Паломники, посещавшие святыни Кума, развезли вирус по десяткам иранских провинций (кое-что попало и в соседние арабские страны). У молящихся принято прикасаться к решеткам у могил святых руками и губами. Никакая дезинфекция не способна противостоять постоянному натиску толпы
Иран вышел на печальное второе место по количеству смертей от нового коронавируса COVID-19. Россия ограничила сообщение с Ираном, отменив выдачу почти всех видов виз. Иранское руководство рапортует, что делает все возможное. Но сами иранцы ему не верят. Вирус, изначально поразивший святой иранский город Кум, поколебал даже религиозные основы сознания иранцев, и последствия эпидемии могут стать для Ирана важнее любой инфекции.
Особенности учета
С самого начала статистика по коронавирусу в Иране выглядела странно. Первые случаи болезни сразу оказались смертельными. Вирус завез в Кум иранский бизнесмен, вернувшийся из Китая, он же первым и скончался.
Сегодня на 593 случая заражения в стране приходится 43 смерти. То есть доля летальных исходов в Иране в два с лишним раза выше, чем в других странах, где она на превышает 3%. Неудивительно, что иранцы не доверяют официальным данным. Они считают, что даже вопрос здоровья населения власти принесли в жертву политике.
В последние месяцы ситуация в стране более чем напряженная, а на 21 февраля были назначены парламентские выборы. Большинство кандидатов — консервативного толка, многие неизвестны населению. Власти чувствовали, что с явкой возможны проблемы. Поэтому данные о распространении коронавируса могли скрывать, чтобы не отпугнуть людей от избирательных участков.
К 19 февраля правительству стало ясно, что нужной явки все равно не будет. Тогда власти решили обнародовать данные о смертях и использовать коронавирус как оправдание.
Явка в итоге оказалась рекордно низкой за всю историю Исламской Республики — 42%. Если убрать бюджетников и других граждан, которых голосовать обязывает служебное положение, получится не более 25% населения. Верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи, как обычно, торжественно поздравил население с итогами выборов, отметив, что явка была бы не ниже, чем раньше, если бы не эпидемия, связанная, естественно, с кознями западных держав.
В отличие от многих других проблем Ирана коронавирус не обращает внимания на статус и привилегии — он не щадит ни парламент, ни правительство. Ирадж Харирчи (Iraj Kharirchi), замминистра здравоохранения, появился на телевизионной пресс-конференции, чтобы заверить общественность, что вспышка заболевания под контролем. Произнося эти слова, он сильно потел и был явно нездоров. Позднее было объявлено, что у него диагностирован коронавирус.
Как это могло произойти? Покой властей в Иране охраняется ничуть не хуже, чем в России. Несколько уровней безопасности, личный транспорт, охрана. И если болезнь добралась даже до высшего руководства страны, то нельзя исключать самый неприятный сценарий. Возможно, реальные масштабы эпидемии такие, что в Тегеране от вируса просто не укрыться.
Однако есть и более реалистичная версия: их болезнь — ложь и показуха, призванная успокоить людей и показать близость власти с народом. Недаром тот же замминистра Харирчи публикует в соцсетях веселые видео: мол, сижу на карантине, была температура с кашлем, но мне уже лучше, поправляюсь, ничего страшного. Впрочем, таких, как он, лечат на дому, где дежурят медсестры и подвезено необходимое оборудование, когда простому иранцу с вирусом порой трудно попасть и в обычную больницу.
Поначалу иранские власти несерьезно отнеслись к болезни. Дней десять назад президент Хасан Рухани уверял, что беспокоиться не о чем и с началом следующей рабочей недели жизнь вернется в прежнее русло. И только когда границы с Ираном закрыли практически все соседние государства (по разным данным, иранские граждане успели развезти вирус уже в 11 стран), правительство спохватилось.
С 29 февраля иранцев прекратили сажать на международные рейсы, регистрировали только граждан других государств. Крупнейшая иранская авиакомпания Mahan Air обещает вернуть деньги за билеты, поясняя, что распоряжение поступило напрямую из МВД Ирана и за его соблюдением строго следит Корпус стражей исламской революции. Как долго сохранится ограничение, неизвестно.
