Москва — На протяжении большей части постсоветского периода чиновники российской энергетической отрасли противились призывам стран ОПЕК принять участие в сокращениях добычи для того, чтобы поддержать мировые цены на нефть. Они ссылались на то, что в условиях холодного климата России сделать это попросту невозможно.
На этой неделе, столкнувшись с переизбытком нефти, которую невозможно продать и негде хранить, Министерство энергетики России обнародовало планы по сокращению объемов добычи примерно на пятую часть и по консервированию скважин, многие из которых находятся в Арктике.
Российское правительство, которое не хотело делить бремя сокращений со странами ОПЕК, долгое время настаивало на том, что России гораздо сложнее уменьшать добычу нефти по сравнению с нефтяными королевствами, расположенными в пустынях. Скважины, которые бурят в вечной мерзлоте, невозможно просто законсервировать, потому что они замерзают и их необходимо будет бурить заново в том случае, если их решат повторно открыть.
Аналитики называют заявления о холодном климате одним из главных геополитических обманов глобальной нефтяной индустрии, и российские чиновники десятилетиями прибегали к этому обману, чтобы уклоняться от требований стран ОПЕК помочь им в поддержании цен на нефть.
«По большей части это чушь, — сказал Томас Рид (Thomas Reed), инвестор из Хьюстона и бывший руководитель нефтяной компании с опытом работы в Сибири, имея в виду заявления о холодном климате. — Чаще всего нефтяные скважины можно законсервировать без особых проблем».
Эту точку зрения подтверждает тот факт, что сейчас Россия начала в спешном порядке консервировать свои нефтяные скважины. И выяснилось, что консервировать скважины в Сибири и на Дальнем Востоке ненамного сложнее, чем в других регионах.
«Уровень исполнения сделки будет 100%-м», — заявил министр энергетики России Александр Новак в интервью российскому информационному агентству «Интерфакс» в среду, 29 апреля. Москва пообещала сократить добычу примерно на 2 миллиона баррелей в день, то есть приблизительно на одну пятую от докризисного уровня.
По словам Новака, сокращения начались уже на прошлой неделе: «Все компании взяли на себя обязательства по исполнению договоренностей».
После распада Советского Союза страны — члены ОПЕК пытались втянуть Россию в различные соглашения по сокращению добычи, утверждая, что Россия — крупнейший в мире экспортер углеводородного сырья, если учитывать и нефть, и газ, — пожинает плоды политики поддержания цен, не желая при этом делить бремя с другими странами-экспортерами.
В ответ на это Россия неоднократно прибегала к аргументу о холодном климате: согласно официальным заявлениям, так было после падения цен на нефть в 1998 году и в период глобального кризиса десятью годами позже.
Тема холодного климата снова возникла на переговорах с представителями Саудовской Аравии в Вене в 2014 году, а также в 2016 году, когда Россия поначалу отказалась подписывать соглашение с ОПЕК, а затем согласилась на незначительное снижение объемов добычи. Российские чиновники настаивали, что Россия не поддерживает предлагаемые ОПЕК сокращения не для того, чтобы сохранить свою прибыль, а из-за холодного климата в Сибири.
«Мы не можем работать так, как работают страны ОПЕК», — сказал Игорь Сечин, глава российской государственной компании «Роснефть», на форуме International Petroleum Week («Международная нефтяная неделя») в Лондоне в 2016 году, сначала сославшись на то, что в России нефтяные компании являются частными, а затем упомянув о холодном климате. Он добавил, что порой температуры на российских нефтяных месторождениях опускаются до минус 50 градус по Цельсию. «Мы пытались объяснить это нашим друзьям из ОПЕК», — добавил он.
По словам экспертов, нет никаких сомнений в том, что холод действительно влечет за собой целый ряд проблем, однако непреодолимых препятствий все же нет.
Часть российской нефти естественным образом обогащается парафиновым воском, а ее температура остается достаточно высокой, чтобы она могла течь. На поверхности этот воск отделяется от нефти, и его сбрасывают в больших количествах вокруг месторождений. На этих месторождениях необходимо будет перед консервацией скважин прочистить трубы, в противном случае этот воск застынет в одну гигантскую свечку.
В случае с многими другими скважинами инженеры добывают нефть, прокачивая воду через сотни или даже тысячи футов вечной мерзлоты, чтобы создать давление и вытолкнуть нефть на поверхность. Консервируя такие скважины, инженеры должны будут убедиться, что эти столбы воды не поднимутся до уровня вечной мерзлоты.
Однако все эти проблемы компенсируются той значительной выгодой, которую можно извлечь из закрытия скважины: поскольку из нее некоторое время ничего не добывают, давление в нефтеносном пласте зачастую нарастает. И когда эту скважину вновь открывают, она начинает давать больше нефти, чем до своего закрытия.
На самом деле в России, как и в других странах, геологи регулярно консервируют одну или несколько скважин на месторождениях для проведения анализа роста давления на устье скважин. Никакого вреда от этого нет.
«Я не думаю, что возникнет много проблем, — сказал Александр Бурганский, нефтяной аналитик в московском инвестиционном банке «Ренессанс Капитал». — Нефтяные компании знают, как это делается».
Еще до того, как пандемия коронавируса обрушила спрос на нефть, продемонстрировав, что Россия все же способна сократить добычу нефти, Саудовская Аравия скептически относилась к заявлениям россиян о холодном климате. В 2014 году тогдашний министр энергетики Саудовской Аравии Али аль-Наими (Ali al-Naimi) демонстративно покинул заседание после того, как Сечин заявил, что Россия не может уменьшить добычу. Об этом аль-Наими написал в своих мемуарах под названием «Из пустыни» («Out of the Desert»).
Майкл Линч (Michael Lynch), сотрудник Фонда исследований энергетической политики (Energy Policy Research Foundation) в Вашингтоне, сказал, что россияне «всегда прибегали к аргументу о том, что для уменьшения добычи им нужно время». «Я считаю, что это на 90% рационализация», — добавил он.