Сначала, вероятно, стоит отметить, что пост председателя верхней палаты парламента важен только по одной причине: согласно Конституции, именно занимающий эту должность человек становится главой государства в случае отставки, смерти или недееспособности действующего президента, которым сейчас является Касым-Жомарт Токаев.
Именно это произошло в марте 2019 года, когда отец Назарбаевой Нурсултан внезапно ушел в отставку, завершив тем самым свое длившееся три десятилетия правление. Токаев, опытный дипломат и доверенный союзник Назарбаева, был тогда спикером сената и в результате плавно пересел в президентское кресло.
Стремясь продемонстрировать свою верность правящей семье, Токаев сразу сделал две вещи. Изливаясь в благодарностях и похвалах старому другу и наставнику, он возглавил процесс по переименованию столицы из Астаны в Нур-Султан. Но это все мишура. Что более важно, он не вмешивался, когда сенат проголосовал за назначение Назарбаевой его преемницей, предоставив таким образом семье запасной вариант и, возможно, даже оказав ей помощь в реализации стратегии по передаче власти по монархическому сценарию.
Между тем и сам Назарбаев, которому в июле исполнится 80 лет, тоже особо никуда уходить не собирался. До своего последнего вздоха он будет защищен юридической броней в виде титула «Лидера нации», присвоенного ему в 2010 году на фоне многих других проявлений формирования культа личности. Более того, он продолжает занимать пожизненный пост председателя Совета безопасности — учреждения, которое контролирует все силовые ведомства страны.
Но даже этого было недостаточно. В октябре прошлого года Токаев подписал странный указ, ограничивающий его собственные полномочия и возможности для самостоятельных действий. А Назарбаев получил право вето на ключевые назначения в политических и силовых структурах (тем самым подрезав крылья своему преемнику на случай, если тот вздумает шалить).
Также следует принять во внимание региональный контекст. В соседней Киргизии уходящий президент Алмазбек Атамбаев в конце 2017 года посчитал, что решением проблемы с тем, что он имел право занимать должность главы государства всего один срок, было назначение своим преемником человека, являвшегося, по мнению Атамбаева, слабым простачком, которым он сможет легко манипулировать.
Но все пошло совсем не по плану: Атамбаев с удивлением обнаружил, что Сооронбай Жээнбеков не собирался играть отведенную ему роль. За этим последовала мыльная опера, кульминацией которой стало кровавое противостояние в загородной резиденции Атамбаева в августе 2019 года. Теперь у экс-президента будет много времени подумать на досуге о том, что он сделал не так, пока он ждет решения суда, согласно которому, несомненно, окажется за решеткой.
Назарбаев, возможно, доверяет Токаеву (который отвечает ему взаимностью, воздавая хвалы своему предшественнику при каждом удобном случае), но он, тем не менее, осознает, насколько опасно проявлять наивность в отношении своего протеже. Таким образом, Токаев оказался, образно выражаясь, в чем-то вроде бутерброда из Назарбаевых: один сверху, другой снизу. И если развить эту метафору, то секрет хорошего бутерброда заключается в том, чтобы не нарезать слишком толстые ломтики. Слишком много хлеба — и не чувствуется вкус начинки. Или бутерброд портит слишком большое количество начинки?
15 апреля конституционный совет опубликовал заявление, в котором говорится, что он принял к производству обращение председателя сената с просьбой дать дополнительные разъяснения относительно толкования пункта 3 статьи 61 Конституции. Этим пунктом предусматривается, что именно парламент обладает высшими полномочиями, когда речь идет о регулировании и установлении основополагающих принципов во всех важных аспектах выработки государственной политики.
Очень трудно не воспринять это как предупредительный выстрел в сторону Токаева, главный посыл которого — законодателям следует отвести более важную роль в управлении государством. 30 апреля Назарбаева, по-видимому, попыталась сказать нечто схожее, но в более решительной форме, когда заговорила о необходимости радикального пересмотра методов управления государством и экономикой. «Задача, прямо скажем, чрезвычайная по своей сложности и объему. Она предъявляет особые требования к качеству совместной работы правительства, парламента, местных органов власти, гражданского общества», — сказала она.
Все эти события происходят не в вакууме. Казахстан, возможно, ждут очень сложные времена. Цены на нефть — самый важный экспортный товар страны — достигли исторических минимумов. Общереспубликанский карантин, введенный правительством в рамках стратегии по борьбе с коронавирусом, обернулся для огромного числа граждан потерей работы. Даже если эти меры носят временный характер, и, похоже, что власти намерены в течение месяца постепенного начать переход к нормальной жизни, последствия будут ощущаться еще долго.
Если читать между строк, Назарбаева, возможно, намекала, что ни Токаев, ни сложившаяся структура власти не способны вывести Казахстан из этого бардака. Если она действительно имела в виду именно это, то, возможно, смещение ее с поста главы сената говорит о том, что президенту надоели подобные нападки и попытки вырвать у него руль.
При этом представляется крайне маловероятным, что Токаев решился бы столкнуть Назарбаеву на обочину без согласия ее отца. Существуют предположения, что Назарбаеву все больше надоедает оказываться в неловких ситуациях из-за своей 56-летней дочери, чьи недавние злоключения в британском суде привлекли много нежелательного внимания к богатству семьи. Однако нельзя и сказать, что Токаев был в этой политической драме пассивным игроком.
Хотя это произошло по самым худшим из всех возможных причин, но кризис с коронавирусом предоставил ему такой уровень контроля и власти над общественной жизнью, какой он еще несколько недель назад не мог себе и представить. Более того, он сделал все это при почти полном одобрении населения.
У Назарбаева всегда были проблемы со своевременным реагированием на разворачивающиеся кризисы, будь то стихийные бедствия, общественные беспорядки или акты вооруженного насилия. В бытность президентом в такие моменты он обычно сначала осторожно выжидал, иногда несколько дней, а потом издавал директивы издалека.
Токаев совсем другой. Когда прошлым летом город на юге Казахстана был повергнут в хаос в результате взрывов на близлежащем складе боеприпасов, Токаев оперативно вылетел на место происшествия. Когда в стране началась эпидемия коронавируса, его часто видели плечом к плечу с работниками здравоохранения и правоохранительных органов. (Между тем Назарбаев, по своему обыкновению, куда-то исчез).
В ответ на волну антиправительственных протестов в прошлом году Токаева, помимо прочего, создал Национальный совет общественного доверия, который должен был стать мостом между правящей элитой и гражданскими активистами. Эта инициатива, по мнению многих, закончилась разочарованием, но, тем не менее, попытка Токаева наладить диалог контрастировала с бытовавшими ранее предсказаниями, что он не станет терпеть возражений и предпочтет силовой подход.
Таким образом, сложившаяся ситуация создает для Токаева возможности, которые, однако, сопряжены со значительными рисками: он может увеличить свое влияние — как формально, так и с точки зрения авторитета, но потом ему придется взять на себя задачу по выведению Казахстана из одной из самых сложных ситуаций с момента обретения независимости.
Даже если Назарбаеву удастся столкнуть на политическую обочину — а пока такие выводы делать рано, — однажды она, возможно, даже когда-нибудь скажет спасибо за то, что ей таким образом позволили дистанцироваться от всех этих проблемных вопросов.
Питер Леонард является редактором Eurasianet по Центральной Азии.