Вирус и святыни
Религиозный истеблишмент Ирана повел себя не очень мудро. Кум, где появились первые заболевшие, — это государство в государстве, там проживают самые уважаемые религиозные деятели страны. В городе много медресе, почитаемых мечетей и мавзолеев Ирана.
Куму закон не писан: свои мечети он закрывать не стал, несмотря на все предписания Министерства здравоохранения. Муллы отвечали, что людям надо куда-то приходить, чтобы молиться о здоровье близких, да и вообще только в таких местах и происходят чудеса.
Чудеса не заставили себя долго ждать. Паломники, посещавшие кумские святыни, развезли вирус по десяткам иранских провинций (кое-что попало и в соседние арабские страны). У молящихся принято прикасаться к решеткам у могил святых руками и губами. Никакая дезинфекция не способна противостоять постоянному натиску толпы.
Попытки перекрыть доступ к решеткам прозрачными загородками привели лишь к тому, что вирус стал оставаться на заграждениях. Святыни не закрыты до сих пор, объявлено лишь: «Мы надеемся на понимание со стороны людей, что они будут вести себя осторожно». Карантин в Куме (и то не для всех) был введен только 1 марта, хотя любой другой город на его месте давно бы закрыли для въезда и выезда.
Стоит ли винить в распространении болезни чрезмерную религиозность иранцев? Не надо забывать, что для многих в Иране ислам остается одной из важных основ мировоззрения. Эти люди могут не доверять исламскому правительству, но верят Корану и аятоллам. Однако ситуация с вирусом заставила их по-новому взглянуть на людей в тюрбанах, которых они считали примером для подражания.
Для борьбы с коронавирусом наука определенно способна предложить куда больше, чем религия. Муллы предлагают читать на ночь определенные айяты Корана или использовать народные средства для лечения. Любое несчастье или природную катастрофу они объясняют божественным гневом и нечестивым поведением людей. Но теперь источником заражения стал святой Кум! Как же так?
Еще сложнее людям понять жесткое сопротивление религиозных деятелей разумным научным предписаниям, даже когда речь идет о человеческих жизнях. Слишком большое относительное количество смертей (что заставило некоторых ученых говорить о сверхбыстрой мутации вируса в Иране) может указывать на подтасовку статистики.
Есть и другой момент: жители Кума, почтенные муллы, относятся как раз к той возрастной категории, для кого вирус особенно опасен. В паломничество по святым местам также чаще отправляются люди в возрасте. Большинство скончавшихся в Иране — люди за 70. Отказ от необходимых мер и нежелание закрывать святыни с их стороны выглядит как коллективное самоубийство и намеренное нанесение вреда другим людям.
Трещины сомнений ведут к расколу. Известные факихи (высшая каста исламских законоведов, примеры для подражания для своих последователей) массово теряют прежде верную им аудиторию. Даже религиозные иранцы все чаще сомневаются в правильности действий религиозных авторитетов. А 28 февраля в крупных городах отменили традиционный пятничный намаз — серьезный отход от принятого в стране протокола.
Но ресурсов явно не хватает. Даже в крупных городах некоторые больницы, диагностировав коронавирус, лечат больных только подпиской о невыезде. А в сельской местности традиционно с лечением дела обстоят еще хуже — сказывается дефицит врачей.
Работодатели до минимума сокращают время пребывания сотрудников в офисе, где есть возможность — переводят на дистанционную работу. Еще до официальной приостановки занятий в школах (до весенних каникул оставалось учиться еще три недели), родители стали массово забирать оттуда детей. Тегеранское метро, которое обычно с трудом справляется с потоком пассажиров, опустело. Домохозяйки обрабатывают дезинфицирующими средствами все в доме: от дверных ручек до пакетов с едой из магазина (еду тоже предпочитают заказывать на дом).
Иранцы не верят официальной статистике, считая, что она занижена минимум в три раза. Они сомневаются в своих религиозных деятелях, на которых частично лежит вина за сокрытие истины и распространение болезни. Теперь они надеются только на себя — и быть может, это гарантирует более эффективное сопротивление эпидемии, чем любые меры на государственном уровне.