Автократическая модель управления, которая ассоциировалась в годы холодной войны с неэффективным в экономическом плане коммунизмом, оказалась (особенно в случае Китая) способной привести страну к экономическому чуду. Сложно не заметить, что Южная Корея, которая стала сейчас демократическим государством, добилась своих первых экономических успехов еще при военной диктатуре. Другие «азиатские тигры» тоже в течение многих лет были или диктатурами, или при формально демократическом режиме управлялись авторитарными лидерами.
Примером менее очевидного, но достойного упоминания успеха, в особенности на фоне хаоса 1990-х годов, выступает Россия. Благосостояние эпохи Владимира Путина в значительной мере связано с высокими ценами на энергоносители, однако, следует отметить, что управление тоже было относительно эффективным. Экономические достижения авторитаризма отчетливее всего демонстрирует Китайская Народная Республика. Еще 30 лет назад она относилась к числу стран третьего мира, но сейчас по экономическому потенциалу занимает второе место в глобальном масштабе и может бросать вызов США не только в сфере экономики, но и геополитики.
Зачем нам вся эта демократия?
Глядя на китайское экономическое чудо, все больше людей, в том числе в европейских странах, начало задаваться вопросом, действительно ли демократия до сих пор остается самой эффективной моделью управления. Если окажется, что либеральные демократические государства не только не могут обеспечить экономическое развитие и обуздать стремительный рост социального неравенства, но и, что еще хуже, в условиях возникновения опасности для здоровья и жизни своих граждан действуют менее продуктивно, чем авторитарные страны, популярность демократии неизбежно снизится.
В мире свирепствует коронавирус, а Кремль гнет свою линию
Тезис о том, что либеральные демократические государства и ЕС не способны бороться с коронавирусом, склоняют сейчас на все лады российские СМИ, которые уже давно стараются дискредитировать европейское сообщество в глазах его жителей. Вся российская пресса, а вслед за ней ультраправые политики из стран Евросоюза и фанатики разных мастей в последние дни продвигают идею, что после Брексита придет время «корексита», то есть выхода членов ЕС из его состава в результате пандемии.
Эти СМИ подчеркивают эффективность авторитарной модели, а также акцентируют внимание на слабости демократических государств в борьбе с распространением коронавируса. Кроме того, в их сообщениях звучат злорадные нотки: кремлевская пропаганда не скрывает своей радости каждый раз, когда Запад сталкивается с какими-нибудь проблемами. Московские пропагандисты даже намекают, что эпидемия коронавируса может стать переломным событием, благодаря которому Россия вернет себе «причитающееся» ей место в мире.
Все это звучит весьма странно. Во-первых, складывается впечатление, что Кремль считает, будто Россия не способна добиться величия, развивая собственный потенциал, а вынуждена ждать, когда Запад станет слабым. Во-вторых, если в случае Китая можно говорить об очень эффективном авторитаризме, то российский авторитаризм при столкновении с различными катастрофами эффективность отнюдь не демонстрировал.
Реальные возможности авторитаризма
Как справится Россия с коронавирусом, покажет время. Реальные достижения московских властей оценить будет сложно, поскольку мы вряд ли когда-либо получим достоверные данные о числе жертв. В случае Китая ситуация выглядела иначе.
На сегодняшний момент все указывает на то, что, во-первых, Пекин решил не сообщать ложную информацию, а во-вторых, введенные драконовские меры принесли эффект в виде резкого снижения количества случаев заражения не только в масштабе всей страны, но также провинции Хубэй и города Ухань. В китайских успехах нет ничего удивительного. 30 января, когда в Европе только появлялись первые больные, а в Китае каждый день резко росло количество заразившихся коронавирусом, я писал в своем комментарии, что «автократические режимы обычно располагают гораздо большими ресурсами для мобилизации, чем демократические».
Утверждение в целом банальное, но в условиях паники люди забывают еще об одном моменте, на который я обратил внимание в своем тексте. «Пекинский режим становится все более авторитарным, а из-за этого, по всей видимости, китайские местные власти недооценили угрозу и решили скрыть информацию о появлении нового вируса, что замедлило реакцию центрального руководства», — констатировал тогда я.
У людей короткая память
Если Китаю удастся победить коронавирус быстрее, чем демократическим государствам, тот факт, что он несет ответственность за вспышку эпидемии, утратит значение. У людей короткая память. Модели либеральной демократии будет грозить серьезная опасность, а авторитарные и популистские партии приобретут новых сторонников. Будет снижаться также уровень доверия к Европейскому союзу и поддержки инициатив по углублению интеграции.
