма умеренной: «Экспортные потери составили всего 0,4% от всего объема продаж. Благодаря весьма умеренной вовлеченности в торговлю с Россией Австралия оказалась несравнимо менее чувствительной к контрсанкциям Москвы».
Кроме того, продолжаются более широкие дискуссии по вопросу о воздействии санкций на российскую экономику. Алексей Кудрин, ведущий либеральный экономист, который связан с Путиным и который в настоящее время занимает должность председателя Счетной палаты, посчитал, что санкции ежегодно лишают Россию 0,5% ВВП. Другие оценки оказались более высокими: от 1% до 1,5% ежегодно в 2015 и 2016 годах. Согласно широко распространенному мнению, главный эффект санкций сводится к ограничению доступа к капиталу и росту стоимости привлечения капитала, а также резкому уменьшению объема прямых иностранных инвестиций.
Однако главным барьером для иностранных инвестиций являются вовсе не антироссийские санкции, а повсеместная коррупция и преступность. Зачастую Россия сажает инвесторов за решетку, вместо того чтобы защищать их права. Над коммерческими предприятиями в России постоянно висит угроза экспроприации, которая зачастую становится результатом действий конкурентов, связанных с Кремлем чеченцев, ФСБ и организованной преступности. Те российские экономисты и бизнесмены, которые хотят, чтобы в стране были проведены реформы, знают об этом и уже давно просят Путина принять меры.
Каким бы ни было воздействие санкций, оно все же не настолько серьезно, чтобы заставить Россию пойти на значительные уступки, чтобы положить им конец. Кроме того, говорить об экономическом воздействии санкции — значит упускать из виду основной момент, то есть их политический аспект. Главная причина введения санкций заключалась не в том, чтобы наказать россиян, а в том, чтобы заявить о неприемлемости поведения России. Если бы страны, которые ввели санкции, действительно хотели наказать Россию в экономическом плане, они могли бы прибегнуть к гораздо более всеобъемлющим санкциям против российской промышленности и финансового сектора.
В любом случае жизнеспособную альтернативу санкциям должны предложить именно их критики. Дэвид Крамер (David J. Kramer) написал следующее:
«Вопрос, на который критики никогда не отвечают, заключается в том, что они могут предложить взамен санкций. Санкции критикуют за то, что они неэффективны, что они объединяют россиян вокруг Путина и вызывают проблемы у западных компаний. Однако у критиков нет альтернатив, которые они могли бы предложить, а не предпринимать ничего, пока Россия вторгается на Украину, — это не вариант».
Доброжелатели тоже должны объяснить, почему более тесное взаимодействие и сотрудничество с Россией является обязательным несмотря на то, что российское государственное телевидение продолжает выставлять Австралию циничной и недемократической наемницей Соединенных Штатов. Недавно вышедшую на российском телевидении программу об Австралии вела Анна Чапман, сотрудница Службы военной разведки, которую в 2010 году депортировали из Соединенных Штатов вместе с другими «спящими» агентами. В этой программе Австралию обвинили в том, что она якобы оказывает поддержку террористическим организациям, включая ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прим. ред.). В ней также была предпринята попытка объяснить роль Австралии в англосаксонском заговоре с целью разжечь войну в Сирии, наводнить Европу мигрантами и террористами и заставить состоятельных европейцев перевести их богатство в такие англосаксонские страны, как Австралия.
***
Доброжелатели часто говорят о том, что те, кто принимает решения в Австралии, попросту «не понимают» Россию. На самом деле в Австралии многие высокопоставленные чиновники хорошо разбираются в делах России: последние пять послов Австралии в Москве хорошо говорили по-русски, ранее работали в дипломатических миссиях в России и подробно изучали русскую историю и культуру. Их работа включает в себя поиски основ для диалога с русскими, и, если им было трудно это сделать, это происходило не из-за их невежества или предубеждений. Подобно многим доброжелателям, они просто не могли выдвинуть какие-то конкретные предложения, которые способствовали бы продвижению национальных интересов Австралии.
Разумеется, чтобы эффективно взаимодействовать с Россией, требуется четко понимать российскую систему ценностей. Как и многие другие страны — но в большей степени, чем некоторые, — Россия требует уважения, особенно к ее культурным и военным достижениям. Как и другие народы, русские реагируют на эмпатию — на истинный, искренний интерес к их прошлому и настоящему. И, как показывает опыт, они ценят откровенность и твердость.
Проблема заключается в том, что большая часть того, что сегодня делает Россия, помогает ее властям завоевать уважение только внутри страны. Более того, слишком часто, когда русские требуют уважения, они подразумевают, что мы должны уступать их требованиям. Стоит признать, что в отличие от китайцев, русские, когда мы с ними не соглашаемся, не начинают жаловаться на то, что мы «раним чувства русского народа». Однако некоторые доброжелатели заявляют, что только русофобия может объяснить политику Австралии. Поэтому говорить о моральном превосходстве — это обычно пустая трата времени: с точки зрения доброжелателей, моральное превосходство уже достигнуто — русскими. Тем не менее, любые заявления о том, что мир должен быть благодарным России и относиться к ней исключительным образом, а также что у нее есть право руководить действиями более мелких государств, необходимо решительно отклонять.
Несомненно, Австралии необходимо регулярно вести диалог с Россией. И она это делает — посредством своего посольства и множества многосторонних форумов, включая региональные (АТЭС и Восточноазиатский форум). Кроме того, недавно под эгидой ООН были созданы две группы, которые должны заниматься вопросами «ответственного поведения государств в киберпространстве». Однако если бы Австралия решила наполнить эти отношения каким-то новым содержанием в форме «стратегического диалога» или формальных отношений между вооруженными силами, подобные шаги были бы равносильны игнорированию тех проблем, которые спровоцировали введение санкций. Подобные шаги стали бы сигналом того, что Австралия решила согласиться с аннексией Крыма, проигнорировать российскую агрессию на востоке Украины, закрыть глаза на катастрофу с MH-17 и политику убийств оппонентов Кремля за границей, а также на попытки Москвы разрушить социальное единство в других странах.
Доброжелатели никогда об этом не говорят, но в ответ на новые диалоги российская сторона, скорее всего, будет ожидать как минимум снятия санкций в отсутствие каких-либо уступок с ее стороны в тех вопросах, которые спровоцировали введение этих санкций. В связи с этим стоит спросить этих доброжелателей, считают ли они отмену санкций частью этого «диалога», считают ли они, что мы должны отменить санкции на этом основании, и какую пользу — помимо диалога ради диалога — отмена санкций принесет Австралии.