Проблема в том, что в создавшейся ситуации виновата в том числе сама Европейская комиссия, а также бездумные евроэнтузиасты. С информированием дела обстоят очень плохо: заявления составляются на непонятном бюрократическом языке, а чтобы обнаружить на сайтах ЕС по-человечески написанный текст о мерах борьбы с распространением коронавируса, нужно вооружиться терпением.
Немало вреда наносят также те сторонники Евросоюза, которые с пренебрежением отмахиваются от вопросов людей, не выступающих против европейской интеграции, но одновременно замечающих, что Брюссель мало делает в контексте эпидемии. Следовало бы не обманывать себя, а открыто заявить, что Еврокомиссия не играет здесь первую скрипку, поскольку полномочия ЕС в области гражданской обороны и охраны общественного здоровья весьма невелики.
Польские сторонники евроинтеграции описывают в социальных сетях действия Европы при помощи новояза, который способен превратить в евроскептика любого евроэнтузиаста. Между тем достаточно было бы сказать, что страны-члены ЕС не делегировали Брюсселю своих полномочий в сфере охраны здоровья. Забавно то, что за бездеятельность Евросоюз критикуют в первую очередь те политики и публицисты, которые каждый раз, когда заходил разговор о перераспределении сфер компетенций, выражали протест. Жаль, что их голос лишь усиливают те, кто, напротив, давно был готов передать все полномочия на европейский уровень. В данном случае противоположности лишь помогают друг другу.
Склады, которых нет
«У ЕС нет складов с лекарствами, гигиеническими средствами, медицинским оборудованием», — отмечает бывший посол Польши при Европейском союзе Ян Трущиньский (Jan Truszczyński) — один из немногих людей, рассказывающих о реалиях функционирования европейских институтов человеческим языком. Полномочия Евросоюза ограничиваются созданием механизмов для координации и обмена информацией между его членами.
Государство, которому требуется помощь (например, поставки медицинского оборудования), обращается, используя европейский механизм защиты населения, к другим странам. Брюссель, в свою очередь, никак не может повлиять на то, как те отреагируют на такую просьбу, при этом мы видим, что сейчас многие, скорее, запрещают вывозить со своей территории медикаменты, чем высылают их, допустим, итальянцам.
Совместный тендер
13 февраля Евросоюз принял решение объявить совместный тендер на закупку медицинских средств, необходимых для борьбы с пандемией коронавируса. Критики польского руководства обращают внимание, что Польша подключилась к механизму, который позволяет принимать участие в совместных тендерах, лишь в марте. Однако этот механизм в любом случае работает не слишком хорошо. С момента принятия решения о проведении тендера до его объявления прошло более двух недель, и все указывает на то, что разумнее было отказаться от использования теоретически правильных, но неудобных в практическом плане правил, позволив сделать закупки свободно.
Оценивая действия польских властей, следовало бы задуматься не о том, верным ли было решение об отказе от участия в вышеупомянутом тендере, а о том, начало ли наше руководство срочные закупки на национальном уровне или не сделало ничего.
Деньги на борьбу с коронавирусом
Гораздо более конкретными выглядят действия Еврокомиссии, связанные с выделением странам-членам ЕС финансовых средств на борьбу с последствиями пандемии. Если изначально говорилось о 25 миллиардах евро, то сейчас Урсула фон дер Ляйен обещает, что будет выделено более 37 миллиардов.
Польша может получить более 30 миллиардов злотых (6,75 миллиарда евро, — прим.пер.). Эти средства должны пойти на медицинские расходы (закупка масок, аппаратов искусственной вентиляции легких и другой техники), поддержку малого и среднего бизнеса, а также временное трудоустройство людей, которые из-за пандемии или ожидаемого экономического спада столкнуться с финансовыми сложностями.
Кризис лидерства
Действия ЕС в том объеме, в каком он имеет право действовать, можно, что бы ни говорили критики, счесть достаточно энергичными. Одновременно сложно не обратить внимание, что в Европе возникли проблемы с политическим лидерством. В период кризиса важнее трактатов, процедур и заявлений, которые переводят на все языки Евросоюза, может оказаться харизма, умение успокоить людей, руководить ими или даже иногда навязать им решения не благодаря закрепленным в договорах полномочиям, а силе характера.
Нынешнее поколение лидеров Европейского союза и его членов — это лишь слабая тень таких фигур, как Шарль де Голль, Конрад Аденауэр, Робер Шуман, Альчиде де Гаспери, Маргарет Тэтчер или Гельмут Коль. Европейские либеральные демократии в последние годы стали заложницами недалеких политиков, слабых институтов и чего-то, что можно было бы описать словом «расхлябанность».
Однако альтернативой демократии не может стать ни авторитаризм, который доблестно преодолевает проблемы, самим им и созданные, ни квазиавторитаризм Дональда Трампа, еще неделю назад называвшего сообщения о пандемии коронавируса ложью. Пример Японии и Южной Кореи показывает, что сохраняя демократию и не опираясь на лидеров, которые выглядят непредсказуемыми, можно быть сильным и эффективным.
Корректировка демократии
Если европейские страны хотят остаться либеральными и демократическими, им придется обрести силу и решительность. Политикам нужно научиться быть лидерами, а не следовать за толпой, отличать уважение к меньшинствам от потакания прихотям узкой группки экстремистов (оно лишь разрушает демократию и вредит меньшинствам). Необходимо также произвести консервативную корректировку, позволяющую восстановить общественную дисциплину, которой, очевидно, не хватало в Италии и, как показывают хотя бы вечеринки студентов в Ополе, в том числе в Польше.
Демократическим государствам нельзя продолжать смотреть сквозь пальцы на антипрививочное движение, из-за которого могут вернуться побежденные человечеством болезни. Власти должны (даже против воли родителей) обеспечить вакцинацию детей, используя в случае необходимости в том числе репрессивные меры. О каких «правах» антипрививочников можно говорить, если за эти «права» приходится расплачиваться жизнью другим людям.
СМИ должны начать говорить о важных вещах, а не идти на поводу у аудитории. Уже сейчас начали звучать предположения, что после того, как пандемия закончится, придется корректировать бюджет и ограничивать расходы на вооружения. Иными словами, некоторые считают, что раз мы не были готовы к коронавирусу, нам можно не готовиться и к войне, вероятность развязывания которой невелика, но все же не настолько, как вероятность возникновения эпидемии мирового масштаба.
Что изменилось с 10 апреля?
Если демократические государства хотят сохранить демократию, они должны преодолеть свою слабость и неэффективность. В случае Польши следует отметить, что правительство, которое оправдывается по поводу уже давшего о себе знать дефицита защитных средств в больницах, выдвигая аргумент о неготовности всех стран к пандемии, лукавит.
Действительно, к пандемии не была готова ни одна страна, но сложно не обратить внимание, что в Италии техники начало недоставать тогда, когда больных были уже тысячи, а в Польше такая проблема возникла при нескольких десятках заболевших. С другой стороны, сложно не отметить, что введенные правительством «Права и справедливости» (PiS) суровые ограничения, такие, как закрытие границ, запрет на проведение массовых мероприятий, а также закрытие музеев, ресторанов, кафе, клубов, спортивных центров и части магазинов поставили Польшу на второе место после Италии по масштабу предупредительных мер.
То, что у нас слабая страна со слабой центральной администрацией и неработоспособными (хотя и любящими рисоваться) государственными службами, ни для кого не секрет. О том, в каком состоянии находится польское государство, мы узнали десять лет назад в день смоленской катастрофы. Как она сама, так и последовавшие за ней события продемонстрировали бессилие государственных структур.
Их слабость не мешала экономическому развитию. Польша, разумеется, развивалась и продолжает развиваться, но это (как и в Италии на протяжении практически всего послевоенного периода) происходило не благодаря, а вопреки государству. Однако в кризисный момент частная инициатива заменить его не может.
Партия «Право и справедливость», вводя драконовские меры, действует, на мой взгляд, правильно. Она справедливо решила, что нам следует действовать более решительно, чем остальные, поскольку если ситуация станет тяжелой, нам будет сложнее с ней справиться, чем им. Если все так и есть, значит, само руководство страны признает, что за четыре года его пребывания у власти состояние государства ничуть не улучшилось.
Если предпринятые шаги позволят остановить развитие пандемии в Польше, правые могут всерьез задуматься об очередном сроке, а если нет, то Анджей Дуда (Andrzej Duda) рискует не одержать победу на выборах.